Шаги в глубину

– Но это п-правда! – вскинулся тот.

Я с сожалением смотрела на парня. Наивная физиономия и открытый взгляд. Увы, ты сегодня встретился с инквизитором, обормот. Голосовые модуляции и микромимику от меня никуда не спрячешь, а твое лицо и голос прямо орут: «Я врунишка! Я сейчас тебе такого нагорожу!»

– Это «не» правда, Дональд, – раздельно сказала я. – Выкладывай.

Он вдруг встал, и я напряглась: да, резака у него больше нет, но мало ли: корабль-то его.

– П-пойдем со мной.

«Что за новости?»

– Куда еще? – спросила я, поднимаясь.

– В т-трюм. Покажу груз.

– И на что он мне сдался?

– П-поймешь, почему я не пустил партию досмотра.

Это становилось интересно, к тому же взыграли инстинкты инквизитора, а если инквизитор и бывает бывшим, то инстинкты точно в увольнение не спешили. Я шла за худой сволочью, осматривала узкий коридор и понимала, что здесь все не так. Странный контрабандист на неимоверно крутом фрегате напарывается на «Тень», пытается уйти от нее, и сверхдредноут вместо того, чтобы послать по его следу каких-нибудь мелких сошек, сам бросается в погоню. Оно, конечно, действия Его Меча неисповедимы… «И тем не менее, обормот врет мне, но надеется чем-то убедить. Это все странно, дико странно».

Я на всякий случай проверила оружие.

– Сюда.

Такого загаженного грузового отсека я никогда не видела. Здесь, похоже, не убирались отродясь: обломки органической тары, которая начала подгнивать, ворох странных тюков – о том, чтобы их закрепить, никто не подумал, и они рассыпались вдоль всего борта. Еще здесь имелся высокий бокс биологической защиты – эдакая цистерна с дверцей из непрозрачного стекла, кольцо оборудования у основания – и один здоровенный ящик с военной маркировкой.

Короче, я бы поисковую партию сюда тоже не пустила. Стыдно.

– Срач, – подытожила я вслух.

– Т-так трясло ведь, – буркнул Дональд. – И это…

– А принайтовывать грузы ты никогда не пробовал?

Я разочарована: у такого великолепного корабля – а даже ребра жесткости в трюме были великолепны – и такой убогий капитан. Он что, этот фрегат на мусорке нашел?

– Г-гляди.

Я подошла ближе к большому ящику. Сейчас оттуда что-то бросится, какой-нибудь хищный актиноид; меня туда утянет – это, например, гравитационный компактор; там мина… Но обормот-капитан стоял рядом с приоткрытым боксом, и большую часть возможных каверз пришлось отмести.

Бокс был льдисто-серым, как камуфляж климатических войск с агрессивных планет, и маркировка оказалась незнакомой. Я с трудом разбирала слова: там будто кто-то под трафарет набивал жаргонные словечки. А вот под толстой крышкой, которую сдвинул Дональд, обнаружился вполне узнаваемый предмет.

– Восемьсот шестая статья, – сказала я, рассматривая генную бомбу. – Ты в курсе, что ты обалденный говнюк?

– М-мне заплатили, – сухо сообщил Дональд.

Я искоса поглядела на него.

– О, не сомневаюсь. И, полагаю, неплохо. А ты видел когда-нибудь планеты после таких штуковин?

Армия любит такими пугать несговорчивых или негосударственно мыслящих колонистов, и пару планет для острастки обработали вполне официально. Крайне выгодное оружие в торговых войнах, кстати: и соседи становятся шелковыми, и ты получаешь планету уродов, биомассы, и вообще – торгуй не хочу такой кунсткамерой. Самое приятное, что уже через полгода никто не докажет, что использовалась генная бомба: ну, пробудилась фауна планеты, ну, покушала колонии.

Бывает.

Но это все лирика, а вот выводы просты: Дональд – сволочь. На «Тени», видимо, знали о выкраденной генной бомбе (откуда отправители ее свинтили, кстати?), галактика очень жестока, поэтому мой фрегат погиб из-за беспринципного сукина сына.

Курс ему тот же понравился, видите ли.

– Видел, – неожиданно сказал Дональд. – Его Меч сбросил такую на мою родную планету.

«Ни разу не заикнулся», – сообразила я, наблюдая за его профилем, и только во вторую очередь до меня дошел смысл сказанного.

– Ты что, с R6O?

Он оглянулся и с интересом в глазах посмотрел на меня.

– Ст-транно.

«Вот уж действительно».

– Что именно?

– Официально генная бомба там не п-применялась, – задумчиво сказал Дональд. – Б-биосфера R6O якобы уничтожена взрывной м-мутацией. П-почему ты связала генную бомбу и мою планету? Откуда такой допуск?

Я смотрела на Дональда и понимала, что у обормота есть чудовищный недостаток: он расслабляет. И стоит привыкнуть к мысли, что это идиот, как идиот подмечает чертову мелочь. Ну, и везунчик он тоже, а я… А мне придется осваивать новые навыки.

«Говорить – не говорить? Если говорить, то насколько откровенно?» Я поняла, что судьба Дональда уже определена. Где-то там, внутри, я на самом деле решила, что заключу с ним договор – пусть временный, но договор. Он мне лично отработает мой «Тиморифор». И каждую капельку пота от ручной гребли к его фрегату. И каждую…

«Короче».

– Меняемся. Ты рассказываешь правду о себе, я – о себе.

Он некоторое время изучал меня, и в черноволосой головенке происходило что-то страшное. Ну, давай, обормот, не может контрабандист быть тупым-тупым дураком, давай, сделай правильный выбор.

– А п-потом?

О, а он и впрямь не так чтобы очень глуп.

– Потом? Поглядим. Ты мне должен очень хороший фрегат.

– З-за что?

– А ты, парень, наглец. Стреляли вообще-то не по мне, я мирно себе летела.

– Ты почему-то п-пряталась. Я до па-пальбы тебя не видел, – парировал он.

«Туше! Так, это становится уже скучно».