Ты – моя причина жить…

Тут к нам подошел второй парень, закрывая рот рукой. По его красной морде я увидела, что ему все еще смешно. Какой красивый мальчик!

Интересно, а чего они вместе? Наверняка родственники. Просто так такие люди вместе время не проводят. Красавчик и иссохший инвалид, что общего у них может быть? Ну вот мы с парнем в коляске могли бы быть друзьями, но с красавчиком – никак. Женской привлекательности во мне нет никакой, а человеческая привлекательность дело, знаете, такое, непростое. Надо же душам познакомиться, чтобы сродниться. А как знакомиться, когда внешность отпугивает? Народ разбегается. Вот и живу со своими ценностями наедине, поделиться не с кем.

Все эти мысли пронеслись у мня в голове, пока я искала зажигалку. Я совершенно не была намерена сейчас вступать ни в диалоги, ни просто играть в глядунью, стреляя глазами по заду красавчика. Достойный зад, стоит отметить. И красавчик в общем-то особо его не скрывал: джинсы в обтяжку (у меня такие же), походка от бедра (у меня такая же). Надо же, только в его исполнении это выглядит горячо, а в моем – остужающе. Тесные джинсы я любила до обмороков (сколько бабу ни корми, а она все равно на размер меньше купит), а походку от бедра долго не замечала, пока не увидела себя в витрине магазина. Людмилины бидоны переваливались мягче, страх божий! Стараюсь следить за своими бедрами и всем тем, что к ним приросло.

– Спасибо, – смущенно сказал красавчик, – на нас смехун напал, прямо безысходка какая-то. Я Дима.

– Ника, – автоматом отвечаю я, роясь в сумке. Чертовой зажигалки нигде нет! Где она, черт бы ее сожрал?!

– А я Вася, – говорит парень в коляске.

Я нахожу зажигалку, крепко ее сжимаю, мечтая, чтобы из нее повылазили кишки. Сволочь такая, запряталась на самом дне! После первой затяжки я почувствовала себя намного лучше и даже улыбнулась парням, чему безмерно удивилась. За мной такого не водится никогда!

– У вас тяжелая сумка, вам в какой район? – спрашивает Вася.

– «Водный стадион», – отвечаю я. – А вам?

– А нам в Алтуфьево, – отвечает Дима.

Точно голубки, решаю я. Надо бы как-нибудь бочком от них отпочковаться и незаметно унести свои телеса.

– Ехать мы будем на машине, можем закинуть вас, если хотите, – предлагает Вася. – Сумка и вправду тяжелая, а в метро вы будете очень долго ехать и наверняка стоя. После больницы – это крайне нежелательно. Соглашайтесь!

Я поперхнулась дымом. Дима тут же подбежал и похлопал меня по горбу. Я чуть не померла от такого внимания. Это же надо! Удивленно поднимаю на них глаза, полные слез от дыма и нехватки воздуха, и говорю:

– Спасибо, я не откажусь.

– Дима, ну где тачка-то? – заныл Вася и, приложив ладошку козырьком ко лбу, выразительно оглядел просторы.

Дима пожимает плечами и повторяет позу друга. Я, повинуясь стадному инстинкту, тоже закрываю глаза от солнца и пытаюсь найти машину. Машин на парковке, естественно, туча.

– Мы высматриваем определенную машину? – спрашиваю я.

Мой вопрос заставил парней снова словить смехуна. И пока они смеялись, к нам незаметно подкатил черный микроавтобус. Не переставая хихикать, Дима хватает мою сумку со шмотками, закидывает в авто, потом нажимает на какую-то кнопку, и с тихим жужжанием выезжает пандус, на который Димой же вкатывается Вася, пандус натужно поднимает невесомого Васю в широком и с виду тяжелом кресле. Когда оба – и Вася и его коляска – исчезают в глубине салона, пандус укатывается под днище. Из машины вылезает Дима и спрашивает:

– Ника, а ты следом побежишь?

Я бросаю окурок и залезаю внутрь. Интересненько! Кресла автомобиля расположены по периметру, а в центре в своем сидит Вася. Дима что-то крепит у колес, оттуда доносятся пыхтения и сопения и, наконец, бодрый голос:

– Шеф, поехали!

Я сажусь в кресло возле Васи, через мгновение рядом опускается Дима. Его локти, плечи и зад тут же упираются в мои жиры, мне становится неудобно, а Диме как будто по фигу. Он обмахивается ладонью и смотрит на Васю, который что-то внимательно читает в айпаде.

– Димка, сегодня не спим вообще. Беспальцева очередную нетленку настрочила, просто жесточайший перевод. Огромный, двадцать страниц, нужно и рецензией ее отбрить, и перевод сделать. Ну что за баба, ей-богу!

– Вася, давай поговорим об этом потом, тут все-таки Ника, которой едва ли интересны наши головняки, – отвечает Дима.

Я уже совсем не знаю, что и думать. Дима что, сиделка Васи? Или ассистент? Ну с виду это так не выглядело. Диму совершенно не напрягали его обязанности (если это работа, то именно так), а Вася не испытывал чувства неловкости. Или они уже давно работают вместе, или что-то тут не то. Любопытство меня съедало изнутри, я не выдержала и ляпнула:

– А вы вместе?

Первым захохотал Вася, за ним – Дима. Да, смешно, ага, хи-хи. Ну так ответит кто или нет? Дима подавил смех и серьезно сказал:

– Да, мы вместе.

– Здорово, – отвечаю я.

Ну теперь понятно, судя по всему, Вася – богатенький сынок, а этот Дима прилип к его деньгам. Наверное, на моем лице отразилось искреннее омерзение, потому что Дима зашелся еще более диким хохотом, а Вася посерьезнел и поспешил оправдаться:

– Вы не так поняли, Ника. Дима – мой помощник. Мы работаем вместе. Так как я маломобилен, Дима выполняет ту часть работы, которую мне выполнить затруднительно. Да успокойся ты уже, Димка! Ввел девушку в заблуждение!

Дима закрыл ладонями рот, но оттуда все равно вырывались междометные повизгивания. Смех был не издевательским, а искренним, и я начинаю чувствовать, как вибрирует в глотке зарождающийся смех.

Все-таки они прикольные.

– А что там у вас с переводом? С какого языка? Если с английского, то я могу помочь.

Вася замирает.

– Ты знаешь английский? Можешь переводить литературные тексты?

– Могу, – отвечаю я. – Конечно, за Стивена Кинга бы не взялась, у него там черт ногу в метафорах сломит, но переводила много и с удовольствием. И даже работала одно время переводчицей.

– Тогда меняем курс и едем все вместе к нам!

Я одобрительно кивнула.

* * *

Утро. Какой кошмар, о боже. Я спала в кресле, у меня в ногах – Димка. Нет, не в ногах, а на ногах, телом – на полу. В изогнутой позе, словно герой Плевны, он посапывал и пускал слюни на мои ляжки. К обычным моим недугам и ноющей спине присоседились похмелье и усталость тела от сна в неудобной позе. Ныл затылок, ломило кости, но самое нудное и оттого нестерпимое: покалывали затекшие ноги. Это очень неприятное ощущение, скажу я вам – как будто кто-то через толстое одеяло тычет тысячей иголок. Чувствуя себя развалиной и бомжихой одновременно, я медленно раздвигаю ноги, и голова Димы постепенно проваливается между ними прямо на мягкую подушку кресла. Я пытаюсь встать, о боже, как больно! Еще усилие – и Димино лицо у меня между ног. Хоть бы не проснулся. Такого шока, уверена, он еще не испытывал. Мелкими шажочками я пробираюсь вдоль его тела, потом начинаются бесконечные мужские ноги, мне надоедает идти растопырившись, и я переступаю через него, прости, но ты не вырастешь больше. Он не просыпается ни на мгновение, и, наверное, сейчас ему удобнее, все-таки подушка кресла – это не ноги, пусть и мои, мягкие и толстые. На него было жалко смотреть: футболка задралась, обнажив покрытое пупырышками тело. Замерз, бедняга, на полу. Ноги безвольно сплелись в загадочный узел и вероятнее всего затекли и простреливали похуже моих. Надо бы его растолкать или пнуть, что ли, чтобы проснулся… Но в туалет я хотела сильнее.

Пересекая двойную сплошную на перекрестке «кухня-уборная», я вдруг услышала дикий крик:

– Вставайте, алкоголики проклятые!

И рванула в ванную, не дай бог кто-нибудь из алкоголиков окажется проворнее! Едва я увидела унитаз, мой желудок тут же потребовал выплеснуть все безобразие, что в нем вращалось.

Дикий возглас «ВАСЯАААААА!» застал меня в полуобморочном состоянии, мучающуюся животом, сидя на унитазе. От неожиданности я подпрыгнула на онемевших ногах и пребольно стукнулась головой о дверь. В ответ я заорала: «ДА ЧТО ТАМ ТАКОЕ?!»

В ответ – тишина. Я повторяю свой вопрос еще громче, но ничего в ответ не слышу. Тут меня обуял страх: ну все, нас нашли бандиты, нанятые неудачницей-переводчицей Беспальцевой, которой мы вчера после двух бокалов джин-тоника звонили и отчехвостили втроем; вероятнее всего, бандюки уже пристрелили Васю и Диму, теперь ждут меня. Как говорится, можешь не усердствовать с подтиранием, ибо сотрудникам морга все равно.

Управившись с трусами и штанами, я вываливаюсь из туалета, и меня ослепляет фотовспышка. Сквозь застлавшие глаза слезы я смутно вижу неясный силуэт Димы с фотоаппаратом.

– Какого хрена ты делаешь, я же ослепну! Напугал меня до ужаса! Я тебе кричала-кричала, что не отвечал-то?!

– Возьми фотоаппарат и сфотографируй меня! – игнорируя мое возмущение, командует Дима и сует мне в руки фотоаппарат.

– Боже мой, да зачем тебе фото сейчас? О боже, я что, выгляжу так же?