Графоман

У меня нет мыслей, которые были бы интересны другим людям. Ничто не мешает мне творить. Но мысли не появляются. Мне необходима имитация творчества.

Мой мозг не способен найти выход из создавшегося положения. Я не способен получать удовольствие ни отчего в жизни, кроме своей имитации творчества. Во всем остальном я делаю лишь неловкую уступку нормальности, необязательному желанию быть похожим на окружающих.

У меня в жизни нет другого занятия, кроме графомании. Все остальное не интересует меня. Я чувствую, что становлюсь ненормальным. Однажды я просто не захочу удерживать себя.

Мне становится уже противно заниматься бесполезным и бессмысленным делом. Я не способен к творчеству ни в каком его проявлении.

Мне страшно от ощущений, с которыми я вынужден жить. Я борюсь со своей бездарностью. Я не выиграл ни разу. Имитации не считаются.

В моей жизни слишком много страхов и проблем. Я думаю о них постоянно – ведь мне необходимо найти надежное средство защиты. Просто однажды я вообразил, что творчество станет надежной защитой от реальности.

16

Я спускал ноги с кровати по утрам, ел, умывался, одевался и шел на работу. Эмоций – ноль.

Я уже убедился, что жизнь сломала меня. Не сложно убедиться в беспомощности слов. Я не сумел выдумать себя победителем. Не могу не производить впечатление проигравшего человека. Я прожил жизнь бездарного человека.

Творчество вышло из-под контроля. Я перестал бояться слов, которые загоняют меня в тупик. Я не умею думать. Только получать и делиться информацией. Иногда сопоставлять факты.

Может быть, я смешон. Но не на столько, чтобы мне хотелось смеяться над собой.

Я уже не уверен, что был прав, подчинив жизнь творчеству. Очень сложно согласиться с тем, что не можешь творить. Мне осталось лишь дописать свои тексты. Но книга будет написана не раньше, чем она должна быть написана.

В любой компании я сижу молча и слушаю. Я не умею рассказывать истории. Я боюсь произносить слова вслух. Очень страшно не уметь ничего, кроме писания.

Я не знаю, что такое одиночество. Я не знаю, с чем можно сравнить мое ощущение себя. Просто иногда устаешь от писания. Хочется убежать куда угодно.

Любая судьба содержит единственный момент – миг, в который человек раз и навсегда узнает, кто он есть.

Знаешь, почему все это ужасно? Да потому, что все это просто банально.

Мои истории никогда не были интересны. Но писать их – мой графоманский долг. Никто не обязан понимать смысл моего нелепого мира.

Я очень старательно проживаю жизнь Ван Гога, не сумев продать ни одной строчки из своих текстов.

Пишу лишь те тексты, без написания которых нет смысла продолжать жизнь. Я могу быть только глупым и ограниченным человеком. Пытаюсь преодолеть это с помощью крепкого чая и кофеина. Получается плохо. Мое творчество может только подтвердить мою умственную ограниченность.

Невозможно заинтересовать умного человека глупостью. Мне не удается заинтересовать.

Мне нравится воображать себя творцом, равным Шекспиру или Кафке. Я тоже просыпаюсь по ночам и старательно записываю все, что возникает в моем сонном мозгу. Меня восхищает процесс. Иногда мне кажется, что я становлюсь похож на Творца. Обычно никому не интересно написанное мной.

Я очень неумело пишу свои уникальные тексты. В истории литературы нет им подобных. Я не выдумываю сюжет. Очень стараюсь выдумать свою жизнь. Понимаю, что оказался в ситуации, из которой нет выхода. Мое сопротивление при этом – неразумно.

Я не могу надеяться на талант, которого нет. Все мои надежды на откровенность.

Свою неспособность к творчеству я могу объяснить только неудачливостью. Очень страшно согласиться с тем, что иная судьба мне никогда не предназначалась. Я всегда думал с трудом. Усердием этого не исправить.

Я хочу прожить жизнь писателя. Ни одна другая судьба не привлекает меня. С моим мозгом это очень сложно. Я лишь творю. Если я не смогу стать писателем, то реальное не имеет смысла.

Я очень старательно вписываю себя в историю мировой литературы. Мне необходимо только дописать свой роман о себе. После этого моя миссия среди живых будет выполнена.

Перечитывая свой текст я нахожу в нем много жалоб. Разве это случайно? Бог создал меня глупым и слабым. Из-за ограничений ума я никогда не стану писателем. Из-за плохого здоровья, только для того, чтобы жить, я вынужден заниматься каждый день бегом. Бегая в темноте я никогда не встречаю таких же дураков. Но я верю, что хотя бы в этом перехитрил Бога. Я ищу возможность оставить Бога в дураках. Я знаю, что это бесполезное занятие – ему мои планы известны в подробностях. Мой Бог слишком реален, чтобы можно было позволить себе не принимать его во внимание.

Просто мой роман не приняли к печати. Я проживу бездарностью всю свою жизнь. Я буду жалким. Обязательно буду унижаться из-за всяких пустяков. Я терпеливо проживу жизнь ничтожества, до самого последнего дня надеясь на признание своего величия.

Я буду продолжать делать вид, что в моей жизни все нормально. Мне сорок три года и мне в глаза говорят, что я дурак. Разве после этого с людьми можно общаться?

Провожу свою жизнь на работе, за которую мне платят мало и которая мне не интересна. Общаюсь с людьми, которые мне не интересны. При этом я всегда улыбаюсь и делаю вид, что мне интересно общение. Занимаюсь творчеством, к которому у меня нет способностей.

Я могу рассказать только о своем поражении. Все остальное я придумал о себе. Глупый и жалкий. Все окружающие видят меня именно таким. Только я воображаю себя умным и талантливым. Только я вижу в написанном мной бреде что-то интересное. А мне в лицо говорят, что я – дурак. И я даже не делаю вид, что обижен.

Жизнь сломала меня. Теперь никакое унижение уже не кажется мне ужасным. Я готов быть жалким. Никогда не захочу общаться с теми, кто объяснил мне мою ничтожность. Мне не следует общаться с умными людьми. Рядом с ними я всегда буду ощущать себя дураком. Разве можно общаться с человеком, который объяснил мне, что я – ничтожество? Я притворяюсь, что все – нормально. Но мое лицо – неловкая маска.

Я очень легко нахожу повод для обиды – мне нравится обижаться. У меня нет другой возможности для манипулирования сознанием людей, с которыми я общаюсь. Я не могу повлиять на них никак, кроме ощущения их вины передо мной.

17

Я заболел.

Лежа в постели, я решил, что буду болеть долго.

Кто-то ведь должен был навестить меня и утешить. Сказать, что плохо быть одному, когда на меня такое свалилось. Но никто не приходил.

Я не выходил из дома три дня. Вначале я даже не поднимался с постели, меня постоянно знобило, я обильно потел, а очень высокая температура каким-то образом повлияла на память, размыв границы между сном и явью. Однако, несмотря на состояние моего организма, мой разум не знал ни минуты покоя.

Я окончательно стряхнул сон и повернулся. Движение отозвалось болью в висках. Вещи не всегда являются такими, какими кажутся на первый взгляд.

Потом начались эти боли. Ложусь в постель, а голова раскалывается.

Это меня пугает. Что-то сдвинулось внутри.

Я сел на кровати, сбросил скомканные простыни. Будильник показывал 3.14. Четыре часа прошло с тех пор, как я лег спать. Потный, изможденный и отупевший, не в состоянии сформулировать простейшую мысль.

Нынче ночью мне больше не заснуть. Я включил свет. Холодные влажные руки дрожали. Вытер их о простыню. Не помогло – простыни были такими же влажными. Спотыкаясь, пошел в ванную вымыть руки. Долго держал их под струей воды.

Я закрыл глаза.

Мир сдвинулся.

Я плеснул в лицо воды, пригладил волосы. Ответа на вопрос я, конечно, не нашел, но почувствовал себя чуть лучше. Что плохого может случиться, если волосы аккуратно причесаны?

По правде говоря, не знаю. Дела могут пойти весьма скверно. Вдруг я постепенно теряю разум? Как измерить относительный уровень здравомыслия такого существа, как я?

Звучит логично. Только почему же мне не становится легче?

Все, перебор. Нужно поспать, иначе всего этого не рассортировать.

Я чуть не плакал, когда забрался в постель. Не стал сопротивляться сну, который наступил мгновенно, и я провалился в темноту.