В поисках идеала

Филатов молчал, наблюдая за такой фантастической картиной, только желваки ходили.

– Довольно, – наконец сказал сыщик. – Мне и без этого было видно, что вы в добром здравии.

– Перед вами первый богач Империи только что камаринскую плясал, как простой мужик, – Морозцев прекратил свой танец и теперь тяжело дышал, упершись руками в край стола.

– И к чему это представление? – холодно поинтересовался гость.

– Показал товар лицом – я же купец! Хотите и вы завтра же будете выкидывать подобные коленца?

– Это невозможно. Будь вы хоть первым богачом в мире, а не только в России – это не в ваших силах.

– Давайте начистоту. Не в моих силах узнать, где Устин Ушаков. Узнать верно, со всеми подробностями, да ещё не привлечь при этом к себе внимания. Поэтому я и обратился к вам, только вы мою просьбу считаете пустяком и браться за её решение не хотите. Так?

– Так, – твёрдо сказал сыщик. – Но зачем обещать несбыточное?

– Морозцев попусту хвалиться не привык – раз говорю, что сможете свободно двигаться, значит так оно и есть. Я предлагаю вам то, что ценнее золота и дороже денег – здоровье. А взамен прошу выяснить то, что меня интересует. Согласны? – Савелий Трофимович протянул собеседнику руку.

– И когда вы намерены выполнить свою часть сделки?

– Да прямо сейчас! Через час трость вам не понадобится. Разве только для импозантности.

– Интересно. Очень интересно. Удивить вы можете, – уважительно сказал Филатов и пожал протянутую руку. – Договорились. Если через час я смогу ходить без боли – узнаю, где ваш Устин. Даю слово.

– Вот и хорошо. Рад, что не зря плясать пришлось – у меня и комплекция для этого неподходящая, и возраст не тот, – рассмеялся Морозцев. – Да и положение, знаете ли, ногами дрыгать не позволяет – ярмарочный распорядитель, богатейший фабрикант всё-таки.

Глава 2

Морозцев с видом крайне загадочным, но довольным подошёл к двери, распахнул её и, сделав широкий жест рукой, сказал:

– Проходи, Матвей Никанорович. Прошу меня простить за ожидание. В мои утренние планы вмешался непредвиденный случай. Не держи зла.

В гостиную вошёл молодой, лет тридцати, среднего роста, худощавый мужчина, держа в руках порядком потёртый коричневый саквояж. Он мельком взглянул на Филатова, кивнул ему и смущённо обратился к Морозцеву:

– Ничего страшного, Савелий Трофимович. Я надолго не отвлеку. Мне бы расчёт получить и более задерживать не стану.

– Помню, всё помню, уважаемый доктор, – купец достал из кармана пиджака чековую книжку, быстро заполнил первый свободный листок, оторвал и протянул посетителю: – А не желаешь ли ещё один чек получить? Причём не просто аванс, а всю сумму сразу готов заплатить.

– Я… Право не знаю… А за что? – молодой человек замялся.

– Простите великодушно за бестактность, господа. Я же не представил вас друг другу. Совсем забыл о приличиях. Владимир Андреевич, знакомьтесь – это Матвей Никанорович Захаров, врач. Причём один из первейших, прямо как вы в криминалистике. Матвей Никанорович, прошу любить и жаловать – это Владимир Андреевич Филатов, чиновник московской сыскной части. Такой же превосходный специалист в своём деле, как и ты в лекарской науке.

– Прекратите, Савелий Трофимович, к чему это…, – запротестовал врач, смущённый похвалой, сыщик тоже согласно кивнул.

– Господа, я всё сказал, как есть, оставьте свою скромность. – Уважаемый доктор, господин Филатов страдает от того же недуга, что и я. Прошу, поставь его на ноги. Не отказывай, а то на колени упаду – я теперь это могу, – весело сказал хозяин, пребывавший в прекрасном расположении духа. – За вознаграждением дело не станет – чек могу выписать прямо сейчас на всю сумму, как и говорил.

Матвей Никанорович растерянно посмотрел на сыщика сквозь маленькие, круглые стёкла очков, пригладил длинные, почти до плеч волосы и неуверенно пробормотал:

– Это займёт время, может две недели, может и больше, а я в Москву хотел вернуться…

– Савелий Трофимович уверял, что уже через час я смогу ходить без трости, – сыщик смотрел на Захарова, но обращался к Морозцеву.

– Боль, безусловно, станет меньше, много меньше даже после первого сеанса, но полный курс лечения предполагает несколько процедур…

– Вот и начни прямо сейчас. Владимир Андреевич тоже сегодня в Москву собирался – там и продолжите. Прохор, неси кушетку и ширму, – крикнул Савелий Трофимович. – Ставь всё ко мне в кабинет.

– Что ж, тогда, пожалуй, попробую, – сказал доктор и добавил, глядя на купца: – Не со всеми мой метод работает, я же вам говорил.

– Делай, Матвей Никанорович. Пусть сработает, ты уж расстарайся, – строго сказал хозяин.

Захаров скинул сюртук, закатал рукава сорочки и направился было мыть руки – квартира Морозцева была ему хорошо знакома – но остановился и вопросительно посмотрел на хозяина.

– Вот, не извольте беспокоиться, – усмехнулся купец и выписал ещё один чек. – Плачу сразу, поскольку в результате не сомневаюсь. Не первый раз, поди, человека воскрешаешь.

Филатов, следуя за приглашающим жестов врача, поднялся и прошёл в соседнюю комнату – кабинет. Неутомимый Прохор уже распоряжался двумя мужичками, ставившими кушетку и ширму. Когда они удалились, Захаров сказал:

– Раздевайтесь по пояс и ложитесь на живот. Одежду на ширму повесьте.

И куда только делись смущение и неуверенность. Доктор поставил на небольшой столик свой саквояж и начал извлекать из его недр тонкие, длинные иглы и какие-то пузырьки.

– Чистые полотенца и воду, – скомандовал он купцу.

– Несу уже, – Морозцев, не обратив внимания на бестактность, поставил рядом таз, повесил кипу белоснежной ткани на плечо врачу и протиснулся к своему столу, стоящему за ширмой. – Как лечить начинает – распоряжается похлеще иного генерала…

– А вы куда направляетесь, Савелий Трофимович? – спросил Филатов. – Неужели здесь будете? Неловко как-то…

– Бросьте, Владимир Андреевич. От вида вашей голой спины я в обморок не упаду. Вам всё одно почти час лежать, а мы пока побеседуем. Расскажу, что за Устин и почему не… Не чёрт бы с ним. Время дорого, дел ещё много. Я Прохору велел никого не пускать, жаль будет час попусту терять.

– Как хотите, – прокряхтел Филатов, осторожно опускаясь на кушетку. – Я готов, Матвей Никанорович.

Доктору хрустнул пальцами, откупорил один из пузырьков – в нём, судя по запаху, был спирт – окунул туда иглы. Морозцев с наслаждением закурил и приготовился наблюдать за процессом лечения. Ему из-за ширмы были видны только голова и плечи сыщика. Матвей Никанорович тем временем протёр спину пациента влажным полотенцем и начал водить руками вдоль позвоночника, чуть надавливая пальцами. «Для такого тщедушного субъекта, у него довольно сильные руки», – подумал Владимир Андреевич, прикладывая усилия, чтобы не дёргаться, когда прикосновения становились очень чувствительны.

– Больно, – сказал он, невольно вздрогнув, когда доктор попал куда-то, где терпеть было невмоготу.

– Это ещё не больно, – безапелляционно заявил доктор. – А вот тут, пожалуй, да!

Филатов весь сжался от пронзившего спину разряда, но врач крепко прижал его к кушетке и сразу воткнул в это место длинную иглу. В глазах у сыщика всё потемнело, а по щекам невольно потекли слёзы. Захаров невозмутимо продолжал свои исследования, втыкая иглы в самые больные места.

– А чего ты Владимира Андреевича без отварчика лечишь, Матвей Никанорович? – спросил со своего места Морозцев.

– Во-первых, я вам отварчик, как вы изволили выразиться, даю, чтобы иконы в доме от вашей брани не краснели. Господин Филатов в этом плане человек выдержанный, как видно. Во-вторых, в самый первый раз я и вас без обезболивающего изучал. Это сейчас мне ваша спина знакома – с завязанными глазами смогу иглы поставить. Нового пациента сначала требуется, по возможности, прощупать, как он есть, без помощи. Ну и в-третьих, вы же поговорить хотели, а если напою – он дремать будет. Я закончил. Теперь сорок минут просто отдыхайте, – сказал доктор.

Всполохи боли у Владимира Андреевича прошли, сейчас спина онемела, а по телу разлилась приятная истома.

– Что вы сделали? Это меня вылечит? – еле слышно спросил он.

– Китайцы научили меня этой методе. Это их народная медицина, вроде наших банных ритуалов, – ответил Матвей Захарович. – Они уверены, что в каждом человеке циркулирует жизненная энергия, которая из-за телесных болезней нарушает своё свободное течение по организму и скапливается в одном месте. Отсюда и боль. Иглы помогают восстановить этот ток, обогнуть заблокированные места. К сожалению, я не даю вам исцеления, это будет лишь облегчение. Наука еще не изобрела средств для лечения вашего недуга. Впрочем, и облегчения будет достаточно, как я полагаю.

– Да, – прошептал Филатов, чувствуя необычайную лёгкость. – Спасибо, господин Захаров. Рассказывайте про своего Устина, Савелий Трофимович.