Любовные страсти старого Петербурга. Скандальные романы, сердечные драмы, тайные венчания и роковые вдовы

Несмотря на женитьбу в двадцать шесть лет и рождение девятерых детей, он постоянно боролся с зовом плоти и так же постоянно уступал ему. Интеллигентный, талантливый, тепло относившийся к своей жене отец многодетного семейства пытался и не мог избавиться от влечения к мужчинам, но при этом «К. Р.» воспринимал это как грех, как слабость.

Например, в записи от 28 декабря 1903 г. он писал: «Жизнь моя течет счастливо, я поистине „баловень судьбы“, меня любят, уважают и ценят, мне во всем везет и все удается, но… нет главного: душевного мира. Мой тайный порок совершенно овладел мною. Было время, и довольно продолжительное, что я почти победил его, от конца 1893-го до 1900-го. Но с тех пор, и в особенности с апреля текущего года (перед самым рождением нашего очаровательного Георгия), опять поскользнулся и покатился и до сих пор качусь, как по наклонной плоскости, все ниже и ниже. А между тем мне, стоящему во главе воспитания множества детей и юношей, должны быть известны правила нравственности.

Наконец, я уже немолод, женат, у меня 7 человек детей, старшие почти взрослые, и старость уже не за горами. Но я точно флюгер: бывает принимаю твердое намерение, усердно молюсь, простаиваю целую обедню в жаркой молитве и тотчас же затем, при появлении грешной мысли, все сразу забывается, и я опять подпадаю под власть греха. Неужели же невозможна перемена к лучшему? Неужели же я так и погрязну в грехе?».

Все это не отменяет того факта, что великий князь Константин Константинович – один из самых выдающихся представителей семьи Романовых. И практически никто из его современников, оставивших дневники и мемуары, не упоминал о великом князе именно в таком порочащем контексте. Кстати, среди великих князей достаточно велик и процент холостяков, но это вовсе не означает, что они придерживались нетрадиционной сексуальной ориентации…

А холостяками многие из великих князей оставались потому, что не могли или не хотели найти компромисс между долгом и любовью. Например, младший брат Александра III, великий князь Алексей Александрович, в молодые годы пережил бурный роман с фрейлиной Сашенькой Жуковской. Но матушка, императрица Мария Александровна, допустить их брака не могла, и Алексей, у которого впоследствии было множество увлечений, так и остался холостяком.

Поэтому, говоря о любовных историях, происходивших на разных «этажах» сословной Самодержавной империи, следует иметь в виду, что всегда существовали жесткие правила – «как должно поступать». Но часто эти правила входили в противоречие с обычной любовью, ломавшей сословные табу, и далеко не у всех хватало характера и чувства долга, чтобы найти достойный выход из сложившихся жизненных коллизий.

Времена и нравы

О стойком стрельце и комендантской дочке

С древним приневским краем связано немало старинных красивых легенд и преданий о любви. Истории эти печальные и трагические, рассказывают о верной и преданной любви, которой герои этих мифов дорожили больше собственной жизни. И обязательно чувству двух сердец мешали какие-нибудь злые силы.

Немало подобных легенд связано с Ивангородской крепостью и Нарвским замком. По одной из старинных нарвских легенд, в конце XVI в. враги беспрестанно осаждали Нарву. На самом высоком месте города, у флагштока, находился воин по имени Олаф, зорко осматривавший окрестности и оберегавший город от внезапного нападения. Никто не смел отвлекать его от важнейшей задачи, но однажды к нему пришла невеста, которую он не видел долгое время. Конечно, Олаф был счастлив и… буквально на миг потерял бдительность. Но одной только этой минуты оказалось достаточно, чтобы враги подобрались к отважному рыцарю.

Олаф обнажил свой меч и бросился на врага. Схватка была короткой – враг повержен, но был сражен и рыцарь. Горю девушки, на глазах которой погиб ее возлюбленный, не было предела. Со словами «Смерть объединит нас!» в отчаянии она бросилась с крепостной стены в мрачную бездну реки. И еще много лет спустя на том месте, у флагштока, появлялись призраки рыцаря Олафа и его невесты в белых одеждах. Слышались звуки боевой схватки и глубокие вздохи, навевающие дикий ужас на городских сторожей…

Есть и еще одна нарвская легенда. Она рассказывает о том, что жил в Нарве один богатый купец и была у него необычайной красоты дочь. Немало женихов просили ее руки, но сердце девушки оставалось к ним равнодушным, ибо любила она другого – своего земляка из Нарвы. Молва о красавице дошла до шведского короля, у которого был молодой сын. «Она должна принадлежать моему сыну», – заявил король и отправил королевича на корабле с роскошными подарками в Нарву.

Конечно, дочь нарвского купца сразу же покорила сердце шведского юноши. И с отцом девушки ему удалось договориться. Одно только «но»: любовь королевича не была взаимной. Красавица отказала ему: она хранила верность своему избраннику. Тогда купец и королевич сговорились отправить девушку за море насильно. Перед отъездом она повидалась с любимым и поведала ему, что ее ждет беда, что она не сможет пережить разлуку и никогда не будет счастлива с королевичем.

Девушке пришлось подчиниться силе, и вскоре корабль увез королевича с нарвской красавицей. До шведских берегов она не добралась: не перенеся разлуки, бросилась в море. С тех пор во время шторма, когда свистит ветер, бушуют волны, в ярости бросаясь на берег, по всему Финскому заливу до берегов Швеции сквозь рокот волн слышен душераздирающий, накликающий беду плач. И сквозь валы и шлейфы пены можно разглядеть призрачные женские руки, которые хотят забрать мореплавателей в подводное царство. Это нарвская красавица, ставшая русалкой. Она не может забыть свою первую любовь и хочет отомстить бессердечным людям за украденное у нее счастье…

Много легенд связано с выборгской усадьбой Монрепо близ Выборга, принадлежавшей семейству Николаи. Одна из них – о цыганке Стеше. Дело будто бы обстояло так: однажды Пауль, сын барона Николаи, несмотря на запрет отца, отправился ночью гулять по Выборгу. На площади он увидел бездомную цыганку Стешу и влюбился в нее без памяти. Отец, узнав о «позорной страсти» сына, посадил его под домашний арест. Однако Пауль бежал из родительского дома.

Влюбленные договорились с капитаном одного из кораблей, что тот доставит их в Швецию. Однако капитан не сдержал своего слова и предал влюбленных, на пути в Швецию он смог оповестить графа Николаи. Тот кинулся в погоню. Отчаявшись обрести счастье в этом мире, Стеша и Пауль взялись за руки и бросились в бушующее море…

Как гласит далее легенда, в память о трагедии на острове Людвигштайн, около которого они погибли, построили семейную усыпальницу Николаи, а сам остров называют Островом мертвых. На самом деле никакой мистики здесь нет: остров действительно является семейной усыпальницей рода Николаи.

Как отмечает выборгский краевед Юлия Мошник, к подлинной истории эта легенда не имеет ровным счетом никакого отношения. Вот как она прокомментировала легенду о Стеше: «Пауль Николаи был женат недолго и очень счастливо. После безвременной кончины его жены Александрины Симплиции он вновь жениться даже не собирался. Родители Пауля тоже были счастливы вместе – прожили долго и умерли в один год. В семье Николаи было очень серьезное отношение к браку, семье и семейным отношениям, ни один из них ни в одном поколении не „засветился“ в каком-нибудь мезальянсе или в попытке оного.

Что же касается легенды о цыганке Стеше, то тут история простая. В 1970 году в редакции газеты „Выборгский коммунист“ собралась группа экскурсоводов, которые хотели создать для Выборга букет разных легенд. В длинной Выборгской истории, к огромному счастью, есть масса интереснейших событий, но нет легенд (за одним исключением – о пещере Смеллен). Но эти люди за реальной историей не гнались и вовсе ею не интересовались. Они насочиняли всяческой ерунды – исключительной по своей безграмотности мелодрамы.

На долю Монрепо досталось три таких „любовных“ сюжета: про цыганку Стешу, про девушку неопознанной национальности Айни и про „зеленую корзинку“. В музее-заповеднике к этим квазилегендам относятся резко отрицательно».

О легенде крепости Копорье, связанной с трагической любовной историей, рассказывает краевед Константин Ульяночкин (Сакса), автор книги «Мифы и легенды Ингерманландии». Вот о чем повествует эта легенда.

Копорье. Гравюра Боденера. XVII в.

Жил в Москве стрелец Андрей. Был он храбр и много раз побывал в ратных битвах и походах. Судьба хранила его от пули и вражьей сабли. Однажды послали его с поручением в далекую Ингрию (Ингерманландию) – тогдашнюю окраинную шведскую провинцию, в крепость Каприо (Копорье) к тамошнему коменданту, и влюбился Андрей без памяти в комендантскую дочку.

Однако пришла пора возвращаться домой. Повез Андрей грамоту царю, но сердце его осталось в Ингрии. И хоть был Андрей давно женат и было у него трое детей, никак он мог забыть комендантскую дочку. Рвалось его сердце на части. Не выдержал однажды стрелец и побежал на шведскую сторону. Русский царь решил, что стрелец задумал измену, и повелел стрельца схватить и казнить.

Почти доскакал стрелец до Копорской крепости, уже он увидел дочку коменданта, которая ждала его на одной из высоких башен, одетая в парадное платье. Но в ту минуту нагнали его боевые товарищи-стрельцы. Пришлось ему забраться на высокую гору около крепости и отбивать их атаки. Дочка бросилась к отцу, умоляя помочь, послать своих воинов на подмогу любимому.

Три дня отбивался стрелец Андрей от своих товарищей. Те увидели, что им с ходу не одолеть отважного бойца, окружили гору и день и ночь штурмовали ее. Но и комендантская дочь не добилась помощи от отца, который не хотел новой войны с Московией. Бросил отец непокорную дочь в самое глубокое и темное подземелье крепости, там она и сгинула. Но жизнь ее не пропала даром: из-под земли забили вокруг крепости многочисленные родники, как чистые слезы стрелецкой возлюбленной. А храбрый стрелец Андрей остался в памяти народа в названии Стрелецкой, или Стрелиной, горки, на которой он так геройски сражался против своих же товарищей…

Собиратель петербургских мифов и легенд, автор большого количества книг по этой теме Наум Александрович Синдаловский отмечает, что среди мифологических персонажей петербургской истории с давних времен присутствует загадочный призрак Белой Дамы, доставшийся в наследство вместе с некоторыми другими странствующими героями средневековой европейской низовой культуры.

«В мифологии Франции, Германии или Чехии Белая Дама считается одним из главных персонажей, – отмечает Наум Синдаловский. – Появляется она в образе женщины неземной красоты, с длинными белокурыми волосами и отождествляется с городскими привидениями или лесными духами. Иногда она помогает людям найти дорогу, сориентироваться в пространстве, обрести покой или уверенность. Но чаще всего Белая Дама предсказывает приближение смерти.

Так, например, знаменитая „Берлинская Белая Дама“ предвосхитила смерть большинства прусских венценосцев. В то же время известно, какое сильное взаимовлияние оказывали прусская и русская культура друг на друга. Нельзя забывать, что большинство невест для русских царственных особ были подысканы в германских герцогствах. Многие из них становились русскими императрицами. Может быть, в том числе и поэтому Белая Дама именно в качестве предсказательницы смерти прижилась в Петербурге».

Если верить фольклору, то впервые призрак Белой Дамы появился в Аничковом дворце. Говорили, что по дворцу бродит неприкаянная душа некой юной смолянки – воспитанницы Смольного института благородных девиц, которую будто бы совратил император Николай I, будучи еще наследником престола. Якобы бедная девушка с горя кинулась в Фонтанку и утонула.

По свидетельству одной из фрейлин, призрак Белой Дамы видели во дворце за несколько дней до кончины Николая I.

«С призраком несчастной смолянки встречались и другие русские императоры, – сообщает Наум Синдаловский. – Александру II еще в юности Белая Дама предсказала, что он благополучно переживет несколько покушений на собственную персону. На свидании с Николаем II она коснулась его уст „холодной ладонью“ и предсказала, что он станет последним русским царем. Видели призрак Белой Дамы в белом бальном платье и золотых туфельках незадолго до смерти императора Павла I и в Михайловском замке.

До революции призрак Белой Дамы несколько раз являлся гвардейцам Кавалергардского полка, шефом которого являлась императрица Александра Федоровна… Среди гвардейцев жила полковая легенда о том, что призрак женщины в белых одеждах появляется каждый раз накануне катастрофических событий. Так, по утверждению гвардейцев, один раз призрак Белой Дамы появился в Зимнем дворце накануне Первой мировой войны, второй раз – на бруствере окопа за два дня до отречения Николая II от престола».

Живет легенда о Белой Даме и в древнем Выборге. Говорят, она обитает в башенке замка и, когда над городом бушует непогода, ходит по башенке, заламывая руки, и жалобно стонет. По другой легенде, однажды у памятника основателю города Кнутссону пропала шпага. Ее вовсе не похитили злоумышленники, дело оказалось в другом: Кнутссон ринулся защищать честь Белой Дамы и в пылу атаки сломал свое оружие. Да и вообще, судачат, между призраками Кнутссона и Белой Дамы – давние романтические отношения…

Поговаривают, что с призраком Белой Дамы можно встретиться и сегодня. Будто бы время от времени он появляется в Саблинских пещерах. Говорят, что это тень некогда заблудившейся и погибшей женщины-спелеолога.

«Тот, кто повстречается с призраком Белой Дамы в Саблинских пещерах, обязательно поддастся ее манящим приветливым жестам и будет все дальше и дальше удаляться от входа, – предостерегает Наум Синдаловский. – В конце концов он обязательно заблудится в подземных лабиринтах и погибнет».

Дуэль за честь Екатерины

В сентябре 1825 г. вблизи Петербурга произошла дуэль, вызвавшая много толков. Поводом к поединку послужила любовная история, казалось бы, весьма банальная: знатный дворянин, наследник огромного состояния Владимир Новосильцев сначала обещал жениться на небогатой дворянке Екатерине Черновой, был даже помолвлен с нею, а затем обманул девушку. Брат невесты Константин Чернов посчитал это оскорблением и вызвал Новосильцева на дуэль…

Мать Новосильцева, Екатерина Владимировна, урожденная Орлова – дочь Владимира Григорьевича Орлова, одного из пятерых братьев Орловых, участвовавших в возведении на престол Екатерины II. В день ее коронации он был пожалован в графское достоинство. Владимир Орлов пользовался благосклонностью при дворе Екатерины, хотя придворная жизнь не пришлась ему по вкусу.

Екатерину крестила сама императрица. И так получилось, что, будучи фрейлиной, Екатерина Орлова дежурила у тела Екатерины II в первую ночь после ее смерти.

В 1799 г. Екатерина вышла замуж за бригадира (чин между полковником и генерал-майором) Дмитрия Александровича Новосильцева. Но, в отличие от брака ее родителей, этот союз не стал счастливым: через год супруги разошлись.

Однако в том же 1799 г. в недолго просуществовавшей семье родился сын Владимир. Заботам о нем Екатерина Владимировна, в замужестве Новосильцева, посвятила всю свою жизнь. Когда он подрос, она отдала сына в лучшее учебное заведение того времени – иезуитскую школу. Новосильцев окончил курс одним из первых и подавал большие надежды.

Он поступил в Лейб-гусарский полк, вскоре получил назначение адъютантом к главнокомандующему первой армии фельдмаршалу графу Сакену, а затем, в 1822 г., – флигель-адъютантом. Такую быструю карьеру он сделал не только благодаря своим личным качествам, но и из-за того, что граф Сакен был в свое время облагодетельствован Новосильцевой.

Став флигель-адъютантом, Новосильцев переехал в Петербург. Не испытывая потребности в великосветском обществе, ограничивал свое знакомство кругом приятелей, занимался музыкой, рисованием и на этой почве познакомился с превосходным музыкантом и рисовальщиком Галяминым. Среди знакомых Галямина был поручик Главного штаба Скалон, который летом 1824 г., проводя съемки окрестностей Петербурга, познакомился с семейством генерал-майора Пахома Кондратьевича Чернова в его имении Большое Заречье.

В семействе Черновых было пять сыновей и четыре дочери. Одна из них, Екатерина, воспитанница Смольного института благородных девиц, особенно выделялась своей красотой. Приехав в Петербург, Скалон расхваливал Екатерину Чернову как единственную в мире красавицу. Именно Галямин и познакомил Владимира Новосильцева с Екатериной Черновой. Ему было двадцать пять лет, Екатерине – шестнадцать…

Новосильцев без памяти влюбился и сделал Екатерине предложение. Причем не спросив матери! Состоялась даже помолвка. Когда он написал обо всем матери в Москву, она ответила категорическим отказом: мол, Екатерина Чернова нам, потомкам самого графа Орлова, не ровня: «Вспомни, кто ты! Твоя жена не может быть какой-то Пахомовной!». Она приказала сыну немедленно прекратить всякие сношения с семейством Черновых. Владимир сам отправился в Москву, чтобы уговорить мать дать согласие на женитьбу. Черновым он обещал вернуться через три недели, но, подчиняясь требованиям матери, прекратил переписку и не только не вернулся к назначенному сроку, но и оставил семью Черновых в течение трех месяцев без всякой вести о себе.

Черновы решили, что Новосильцев хочет порвать с их семейством без всяких объяснений. Подобная ситуация обернулась бесчестьем для девушки. Братья Екатерины Черновой – Константин и Сергей – решили потребовать «сатисфакции».

Дуэль назначили на январь 1825 г. Новосильцева-мать приложила все усилия, чтобы предотвратить поединок. Она обратилась к посредничеству московского генерал-губернатора князя Голицына, и в его присутствии Новосильцев объявил, что никогда не оставлял намерения жениться на Черновой. В ответ Константин Чернов извинился за свои сомнения в его честности. Тогда же Новосильцева написала родителям Екатерины Черновой, что согласна на брак сына с их дочерью. Свадьба должна была состояться в течение шести месяцев.

Между тем полгода прошли, а Новосильцев снова не спешил выполнять свое обещание. Чернов получил письмо отца, где говорилось, что фельдмаршал граф Сакен, очевидно, по просьбе матери Новосильцева, под угрозой больших неприятностей заставил его послать Новосильцеву письменный отказ. После этого Чернов снова решил вызвать Новосильцева на дуэль. Его секундантом согласился быть Кондратий Федорович Рылеев.

Вероятно, дело могло бы разрешиться мирно. Но вокруг было слишком много тех, кому бы хотелось громкого резонанса, причем политического. И Константин Чернов, и Кондратий Рылеев – участники Северного тайного общества (декабристов), мечтавшие о справедливом переустройстве общества, где правит закон, а не прихоть власть предержащих. Владимир Новосильцев олицетворял для них несправедливость этого общества…