Сёма-фымышут 8—4

Сёма-фымышут 8—4
Сергей Е.динов

Научная комиссия Академ-городка Новосибирска объездила города Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, пригласила «одарённых» мальчишек из средних школ в 8-ой «технический» класс уникальной ФМШ.Не все «пацаны» выдержали испытания учёбой, занятиями в Клубе Юных Техников, самостоятельной жизнью интерната. Некоторых отчислили после первого семестра. Вернувшимся в обычную жизнь посвящается повесть «Сёма – фымышут 8—4», первая часть романа – «ШКАФ – М».

Сёма-фымышут 8—4

Сергей Е.динов

Иллюстратор М.З.Серб

© Сергей Е.динов, 2023

© М.З.Серб, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0060-0082-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шкаф-М

повесть

Часть Первая

Сёма-Фымышут 8—4

Третье переиздание, расширенное и дополненное.

Посвящается юбилею ФМШ.

Новосибирской физико-математической школе

имени академика М. А. Лаврентьева в 2023 году исполняется 60 лет.

«В ФМШа жизнь хороша,

Без ФМШа нехороша»

(из письма «исключённого»

одноклассника, 1971 год)

ОТ АВТОРА

Повесть основана на реальных событиях начала 1970-х годов. Научная комиссия Академ-городка Новосибирска объездила большие и малые города Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, пригласила «способных», «одарённых» мальчишек после седьмого класса средней школы в «технический» класс уникальной физико-математической школы.

Не все «пацаны» прошли отборочный конкурс «Летней школы», испытания учёбой, занятиями в Клубе Юных Техников, самостоятельной жизнью интерната. Некоторых отчислили после первого семестра.

Вернувшимся в обычную жизнь посвящается повесть «Сёма – фымышут», первая часть романа в «письмах самому себе» – «ШКАФ – М».

Неблагодарное это дело писать о современниках. То ли сразу после публикации, то ли через несколько лет приходится расстраиваться, возмущаться, смущаться, негодовать на отзывы и письма, пожелания, нарекания, проклятья читателей, злопыхателей, друзей и знакомых.

«Се ля ви аля плезир», – как-то в 90-х годах прошлого столетия применил неожиданное словосочетание в разговоре с коллегами в Париже. Французов удивила наглая интерпретация русского сценариста. «Такова жизнь похожая на удовольствие» – по-своему трактовал я.

Счастливчик, кто нашёл свое предназначенье и с детства был «упёртым» до конца.

Остаюсь до сих пор последовательным сторонником, назовём это так, «воспитательной теории начальных возможностей»: взрослые должны позволить и помочь ребёнку сначала попытаться стать художником, композитором, писателем, поэтом.

Позвольте маленькому человеку испытать себя в творчестве, получить вдохновение и радость от созданного им самим рисунка, стихотворения, сказки, мелодии на свирели, детской гармошке…

Если к восьмому классу в ребёнке не останется намёков на созидателя «чистого» искусства, тогда уж можно перейти к воспитанию «сотворителя» повседневной рутины.

Перед окончанием средней школы начинайте отвешивать подзатыльники, пихать, подталкивать в спину вредное, ленивое, своенравное дитя дальше, к «высшему образованию», посылайте учиться на юриста, бухгалтера, педагога, инженера… аудитора, «мерчендайзера», «провайдера» и еже с ними. Можно не усложнять жизнь утомительными поездками по городу или стране, пристраивайте любимое чадо на любую, самую формальную специальность в ВУЗ поближе к дому. Главное, как говорится, получить диплом о «высшем», а там уж как судьба, связи и знакомства родителей вывезут, вынесут и пристроят.

Когда по жизни великовозрастное дитя загрустит на скучной, ненавистной работе, растворится в унынии, «утонет», затеряется в массе «офисного планктона», впадёт в депрессию от несправедливых придирок и нагоняев начальства, примется выпивать с друзьями в гаражах, помните, пилюля деградации, распада личности была заложена в детский организм вами, уважаемые родители и прародители, а так же воспитателями ясель и «детсадов», учителями средних, общеобразовательных школ, формалистами – «предметодавателями».

Ещё раз напомню, судьба ребёнка изначально находится в ваших «заботливых» руках, в желании понять, а не «отмахнуться», дорогие родители, слишком занятые собой, эгоистичные, обремененные «бытовухой», семейными и денежными проблемами.

Одна моя хорошая знакомая девочкой мечтала быть балериной и стала известной солисткой столичного театра, работала в Большом театре с Ю. Н. Григоровичем, объездила полмира с гастролями.

В детстве с младшим братиком родители увозили её на лето из пыльного, шумного города в глухую, покинутую жителями деревеньку Жаворонки, ближе к природе. Девочка убегала подальше от сторонних глаз, на пыльной грунтовой дороге выкладывала камешками сцену, за «кулисами» придорожного бурьяна надевала «балетную пачку», шитую из бабушкиного тюля, «пуанты» – носочки с пришитыми пятачками – кружочками картона.

Юная балерина самозабвенно устраивала представления. Её «совершенно» не волновали редкие прохожие, грибники и ягодники. Она их почти не замечала. Но если только чуть-чуть, краешком глаза. Зрителей нельзя ведь игнорировать. Даже в самом раннем детстве.

Будущая солистка «оттачивала исполнительское мастерство» и была увлечена спектаклем, разыгранным среди разноцветья пахучих луговых трав, дремучих лесов, под глубоким небом невероятной чистоты. В полях над Жаворонками в те времена для неё одной изумительно свиристели жаворонки, подыгрывали спектаклю будущей балерины.

Мой товарищ по начальной средней школе стал замечательным художником. Живет и здравствует в Европе. Учителя нашей «среднюхи» ставили двойки – тройки за его абстрактные, «уродливые» творения. Авангардная «мазня» в 1960-х годах прошлого столетия никак не вписывалась в «коммунистическую идеологию» и понятие «соцреализм».

Перед окончанием седьмого класса средней школы, после собеседования в ЦСЮТе, меня пригласили приехать в августе в Летнюю школу Академ-городка на отборочный конкурс ФМШ. На семейном совете решили, мне выпала уникальная возможность продолжить образование в одной из самых перспективных, специализированных, научных школ страны. Не стал перечить, спорить, «со скрипом», но согласился. Начать самостоятельную жизнь в четырнадцать лет показалось заманчивым и увлекательным.

В тайне ото всех, совершил последнюю, на тот момент, отчаянную попытку кинуться с головой в «чистое» творчество и по «блату» поступить в художественное училище. Знакомая моих родителей, тётя Юля преподавала живопись.

За компанию потащил в «художку» Нурика, товарища по играм нашего «аэропортовского» «микрорайона». Меня сразу «отшили», даже «по блату». В «художку» принимали после восьмого класса. Авангардист Нурик переходил в девятый. В приёмной директора ему завили:

– С тройкой по рисованию, молодой человек, в нашем училище вам делать нечего. Идите, исправляйте оценку. На следующий год приходите.

Угрюмый и упрямый, Нурик раскрыл огромную, тяжёлую папку на плечевом ремне, вывалил на стол секретаря сумасшедшую графику, выполненную ученическим пером и чёрной тушью, воздушные акварельные эскизы на листах ватмана, «тяжеловесную», мрачную масляную живопись на кусках картона.

– Хотя бы гляньте! Это же училкина тройка! Она сама рисовать не умеет! – хрипло заявил он. – Но я всё-равно стану художником! Не остановите!

Замдиректора, строгий, лысый дядька в толстых очках «глянул» искоса на эскизы наглого юнца, коротко сказал:

– Беру! – и добавил чуть слышно для секретаря, чтобы будущий ученик заранее не возгордился. – Талант. Несомненный талант.

Нурик поступил в училище без творческого конкурса, без экзаменов, отучился прекрасно, замечательно и примечательно. Его работы отмечались призами и дипломами на многих всесоюзных и международных конкурсах.

К чему я столь пространно размышляю. Повторюсь. Надо позволить детям, в самом раннем возрасте, сначала реализовать свои детские, самые немыслимые мечты, а потом уж топить, как щенят, в «помойном ведре» взрослой жизни, с унылой «бытовухой», бессмысленным просиживанием штанов на выматывающей, нудной работе за «фиксированную» зарплату, с премией «по усмотрению начальства».

В третьем классе мне удалось уговорить маму купить в ларьке «Союзпечать» записную книжечку, крохотную, с ладонь ребёнка. С зелёной обложечкой, страничками в клеточку, со скрепкой посередине корешка.