Курган 1. Гнилая топь

Давно это было, тридцать лет назад. Дед маленького княжича Добромила, воевода Годослав, жил в Триграде. И до сих пор в Альтиде не пришли к единому мнению, кем все-таки был он? Предателем, посягнувшим на главное достояние альтидцев – свободу? Или, наоборот, героем, избавившим альтидский народ от неведомого до сих пор, ужасающего рабства?!

Время, которое, как известно, многое проясняет, так и не дало ответ. Прав был воевода Годослав? Не прав? Верно ли он поступил тогда? Это до сих пор так и не решили. И дело вот в чем…

В стародавние времена вражьи набеги на Альтиду были не редки. Богатая страна в избытке имела все, что можно только пожелать. Альтида издавна привлекала алчные взоры захватчиков.

Еще бы! Им есть на что зариться! Альтидская земля казалась захватчикам цветущим раем, который каким-то чудом спустился с неба и простерся на суровой, враждебной земле. А все потому, что земли захватчиков не имели и малой доли того, чем обладала Альтида.

Под мягким лесным дерном и степным ковылем, внутри отлогих холмов, в песчаных обрывах рек скрывались бесценные богатства.

Копнешь глубже – в верном месте, и вот перед тобой мягкая железная руда. Из нее с помощью разных добавок вываривается прочнейшая, звонкая сталь. Найдешь точную примету, и вот перед рудознатцем открываются причудливые веточки самородной меди.

Остается извлечь руды на солнечный свет и с умением выварить на пламенном жаре. И вот тяжелая огненная жижа обращается, или в воинский доспех, или наоборот – идет на повседневные надобности миролюбивого люда.

Из бесчисленных речек и ручейков свободолюбивые ребятишки частенько доставали тяжелые зеленые камешки самородного золота. В последнее время золото стало цениться дороже, чем вековечное серебро.

На полянах дубрав и средь Альтидских полей стоят бесчисленные колоды-борти. В них неустанные труженики-пчелы собирают еще одну славу Альтиды: тягучий, душистый мед и воск. Всему миру известно – лучше мёда, чем альтидский, нет. Славна Альтида и легчайшем мехом лесного зверя. Он несравненен – лучше и теплее не сыскать.

Много ценного есть в необъятной державе. И главное – была еще одна, самая главная и желанная добыча – люди.

Сильные работящие мужчины, владеющие тайнами ремесел. Известно – как ни пытайся, но сделать что-либо, как в Альтиде, не получится. Будет не то. К тому же – альтидские умельцы постоянно придумывают что-нибудь новое. Альтидские девушки с ранней поры искусные рукодельницы. Они красивы, из девушек выйдут вожделенные наложницы или послушные матери–родительницы, которые нарожают новые поколения крепких рабов. Рабы до самой смерти будут трудится на завоевателей и их потомков.

В общем, есть за что рисковать животом. От столь радужного будущего у захватчиков мутился разум. Спешно собирались войска, и затевался набег.

В далекие времена с юга часто накатывали волны смуглых, опаленных иссушающим солнцем, черноволосых бородачей. В своей пустынной и бесплодной стороне они жили грабежом и разбоем.

Пустынные грабители имели обыкновение даже в неистовую жару облачаться в толстые, набитые пухом халаты. Поверх халатов надевалась броня. Все это утяжеляло движения. Как правило, они сражались пешими – лошадей у южных грабителей мало. До поля боя бородачи добирались на длинноногих горбатых зверях, называемых верблюдами. Верблюдов редко удавалось приучить к битве – своенравные и упрямые звери пугались звуков сражения. Победа над бородачами была легка.

Иногда, из бескрайних, ковыльных степей, что простирались на восходе – за великой пограничной рекой, возникали бессчетные шайки низкорослых желтолицых разбойников. Они ездили на злых мохнатых лошадках. Разбойники избегали открытого и честного боя. Желтолицые предпочитали издали выпустить тучи навесных стрел, а потом резво удрать подальше. Так они заманивали, выматывали и обескровливали противника. Но скоро выяснилось, что двуплечевые вендские луки били и дальше, и точнее. Это решало исход боя.

Ну, а неповоротливым рыцарям закатных стран, закованным с головы до пят в тяжелые гремящие доспехи, восседавшим на облаченных в такое же железо лошадях, хватило одной – всего лишь одной! – плачевной попытки. Они привыкли сражаться на турнирах и ломать длинные копья на потеху себе и восхищенной толпе.

Постоянные мелкие междоусобицы приучили их к защите собственных, единоличных интересов. О настоящей, большой войне рыцари не имели представления, хотя и считались потомками великих завоевателей. Объединившиеся рыцари не смогли добиться ни согласованных действий в едином войске, ни долгожданной победы. После непродолжительных стычек, стремление к обогащению за счет Альтиды у них напрочь исчезло. И поспешили в альтидскую землю послы с богатыми дарами и клятвами в нерушимой дружбе! Предпочтение отдали вековечному замирению.

Бесславно бежав из Альтиды, рыцари вознесли хвалу богам за то, что их не стали преследовать дома. Оказалось, что боевым топором с удлиненной рукоятью и граненым клювом-противовесом взамен плоского обуха, рыцарские доспехи великолепно, как подтаявшее масло, пробивались в самых уязвимых местах – сочлениях. Была б верная рука, а остальное приложится! А руки у альтидских воинов были крепки, и глаз точен. А если и шел могучий удар не совсем точно, то все равно – рыцарские латы редко оставались целыми. Стрела же, пущенная из вендского лука летела не на одну сотню шагов дальше, чем у лучших лучников закатных земель. Ее узкий, граненый наконечник с успехом пробивал любой рыцарский доспех.

Другие же захватчики сразу бесславно заворачивали восвояси, неожиданно увидев пред собой множество воинов в вороненых доспехах. Отступали, мудро рассудив, что лучше искать счастья в другой стороне, и что победа над Альтидой, даже при сильном везении, почти невозможна.

А те, кто все же из упрямства и очертя голову бросались в битву, те попадали в полон или гибли в бесславной сече. Самоуверенные захватчики лишь в предсмертный миг осознавали, что в воинском деле решающее обстоятельство – не число воинов и грубая сила, а ум и мастерство.

Близок локоток – да не укусишь. Немало захватчиков приходило в альтидскую землю, немало их в ней же и полегло.

А ведь когда-то, в былые времена, и Альтида была разъединена на десятки независимых княжеств. И владетельные князья несли друг другу раздоры. По возможности каждый старался урвать кус и потолще, и пожирней. Вольные же города, где свободные жители решали свои вопросы на общих сборах, жили своим – обособленным миром.

Этим и пользовались иноземные захватчики. А если владения соседа объяты пламенем, то жди – огонь перекинется и на твой дом. Ведь защищаясь порознь – каждый сам за себя – глупо рассчитывать на победу.

Так оно и случалось: завоеватель, покорив и разграбив очередное княжество или вольный город, на этом не останавливался. Он шел дальше и дальше – не встречая достойного отпора и покоряя все новые и новые земли. Это длилось веками.

И наконец-то пришло долгожданное время объединения. Владетельные альтидские князья смогли договориться и о мире, и – самое главное – о дружбе и взаимной помощи. Договорились и меж собой, и с независимыми городами, и со старейшинами лесных родов. Ведь очевидно, что родичам, в жилах которых течет кровь общих предков, делить, в общем-то, нечего. Лучше помогать друг-другу. Междоусобицы остались в прошлом. Завоевателей совместными усилиями вышибли быстро и беспощадно.

Мудрый шаг принес свои плоды: мощь объединенных альтидских дружин возросла многократно. Чужеземные недруги стали не так опасны. Со временем содружество окрепло. Альтида стала единой и могучей, стала державой.

И теперь слаженные боевые действия альтидских войск стали походить на бой единого, опытного и беспощадного воина. Бывалый боец осторожен. Сначала он узнает, на что способен противник, выведает его сильные и слабые стороны. И только немного подождав и выяснив, решает, как действовать: измотать неприятеля частыми ударами и ожидать, когда он ослабнет, или внезапно покончить с врагом одним сокрушительным ударом.

Итак – выяснено, что собой представляет противник. Вывод, единственный и верный, сделан. Ноги в боевой стойке. Тело плавно изгибается, уходя от вражьего замаха. Руки: левая – отражает щитом натиск, правая – ведет неуловимое и смертельное движение мечом. А может, и не так. Без щита. Двумя мечами. Каждая рука замысловато, своим путем, ведет меч. И этими мечами неприятель крошиться в сечку. Или выбирается иное, но обязательно верное решение. Ни один бой альтидских войск не повторял предыдущего. Каждый раз враг сталкивался с чем-то новым. Предвидеть действия сплоченных альтидских дружин невозможно. Вот так, с течением времени, стали сражаться войска объединенной Альтиды.

Еще бы! Долгими зимними вечерами воеводы и опытные воины, собравшись на дружинных сходах, совместно искали ответы на возможные нападки неприятеля. Также – каждую осень, после сбора урожая, созывалось ополчение. В ополчении и земледельцы, и городские ремесленники обучались воинским навыкам. В Альтиде каждый мужчина должен уметь постоять и за свою страну, и за себя.

Так что те захватчики, кто смог унести ноги, навсегда закаялись искать легкой поживы в многочисленных и богатых городах Альтиды.

Богатства альтидских земель лишили покоя многих завоевателей, и жители Вестфолда, называвшие себя викингами, тоже оказались в их числе.

Особой дружбы меж альтидцами и вестфолдингами не было, но не было и вражды. С давних пор меж Альтидой и Вестфолдом установились крепкие торговые связи. Они и объединяли две сильные державы.

В основном викинги везли в Альтиду морскую рыбу. Они искусно, разными способами готовили ее: солили, пересыпая пахучими травами; томили в вине или уксусе; коптили в особых печах на можжевеловом или ольховом дыму; вялили на берегах фьордов, чтоб рыба впитала дыхание океанского ветра.

У каждого вестфолдинга был свой, переданный предками и хранимый в тайне способ. Приготовить и сохранить рыбу лучше, чем это делали викинги, не получалось ни у одного народа.

Еще морские охотники везли в Альтиду особую гордость Вестфолда: жир и воск огромных рыбин – кашалотов. Только викинги осмеливались выходить на бой с этими великанами. Никто больше! Ведь охота на кашалота часто несла отважным добытчикам гибель. Разъяренный великан порой в щепки разбивал драккар смелых охотников, и, когда викинги оказывались в воде, безжалостно расправлялся с ними.