Точка возврата

А хорошо у них тут, знаете. Кофейком вкусно пахнет. Айрин на диванчике как раз прихлебывала из небольшой фаянсовой чашечки. Красивая она, когда молчит и не дергается. При моем эпичном появлении она поперхнулась, выпучила глаза и, не удержавшись, с треском извергла мощный кофейный фонтан прямо перед собой, забрызгав конференц-зал аж до середины. Знаю, знаю, я неотразим.

Деннис укоризненно покачал головой.

– Ты б хоть девушки постеснялся, что ли.

– Девушка может мне… – ладно, постесняюсь запоздало. Прикинемся вменяемым, пока он не встал в отпорную стойку. – Много чего хорошего мне может сделать девушка, но на данный момент меня все же больше занимает озвученный вопрос. У вас тут что, отменили частную собственность? Куда делись винтовки, Деннис?

– Сам себе можешь всякого хорошего, – не преминула откликнуться девушка, кокетливо погружая нос в чашку.

– Нет, не отменили. Но кое на какие жертвы ради общего блага пришлось пойти всем, и Тедди, кстати, совершенно против этого не возражал.

– Вот не надо мне рассказывать, что старый бродяга проникся идеей добра и любви и раздал свою любимую коллекцию страждущим.

– Нет, конечно. Да и нужды не было. Пока он был с нами, он своим оружием сам распоряжался. Сам выбирал нужное, сам другим одалживал, когда надо. А вот после того, как его не стало, а наследники, желающие вступить во владение, не объявились, я принял его вещи на баланс комендатуры. Чему применения не нашлось – то пошло на склад, а оружие, которое может нам тут пригодиться – в наш городской арсенал. У меня тут все по пунктам расписано, – Гламберг пошелестел бумагами на столе и вытащил один из листков. – Что, кому, куда. Как знал, что прибежишь всклокоченный, распечатал заранее. Можешь ознакомиться, можешь даже заявку написать на получение из арсенала обратно в частную собственность, имеешь право, но я тебе сразу отказ выдам, предупреждаю честно. Можешь обжаловать в Комиссии по Военному Положению, но будет одна морока.

– Почему это отказ?

– Да потому что приоритеты. Ты вот один… или не один, но тебя немного, да и черт тебя знает, кто ты такой – оставаться не собираешься, а к кому в конечном счете прибьешься, это вилами на воде писано. Может, в бандиты подашься или вот как те парни, – Деннис очень выразительно махнул рукой, – Тоже бросишься отделять очередной кусок земли под свою личную конституцию. А у меня здесь больше тысячи человек, их защищать приходится от таких напастей, про какие в учебниках не пишут. Так что для меня как божий день ясно, что серьезное оружие нужнее в городском арсенале для общественных нужд, чем у тебя в багажнике для твоих частных. Это нечестно, согласен, но за людей я отвечаю, так что пусть будет нечестно, зато население в безопасности.

Приступ брюзжания ака крик души ON.

Вот скажи мне, ты, кто мне такую судьбу прописывает – что за отношение к герою? Разве у популярных авторов не иначе? Разве их герои вынуждены мыкаться, отвоевывая то, что их по праву? Разве им не должны доставаться по поводу и без награды и бонусы, премии за каждого подстреленного, благодарности за каждого перееханного, одобрение за каждого стукнутого? Разве не находят они во вскрытых заначках предметы исключительно нужные, отличного качества, в идеальном состоянии и люксовой комплектации? Разве представители грозных силовых и правительственных инстанций, которые не заведомые враги, не строятся к ним в очередь, дабы предложить без стеснения пользоваться их ресурсами, взамен же взыскуя лишь чисто условной лояльности? Да и напарники героям разве не для того даются, чтобы поддерживать их метким огнем и отточенными навыками? Почему именно мне достались вот эти недотепы и нытики, которые на меня таращатся с гадливыми ухмылками типа «ну что, съел»?

Приступ брюзжания OFF.

Пошли вы все. Сироту каждый норовит обидеть.

– Дай сюда, – потребовал я мстительно и выхватил у Денниса предложенный листок. Дежа вю. А что же я вспомню? Усмешку на гадком чиновном лице, свою неуклюжую спешку и глупую ярость в конце… И Федры не увижу. Какой такой Федры? Расиновской? Читал, не торкнуло. Откуда и зачем все это в башку лезет?!

– На здоровье, – откликнулся комендант издевательски ровным голосом и вернулся к прерванной беседе с Чарли. Тот ему, оказывается, перечислял своих родственников для поиска. Чтоб ты надорвался на такой работе, Деннис, тем более что это вполне реально – у мамаши Барнет сестер на целый церковный хор. И все толстые.

Листок, как оказалось, и впрямь содержал полный перечень всего, чего я не досчитался в на складу. Может, и не пропало ничего, кто их знает. Считать ли пропавшим то, что формально не потеряно, но не может быть немедленно получено?

Две винтовки триста восьмого калибра. Изъяты в пользу гражданского ополчения. Ну допустим. Решение разумное – патрон стандартный, с одних армейских складов им можно всю страну снабдить, даже не обращаясь к бесконечному коммерческому ряду. Лично я бы на них и не позарился – в этом калибре штурмовые винтовки интереснее болтовых охотничьих. Тридцать-ноль шесть, туда же. Пускай, на оленей я все равно не собирался. Винтовка двести двадцать третьего калибра – выделена для обучения начинающих. Разумно.

– Винтовка моссберг двадцать второго калибра, – зачитал я вслух. – Не подумай, что мне жалко, но что значит «ориентирована на нужды специального назначения»? Растите спецназ с детского сада?

– Очень тихая, совершенно без отдачи, – охотно пояснил Деннис. Кажется, мое проклятие начало сбываться, перечисление модельного ряда тетушек Барнет потихоньку лишало его кислорода. – На короткой дистанции точная. Очень много патронов. Очень дешевых. Все вместе – просто конфетка.

– И кого вы из нее стреляете? Крыс?

– Пойдут крысы – и их постреляем. А пока была всего одна оказия – через Зияние вывалилась целая лавина слизняков. Здоровых таких, ну, как для слизня-то, – Деннис показал мясистую ладонь. – Вот таких примерно. Мерзкие – жуть, и как-то добрались до крайних домов. Так вот их этими двадцать вторыми три дня выкуривали, очень их славно разрывало и лопало. Ну и так, по случаю, всякая мелочь иногда шмыгает – из нормального калибра ты весь поселок переполошишь, а этой чпокнул аккуратно и радуйся.

Отболтался, расхититель. Ладно, смотрю дальше. Винтовка калибра триста винчестер магнум, с оптическим прицелом Меопта, передана боевому ополчению в качестве эрзац-снайперской. Допустим. Да бог с ними, с этими разнообразными, я в них все равно не так чтобы хорошо разбирался, мне бы судьбу серьезных калибров прояснить.

Вот, пожалуйста: винтовка Ругер в калибре.416 Rigby. С такой уже и на слона можно, небось и гаракху она покажется неприятной. Куда делась? Передана на усиление патрульной группы боевого ополчения. Семидесятый винчестер калибра.375 H&H. Опять специальное назначение. Тоже по слизнякам? Большие должны быть слизняки, побольше коровы. Пятьсот пятый гиббс – специальное назначение. Шутят они, что ли? Уэзерби Марк V в четыреста шестидесятом – угадайте с одного раза.

– Много у вас, как я погляжу, специальных назначений, – заметил я негодующе. – Скажи честно, из этих специально назначенных хоть кто-нибудь пробовал стрелять гиббсом? Это ж плечо вдребезги, если не так взяться.

Деннис хмыкнул.

– У нас тут, знаешь, не Токио какое-нибудь. Люди крепкие, у многих охотничьего опыта больше, чем ты на свете живешь. А когда на тебя налетает скотина размером с грузовик, одним-единственным плечом пожертвовать бывает за счастье. Гранатометов-то нам армейцы не дают, да и стрелять иногда приходится в городе, аккуратность требуется.

– И много таких налетает?

– Пока всего несколько раз, но нам хватило. Пройдись, как рассветет, по окрестностям, погляди на два дома, которые одна животина снесла до фундамента. Теперь все эти слоновьи погибели у нас в арсенале наготове. А в руки их без нужды я не выдаю, не волнуйся. Вот когда вопрос безопасности будет так или иначе решен окончательно, сможешь их забрать в целости и сохранности.

Когда вопрос будет решен, они мне, пожалуй, уже и не понадобятся.

– Хоть пулемет пока верни! Если бы я знал, что винтовок не найду, хрен бы отдал.

– И не проси. Я же не из вредности! Такие нынешние правила военного положения, меня с должности снимут, если кто-нибудь в Комиссию стукнет, и пойдем вместе на принудительные работы. Могу из арсенала штурмовую винтовку выдать, как обещал. Могу, ладно уж, одну из этих, со спецназначения от сердца оторвать. Надо оно тебе? Своего плеча не жалко?

Нет, своего не жалко, тем более что я не для себя, я все продумываю, чем наш рыжий БТР оснастить. Свинтил бы крупнокалиберный пулемет с армейского хамви, но вишь ты какое дело – все равно же отберут.

– Можешь мою взять, – Айрин пихнула винтовку, прислоненную рядом к стеночке. У нее Г36, укороченная и с куцапым полуторным оптическим прицелом, пережившим даже Отстойник. Совсем неплохая игрушка… но, если готовиться к худшему, именно что игрушка. – Я отсюда пока что никуда двигаться не собираюсь.

– Или мою, – поддержал Чарли бездумно.

– А вот твою и возьму. На всякий случай. Давай патроны.

Я забрал у Барнета фалку, распихал два запасных магазина по брючным карманам и, напоследок посмотрев на Денниса взором, должным означать немой укор, направился на выход. Прямо передо мной дверь распахнулась, и в нее протиснулась пухленькая девица с обильной гривой криво подстриженных разноцветных волос и большущим, аппетитно пахнущим сдобой пакетом в охапке. Первая приятная встреча за долгое время. И девчонка тоже ничего.

– Булочки? – спросилось как-то само собой.

– Круассаны, – так же машинально пискнула в ответ девица. Симпатичная такая, с ресницами и прочим одобряемым мною инвентарем, включая сильно близорукие голубые глаза. Плохое зрение встречных не порок, особенно когда ты так выглядишь, что нормально видящий человек инстинктивно шарахается. Даже причудливая окраска волос, от темнющего у корней через полный радужный спектр до подозрительно розового на концах, впечатления не испортила. Впрочем, целый пакет круассанов хоть кого симпатичным сделает.

– Пойдет.

Я сцапал пакет, который носительница отдала безропотно, и хлопнул за собой дверью. За ней раздались запоздалые звуки возмущения, но как бы не так. Запоздало сообразил, что хватать надо было не пакет, а всю девицу, но не возвращаться же теперь, испортив всякое впечатление. Вот вам, блин, виндикация. Будете знать, как мое наследство разбазаривать.

4

Приступ брюзжания сразу ON.

К тому моменту, как я добрался до места, где наш отряд разделился, солнце высунулось из-за озера примерно наполовину. Хоть эта славная традиция осталась без изменений. Но вот света с собой наше бессменное светило притащило отнюдь не полную норму – словно бы где-то между ним и многострадальной нашей планеткой вставили гигантский фотохромный фильтр. Видно-то оно видно, и желания включить фары не появилось, и все же мозг упорно отказывался принять существующую картинку как данность. Один-единственный раз я видел подобное – когда мы однажды ввязались в довольно неуклюжую перестрелку в самый разгар солнечного затмения. Позорище вышло еще то. Цели из-за ухудшившейся видимости воспринимались как находящиеся гораздо дальше, чем на самом деле, и в результате на протяжении пары минут две группы сосредоточенных идиотов посылали пули над головами друг друга. После чего в полном взаимном согласии оставили это неблагодарное дело и разбежались, безмолвно договорившись больше никогда не встречаться и не вспоминать об этом позорном казусе. Но сейчас это может оказаться (и, скорее всего, окажется) одним из необратимых последствий нашего долгожданного апокалипсиса. Ой, как нехорошо-то. Если только не окажется, что это дефект, свойственный конкретно рассвету (видывал в разных краях и такие странности), как бы не пришлось по-новой учиться стрелять.

От мрачных мыслей отвлекал одуряющий запах свежей выпечки. За всей этой суетой уже и забыл, когда ел нормально. Не утерпел до воссоединения, выудил круассан – большой, мягкий, еще горячий. Пекарня тут всегда была, но не помню, чтобы выдавала такие вкусности, а то бы я сюда приезжал почаще. Дома у нас с этим уныло, тем более что я обычно сплю до тех пор, пока свежая утренняя выпечка не зачерствеет, а Мик упорно предпочитает вкусному странное. Откусил сразу половину. Ух ты, еще и с шоколадной пастой внутри. Вот и зрелая мысль – если с намеченной деятельностью не заладится, буду подсиживать Денниса и баллотироваться в коменданты. Леность моя велика, но если ему каждое утро такой пакет доставляют, я как-нибудь ее пересилю. Наведу порядок, пресеку расхищения, развешаю на столбах тех, кто мусорит. Соберу себе личную гвардию из девиц приятной наружности, введу голые вторники. Халявщиков из сообщества повыгоню либо заставлю заниматься общественно полезным трудом – например, возводить заборы, обтягивать их колючей проволокой и подводить к ним электричество. Кто совсем безрукий, будет заряжать аккумуляторы, накручивая педали динамо-машины. Хотя Британская Колумбия, где по словам Гламберга обосновались силы вторжения, довольно далеко отсюда, но не стоит недооценивать стремительность выпускников Шао-Линя. Кроме того, как подсказывает практика, в объятом войной государстве внешний враг – далеко не самый опасный. Пока в стране хватает ресурсов на поддержание стабильности, она сохраняет цивилизованный облик и даже признаки благополучия, но как только расходы на ведение боевых действий поглотят открытые резервы и начнут выжирать в бюджете дыры, начиная, само собой, с программ социальной направленности, стратегически наименее ценных… В любом случае, забор под напряжением никогда еще не вредил. Вот превратится поток подлежащих обустройству культурных беженцев в неудержимый вал оголодавших и озлобленных люмпенов – тут-то он и пригодится.

Приступ брюзжания на какое-то время OFF.

Кажется, как раз доехал, где-то здесь мы с компанией разбежались. Вон с того холма я разглядывал проезжающую колонну… забыл спросить Гламберга, что это за ребята тут по ночам катаются. Да много всего спросить забыл, или не успел, или даже не додумался. Слишком много удивительного появилось в мире, чтобы быстро ориентироваться.

Пикап я приткнул к обочине и для начала постучал по клаксону, вспугнув ревущим гудком стаю птичек из ближайшего леса. Посидел, подождал. Покидать машину решительно не хотелось. Это у других все как у людей, а у меня и тут сопрут, даром что глухомань. Нет людей – угонят йети, пришельцы из Отстойника, чрезвычайно развившиеся местные бобры и еноты… Тем более барахла полный багажник – не ахти какого ценного, но больше-то и нет ничего, и неизвестно, будет ли. Вот не могли эти трое сесть на пенек в двух шагах от дороги!

Видимо, не могли. Надо было это специально оговаривать – мол, шаг в сторону считается попыткой к бегству, прыжок на месте провокацией. Ищи их теперь.

Двигатель пришлось выключить. Найду я этих путешественников, никуда не денутся, а если пикап опять не захочет заводиться – будут его толкать хоть бы и до самого поселка. Из багажника забрал рюкзачок средних размеров, затолкал в него набранную для контингента одежду и вожделенный пакет с круассанами. Пришлось проявить чудеса выдержки, чтобы все самому не схомячить. Дробовик тащить поленился, оставил в кабине, а вот винтовку взял, откинул приклад, проверил патрон в патроннике и закинул за плечо.