Графоман

Я оставил свет включенным. Я не боялся темноты. Просто предпочитал не сталкиваться с нею. Вглядывался в свои измученные глаза – они были настолько необычны, что их отражение не было плоским и лишенным глубины, как у обычных людей. Казалось, что в отражении столько же глубины, реальности и силы, сколько в самих глазах. Я честно и безжалостно исследовал собственный взгляд, но не разглядел никаких следов помешательства.

Упал на колени и склонил голову. В такой позе я оставался некоторое время. У меня вспотели ладони. Сердце бухало, как барабан. Но почему, я не знал. Мне все сильнее сжимало грудь. Во рту было так сухо, словно я перед этим ел пыль. Мысли лихорадочно бились в моем мозгу…

Холодное предчувствие вонзилось мне сзади в шею, словно летучая мышь?вампир, сосущая кровь, и вытянуло все тепло из моего тела.

О таком повороте событий я просто не мог думать.

Мне снился странный сон. Будто я куда?то влез, и все пытаюсь понять – куда именно. И хочу выбраться, но руки?ноги не слушаются. А еще – будто моими руками?ногами кто?то другой управляет. То есть, я их чувствую, но шевельнуть не могу. А потом – хлоп, они сами по себе идут куда?то. И еще что?то мне светило в глаза. А я зажмуриться не мог. А потом – не помню. Я редко могу свой сон запомнить. Так, обрывки какие?то остаются, да и те уже через час не разглядишь.

Естественно, я оправился. И даже быстрее, чем ожидал от собственной потрепанной души. В воскресенье мне стало немного лучше. Температура, двое суток зашкалившая за тридцать девять, уменьшилась и почти исчезла. Утром, я принял душ, побрился и оделся, включившись в механизм привычных действий, создающих иллюзию порядка. Мне это не удалось. Все тело ныло после перенесенного жара. Я был крайне слаб, что придавало окружающей реальности странный оттенок.

Мне понадобилось много времени для осознания того, что я справился с болезнью.

Мне надоело жить с лицевой стороны общества – тоска. Сдохнуть можно. Я не ждал дольше. Это становилось опасно.

Мне не повезло с судьбой. Нет ничего нелепее бездарности, которая стремится стать творцом. Что еще можно придумать в границах моей судьбы? Похоже, что мое воображение не даст ответ на этот простой вопрос.

Я счастлив только за столом, в процессе творчества. Все остальное я делаю, как бы по обязанности. Просто для того, чтобы прожить жизнь обычного человека. Не уверен, что это правильно. Но я чувствую именно так. Я всегда догадывался о своей патологичности, но старательно шел за своими эмоциями в творчестве. Ничто другое не интересует меня больше – только раскрытие своего внутреннего мира.

Нет ничего необычного в словах, которые стараются сделать из человека урода.

Меня ломают слова. Они делают это более жестоко, чем люди. Это правда, которую мне не следовало рассказывать даже самому себе.

Я очень старательно описываю свою жизнь. Было бы обидно ничего не оставить после себя, умерев. От меня останется только мое творчество.

Творчество позволяет мне жить в мире своих иллюзий и надежд.

У меня нет другого способа защититься от реальности, кроме творчества. Чем защищаешься ты?

Очень страшно, когда жизнь отдается творчеству. Когда занимаешься саморазрушением только потому, что считаешь, что это поможет творчеству.

Я создан для записывания своих иллюзий и заблуждений. Я придумал свою гениальность. Я очень смешно выгляжу в своих заблуждениях. Никто не проживет мою жизнь лучше меня.

Очень скучно проживать жизнь глупого, бездарного человека. У меня никогда не будет другой жизни. Я не знаю, что такое сильные эмоции. Мне недоступны умные мысли. Я живу в тумане своих заблуждений. Я не способен сказать ни одной интересной фразы. Я беспомощен в творчестве. Ничего нельзя исправить. Я скучный. И могу рассказывать только скучные истории. Не представляю, кому они могут быть интересны.

Я понимаю, что у меня нет будущего. Никогда не стану писателем. С такими перспективами будущее просто теряет смысл. Никто и никогда не считал меня умным человеком. Во мне не видели даже намека на ум.

Я могу оправдать свою жизнь только творчеством. Это примитивно, но это – мое. Я продолжаю старательно записывать глупые мысли, которые стараюсь вообразить результатом своего творчества.

Я не смогу быть положительным героем. Мой автор – негодяй без фантазии.

Глупому писателю не следует рассчитывать на быстрый успех. По этому поводу не сложно делать обиженное лицо.

У меня нет мыслей, которым могли бы завидовать умные. Мысли разоблачают мою глупость. Однажды я вообразил, что слова помогут мне. Но оказалось, что они не помогают слабым и глупым.

Мое творчество – самое важное во мне и в моей жизни.

Я даже не воображаю, что кому-то могут быть интересны мои откровения. Мне просто необходимо писать, как дышать.

Я узнаю умного человека по построению фраз. Уверен, что остальные делают также. В моих фразах никогда не было ума.

Мне достался примитивный, ограниченный ум. Его возможностей недостаточно, чтобы решить проблемы, которые ставит передо мной жизнь.

Я вынужден мириться с унизительностью своего жалкого положения только потому, что не способен найти из него выход.

Однажды я вообразил, что таким выходом может быть писательство.

Но мне не удалось написать ничего, что заинтересовало бы других людей. Мои попытки обмануть их сознание провалились.

Я глупее многих. Именно поэтому мое положение в жизни незавидно. Моего ума хватает только на примитивные действия. Я заметил свою склонность к однообразной, примитивной работе. Творчество чуждо для меня. При этом мои потуги в писательстве выглядят особенно нелепо.

Моего ума оказывается недостаточно для успеха. Я пытаюсь быть хитрым и практичным, но этого оказывается недостаточно для творчества. Очень неумело живу жизнь глупого человека. Судьбу гения я бы прожил лучше.

18

Я не смог заснуть в эту ночь. Я думал о массе вещей.

Очень трогательно. Даже возвышенно.

Это не жизнь.

Я знаю, что завишу от слов. Эта зависимость очень опасна. Я вынужден жить по законам творчества. Это моя война, и я должен ее выиграть.

Узнаю о себе слишком много такого, что хотел бы узнать о своих врагах. Я никогда не стану писателем. Перестать надеяться было бы правильнее.

Я не могу быть умнее других, только своеобразнее. Ничто не происходит. Замкнутое пространство – условие существования. Его рамки словно решетки. Из-за них можно выглядывать только скаля зубы.

Стараюсь ничему не удивляться. Живут другие. Я – только пишу. Легко быть идиотом, вообразившим себя умнее остальных.

Ищу радость в словах. Я могу радовать себя только словами.

Я опять не нравлюсь себе. Ничего привлекательного. Тороплюсь нарисовать себя черными красками. Быть писателем очень опасно. Я боюсь быть писателем.

Я не могу внушить другое чувство, кроме презрения и равнодушной снисходительности. Очень сложно прожить интересную биографию.

Живу в своем воображении. Я – лишь один из героев своего произведения. Может быть, кто-то сможет понять меня лучше, чем я понимаю себя сам.

Нет, я не спал. Я размышлял.

Жалкое зрелище.

К утру я принял решение. У меня даже не было похмелья, и я весьма плотно позавтракал.

Я не смогу написать роман. Моих умственных способностей оказалось недостаточно для творчества. Что может быть унизительнее судьбы заурядного человека? Только глупец может жаловаться на свою судьбу. Неизмеримо большее число людей действительно несчастны. А я жалуюсь на отсутствие способностей для творчества. Люди борются за возможность выжить, а мне жизнь не мила из-за отсутствия способностей. Смешно. Мне отказано в гениальности. И только. Я не могу творить. И это почти все ограничения на моей судьбе. Слабое тело тоже не награда. Я намерен жить жизнью овоща, отказавшись от стимулирования работы мозга искусственными способами. Только жизнь тела, без лучиков разума. Я проживаю еще не самую худшую судьбу из возможных. У меня нет таланта Шекспира. И это все ограничение на моей судьбе.

В моем творчестве нет смысла: я никогда не стану интересен читателям. Никому не интересны размышления о жизни глупца.

Я объяснил себе истоки своего творчества. Мне необходимо творчество на лжи или на крови. Только воображение не дает необходимого мне эффекта.