Шаги в глубину

Было бы круто начать карьеру беглеца-инквизитора где-то здесь, потому что такие миры не любят преступники, а значит – элита поисковиков тоже. Черный трибунал сюда точно не забредет даже по ошибке, так что можно успеть выстроить неплохое разбойно-торговое дело.

Я потянулась, разминая в обжигающих потоках восстановленное тело. Это волшебный душ, классные мысли, но пора завязывать.

– Алекса, т-ты в порядке?

– Да что мне сделается, – сказала я, протягивая руку за полотенцем. – Так какое дело? Ты же помнишь, что у нас нет никаких секретов?

– Я-то п-помню, – буркнул комм-линк. – А вот ты са-сама как?

Во-первых, он снова соскочил с темы, а во-вторых, я и впрямь ничего не рассказала. Обстоятельства – обстоятельствами, но слово держать надо.

– Ладно, сейчас приду в рубку. Куда твои киберы девают вещи оперируемых?

– П-приемный лоток слева от д-двери, третий сверху.

Быстро он. Даже слишком быстро – небось, часто приходилось посещать медотсек, и вряд ли он заходил снимать зубной налет или сделать анализ крови.

«Ладно, наслушаешься еще его басен», – подумала я, застегивая на запястьях браслеты контактного скафандра. И снова гель – всюду гель: в еде, в одежде, в медицине, в химии. Мы помешаны на соплевидной ерунде, которая легко застывает, легко испаряется. Что за странные комплексы у этой поганой вселенной? Я с детства побаиваюсь этой субстанции – не иначе, в роддоме меня слишком долго держали в ванночках с ней.

Все мы из детства, все, думала я, рассматривая коридор фрегата.

– А вот и я.

Дональд повернулся ко входу и положил голографический планшет на консоль.

– А я т-тут в логах битвы к-ковыряюсь, ага, – сообщил он. – Ты г-гениальный пилот.

Я вспомнила недавние события.

– Не буду спорить.

– Ог-громное тебе спа-спасибо, – с чувством сказал Дональд, улыбаясь. – М-мне очень повезло, что я встретил т-тебя.

«А мне-то как повезло, неуклюжая ты задница». Ощущение триумфа испарялось: дерьма можно было вообще избежать, кабы не обормот. Чтобы погеройствовать, мне пришлось потерять свой корабль и испытать восторг единения с чужим фрегатом. С фрегатом, который не мой. Фу, гадость, словно водителем нанялась.

– Тебе – повезло, – сказала я, усевшись на первое ребро жесткости. – Ладно, к черту. Что ты хочешь обо мне знать?

– П-почему ты скрываешься?

А он ни секунды не думал – видимо, волнительный вопрос. Ну что же, держись.

– Я дезертировала из инквизиции Мономифа.

Глядя на его выражение лица, я и сама понимала: звучит обалдеть как мощно.

– Т-ты… Бывший инквизитор?

«Инквизиторы бывшими не бывают, мой мальчик», – стоило сказать мне, но я, увы, слишком хорошо понимала, что бывают, даже если я единственный образец. Хотя, быть может, я никогда и не была нормальным инквизитором?

«Фу! Плохая мысль, плохая!»

– Ага, именно.

Дональд потерянно кивнул, а потом провел пальцами по экрану планшета.

– Те-теперь понятно. А я-то думал – откуда такое м-мастерство.

Я собрала в хвост мокрые волосы. «Понятно ему, ты смотри».

Говорить больше не хотелось: то ли действие лекарств прошло, то ли выдавила этот нарыв, и стало противно. Словом, я смотрела поверх его головы на сияющие панели «Телесфора», на датчик температуры второй дюзы, и у датчика все было правильно. В отличие от некоторых.

– П-почему ты ушла?

Так я тебе и сказала, обормот. Пора заканчивать исповедь.

– Зарплата низкая, работаем на голом фанатизме, – сообщила я. – Еще вопросы?

– Н-нет, пока хватит.

А он оказался сообразительным малым. Не только проверять не стал, но еще и понял, что пока хватит. Что еще будут посиделки и отношения размораживаются не в кружке: «Здравствуйте. Я родился на Парам-пам-пам, моя мама – врач…»

– Славно. Так что за дело на Халоне?

– Надо сдать б-бомбу.

Да ладно. Кому? Пейзанам? Или брокеры-аграрии переквалифицировались?

– Заказ местный или это точка рандеву?

– Второе, – сказал Дональд, отворачиваясь к пискнувшей панели.

Мудрое решение. Выгоднее потом на своем горбу утащить генную бомбу через пол-галактики, чем подставляться на какой-нибудь посреднической планете, где кишат агенты контрразведки, инквизиции, полиции и разобиженной пропажей армии.

Но это мудрое решение для посредников, а не для курьера. В таких крикливых безобидных мирах корабли пропадают без следа. Совсем без следа. И ничего хитрого нет: если фрегат исчезает около какого-нибудь Харайона или приграничного улья S65, что в этом же секторе, то туда моментально сбегаются дознаватели. Сразу подозревают баронианцев, коморру, культистов, и, что характерно, находят – и первое, и второе, и третье. Массовый оборот идет через такие миры, там в общем вале потеря партии-другой – мизер, но штучные, уникальные сделки надо вершить небанально.

Поэтому курьера, который привез генную бомбу, лучше спалить у какого-нибудь аграрного мирка, куда дознаватели приедут со стонами и неохотой.

– Это первая твоя сделка такого масштаба?

Он повернулся ко мне:

– Если считать, что г-грабеж Его Меча по масштабу к-крупнее, то…

Нашел время крутизну показывать.

– Ты дурак, – объяснила я. – Я имею в виду курьерскую сделку. Надо объяснять разницу?

– А… Д-да. До этого в-возил танцевальных к-кукол.