Сновидец. Трилогия

– Я не верю тебе! – сказал юноша и растворился в толпе. Он возник вновь возле юной красавицы. Хватая за плечи, парень тряс ее, стараясь привлечь к себе внимание. Но все было безуспешно. Опьяненная коктейлем, она продолжала танцевать, выскальзывая из рук возлюбленного. Вдруг музыка стихла. Толпа замерла, устремив взгляд в сторону сцены. На залитую желтым светом площадку вышел высокий длинноволосый человек в темных очках. Черный камзол, расшитый золотом, был застегнут на все пуговицы. Музыкант откинул с бледного лиц прядь вьющихся волос, и толпа взвыла, приветствуя своего кумира. Улыбнувшись, он резко поднял левую руку вверх, и в зале воцарилась тишина.

– Чему вы радуетесь? – раздался властный голос звезды.

– Вам! Вам! Мы любим Вас! – закричала толпа так, что загудел пол под ногами Писателя.

Ди-джей снова взмахнул рукой, и зал стих.

– Вы заплатили огромные деньги, что бы попасть сюда! Хотите получить удовольствие. А готовы ли вы заплатить еще больше?

– Да! Готовы! Сколько? Скажи! – кричала толпа, швыряя в воздух денежные купюры.

– Деньги? Зачем мне эти бесполезные бумажки! А вот жизнь – достойная цена за удовольствие. Готовы ли вы отдать мне свои жизни?

– Готовы! – взревела толпа, требуя начала концерта.

– Сейчас без пяти двенадцать. Я писал эту музыку тысячу лет. Могу себе позволить подождать еще пять минут.

Толпа одобрительно зашумела.

– Справился с пьяной толпой? Доволен? – произнес возникший на сцене парень. В руках он держал блестящий предмет, напоминающий обрезок трубы или прута.

Музыкант, улыбаясь, медленно отошел назад.

– Ты никого не убьешь! Понял? Никого! – крикнул парень и бросился на ди-джея, но музыкант оказался проворней. Увернувшись от удара, он столкнул парнишку со сцены.

– Этот безумец хочет лишить вас удовольствия! – кричал музыкант, но толпа его уже не слышала. Бездыханное тело проплыло над головами людей и было выброшено за край танцпола. Писатель не стал подходить, он и так все видел. Смотреть на истерзанное тело дважды ему совсем не хотелось. Музыкант довольно улыбнулся и встал за пульт. Чарующие звуки заполнили клуб. Писатель почувствовал приятное тепло, плавно перетекающее в эйфорию. Он уже не контролировал свое тело. Некая невидимая сила заставляла его двигаться в такт музыке. Она проникала внутрь, отчего все органы приятно вибрировали. Писатель пытался противостоять наваждению, но все было тщетно. Неизвестно, как долго это продолжалось, но когда музыка резко закончилась, танцующая толпа застыла в сплетении жутких поз. Люди напоминали деревья сказочного дремучего леса. Писатель не мог пошевелиться. Ему оставалось лишь наблюдать. Тем временем ди-джей спустился в зал, обходя застывшие тела медленно и плавно. Среди этой серой массы горело яркое пламя красного платья. Музыкант вплотную подошел к девушке. Бледной рукой, отодвинув прядь бронзовых волос с бархатного лица, он глубоко вдыхал дивный аромат ее духов. Когда ди-джей коснулся губами ее шеи, девушка вздрогнула, издав короткий, но мучительный стон. А потом, ее свет стал гаснуть. Она словно начала выцветать, принимая цвета стоящих вокруг людей. Даже платье из красного стало серым, безжизненным. Девушка упала на пол. На ее шее виднелась не большая рваная рана, из которой еще сочилась кровь. Вампир стер с лица остатки трапезы и взглянул на Писателя поверх темных очков. В его глазах была жажда. Звериная улыбка обнажила запачканные кровью зубы. Спрятав глаза за черный панцирь очков, музыкант удалился в темноту клуба, а за его спиной живые скульптуры начали кровоточить. Кровь текла из ушей и глаз, носов и ртов темными ручейками, пока не вытекла вся. Мертвые тела развалились на части, заполняя танцпол фрагментами человеческо тела.

– Я вижу свое тело! Моя голова лежит у собственных ног! Боже, как же это страшно. Но я чертовски рад, что это всего лишь сон…

Сон 7. Ад

– Уважаемый! Вы меня слышите? Проснитесь, пожалуйста, будьте так любезны! – настойчивый гнусавый голос звучал над ухом Писателя. Ему почему-то совсем не хотелось открывать глаза. Он уже знал, что не увидит ни больничной палаты, ни людей в белых халатах. Запах был не тот. Пахло потом и пылью. А еще было очень душно.

– Нет, ну вы посмотрите, он издевается! Товарищ Писатель, встаньте уже! Не дурачьте меня!

– Так и заставят ведь встать! – подумал Писатель и открыл глаза. Над ним висело сиреневое небо с плывущими по нему фиолетовыми облаками. Ветер пронес над лицом конфетную обертку.

– Ну ничего себе креатив! – произнес он вслух.

– О, проснулся-таки! А я уж переживать начал, не случилось ли чего? Как Ваше драгоценное? Может, хотите чего? – суетился невысокий полный мужчина. Писатель встал. Оказалось, что «колобок» почти в два раза ниже ростом.

– Сейчас бы водочки.

– Я бы рад! Рад, но не могу! Не потому что не хочу, я, наоборот, хочу, а не могу, потому что нету!

– А пива?

– Уж простите великодушно, но пива тоже нет! И сигарет!

– А что есть?

– Есть молоко, йогурты там всякие и прочие молочные и кисломолочные продукты! Хотите?

– Нет уж, спасибо! Я молоко терпеть не могу.

– А придется! – карлик сунул руки в карманы пиджака, и в тот же миг за спиной Писателя возникли два здоровенных амбала. Один схватил его так, чтобы тот не мог пошевелиться, другой открыл ему рот и стал заливать туда молоко из грязного металлического ковшика. Теплая белая жидкость текла по пылающему пищеводу.

– Достаточно! – скомандовал карлик, и здоровяки отступили.

Писатель упал на колени, пытаясь освободить желудок.

– Не пытайтесь! Ничего не выйдет. Мы знаем, что вы не переносите молоко. Осталось подождать, пока оно подействует, – с довольным выражением лица карлик потер ладони.

– Что за хрень здесь происходит? Кто вы? И где я нахожусь?

– Разве вы еще не поняли? Я буду обращаться на Вы. Хорошо?

– То, что это очередной сон, я уже понял. Зачем вы напоили меня молоком?

Карлик ответил не сразу. Сложив руки за спиной, он несколько раз прошелся из стороны в сторону.

– Да, вы правы! Это сон! Пока сон! Что касается вопроса «Где Вы?», отвечаю: – Вы находитесь в аду. Соответственно, мы – черти. То, что происходит с Вами после употребления молочных продуктов, мягко говоря, неприятно. Причем как Вам, так и окружающим. Это отличный способ доставить неудобство, не так ли? За грязный ковш не обижайтесь, мы не могли его не испачкать. Надеюсь, Вы нас понимаете.

Писатель смотрел на карлика с такой ненавистью, что тот отшатнулся, изобразив на лице гримасу ужаса. А потом он и два гоблина рассмеялись.

– Нет, ну надо же, а? Глаза? Вы видели эти глаза? – карлик давился от смеха. – Да ничего вы не видели! Придурки! Он же к вам спиной стоял! – смахнув слезу, черт пытался отдышаться. Карлик вплотную подошел к Писателю. Его лицо уже не выражало страха или смеха, теперь это был гнев. Маленькие глазки буравили Писателя, словно два металлических штыря. Тот, в свою очередь, смотрел на коротышку сверху вниз, еле сдерживая улыбку, и только желудок предательски урчал.

Вдруг карлик начал увеличиваться в размерах. По мере того, как он рос, одежда трещала по швам. Кожа лопалась на его теле, обнажая другое, настоящее тело. Глаза налились кровью, огромные желтые клыки возникли на месте ровных и белоснежных зубов. Лобная кость затрещала, освобождая винтообразные рога. Слизь текла с покрытого шерстью тела. Земля скрипела под тяжестью его копыт, а когти на руках сияли металлическим светом. Черт издал протяжный рык, обдав Писателя ароматом прогнившей плоти. Молоко и так давало о себе знать, но после такого представления он не смог сдержать рвотный позыв. Когда он окатил копыта вязкой пахучей жижей, двое, стоявших позади него, испуганно вздрогнули. Они тоже изменили свой внешний вид, приняв облик огромных мерзких свиней, что, однако не мешало им выглядеть жалкими и напуганными.

Черт взревел, мышцы его напряглись. Он был готов наброситься на Писателя в любой момент, но события развернулись иначе. Не желая дышать зловонным ветром, вырывающимся из пасти черта, Писатель подобрал ковшик, из которого не так давно пил молоко, и, хорошенько размахнувшись, ударил монстра в челюсть. Черт, явно не ожидавший такого поворота событий, отшатнулся назад, но, поскользнувшись на содержимом писательского желудка, рухнул на землю, при этом сломал правый рог. Здоровяки поспешили на помощь к своему начальнику, но тот поднялся быстрее.

Злость кипела во всем его существе.

– Ты! Ты будешь гнить в самых глубоких ямах! Будешь вариться в самых горячих котлах, ты…

– Да не ори ты! Дышать уже нечем. Забрызгал тут слюной все, шагу ступить некуда. Баран однорогий. – Черт, явно ошалевший от такой наглости, медленно ощупал рога. Глаза расширились, когда рука дотронулась до сломанного рога. Обернувшись, монстр увидел обломок. Вопль злости и боли прокатился по чертогам ада.

– Навсегда здесь останешься! Слышишь? Навсегда!

– Стесняюсь спросить, а с каких это пор рядовые черти решают кому, где и сколько быть? Мне кажется, такими делами заведует кое-кто повыше? – Черт задыхался от ненависти, пытался что-то сказать, крепко сжимая в руке обломок рога. Он пыхтел, широко раздувая ноздри. От напряжения на свином рыле выступил мутно-белый пот, а в воздухе запахло едкой кислятиной.

– Мы все равно будем тебя ждать! Слышишь? Ты находишься между жизнью и смертью, но твое время еще не пришло. Мы умеем ждать, и поверь: обязательно дождемся! – хрипел черт, пуская густую желтую пену.

– Ну, это еще далеко не факт! Дальнейшую судьбу моей души будет решать страшный суд. – Писатель вызывающе щелкнул языком, что привело черта в еще большее бешенство. Хвост извивался как у разъяренной кошки, кулаки сжаты до хруста костей.

– Глупец! Ты даже не представляешь, что тебя ждет, окажись ты в аду!

– Глупец – это ты, а я уже в аду! Хватит пустословить, проводи уже свою экскурсию! Ты ведь здесь для этого?