Капитан Проскурин Последний осколок Империи на красно-зелёном фоне

Капитан Проскурин. Последний осколок Империи на красно-зелёном фоне
Сергей Гордиенко

Крым 1920 г. Гражданская война в России. Белая армия готовится принять последний бой. Генерал Носович и капитан Проскурин пытаются бескровно спасти «последний осколок Империи».

Сергей Гордиенко

Капитан Проскурин. Последний осколок Империи на красно-зелёном фоне

«Списывали в расход» —

Так изменялись из года в год

Речи и быта оттенки.

«Хлопнуть», «угробить», «отправить на шлёпку»,

«К Духонину в штаб», «разменять» —

Проще и хлеще нельзя передать

Нашу кровавую трёпку.

Правду выпытывали из-под ногтей,

В шею вставляли фугасы,

«Шили погоны», «кроили лампасы»,

«Делали однорогих чертей».

Сколько понадобилось лжи

В эти проклятые годы,

Чтоб разъярить и поднять на ножи

Армии, классы, народы.

Всем нам стоять на последней черте,

Всем нам валяться на вшивой подстилке,

Всем быть распластанным с пулей в затылке

И со штыком в животе.

    Максимилиан Волошин. 29 апреля 1921 года. Симферополь

7 ноября 1920-го. Севастополь

Я почувствовал лёгкое прикосновение к левому плечу. Рука была сильная, тяжёлая, мужская.

– Капитан, Вы меня слышите?

Снова голоса? Нет, кажется, в этот раз всё реально. Выстрелов не слышно. Тот взрыв… По телу пробежала дрожь.

– Капитан, Вы нашли его?

Знакомый голос. Ответить? Промолчать?

– Он Вас не слышит, господин генерал, – женский меццо-сопрано в белом облаке.

– Поручик, передайте главнокомандующему придётся начинать эвакуацию.

Здесь, внизу – боль. Меня неудержимо тянет вверх. Отрываюсь от тела. Какое облегчение!

– Доктор, скорее! Он умирает! – раздаётся крик из белого облака.

Огромный ландшафт в виде ромба. Заснеженные горы с руинами старой крепости на вершине и поросшие мхом каменные могилы у подножья. Метель и скрип сосновых стволов. Старик с посохом в снежной яме. Пещера. Заныла рана на правом бедре. Теперь не выбраться обратно наверх! Костёр и чёрные силуэты. Партизаны? Поднялся командир. Венок из полыни, борода. Почему в белом хитоне, в сандалиях? Поднимает руку. Револьвер? Я без оружия! Известниковые стены сотрясает бас:

– А где же он?!!!

Тетрадь, найденная на крейсере «Генерал Корнилов». Порт Бизерта, Тунис. 1933 г.

8 ноября 1920. Наконец прибыл большой транспорт «Рион» с зимней одеждой для войск, но уже поздно, гроза надвигается, наша судьба на волоске. Прежде всего необходимо обеспечить порядок в Севастополе, а войск там почти нет. Мой личный конвой под Ялтой добивает загнанных в горы «красно-зелёных» Мокроусова.

Как только прибыл на поезде в Симферополь, приказал вызвать роту юнкеров Алексеевского училища и подготовить вагоны в Севастополь. Принял губернатора Лодыженского, ознакомил с обстановкой и приказал генералу Абрамову подготовить эвакуацию военных и гражданских.

Январь 1920-го. Севастополь

Послышался стук в дверь. Громкий, требовательный. Стучавший был уверен, что у него есть право беспокоить меня в одиннадцатом часу ночи.

«По службе,» – понял я, вставая с постели.

На пороге стоял поручик в чистой шинели и защитными очками на лбу. Штабист на авто.

– Вам конверт, господин капитан! Ожидаю внизу.

Судя по лаконичности и уверенности, служит у генерала. На конверте ни имени, ни печати. Странно. Вскрываю:

«Мой дорогой царицынец! Жду безотлагательно. Н. А. Л.»

Я оделся и положил в карман шестизарядный браунинг. Ночной Севастополь порывом ледяного, солёного ветра унёс из-под шинели тепло спальни. У подъезда стоял чёрный «Руссо-Балт» с остеклённым салоном и брезентовой крышей. Мотор уверенно завыл и мы по тёмным улицам поехали на восток. Странно, я ожидал оказаться в штабе полка. Или снова допрос в морской контрразведке почему заступился за комиссара Кольку Букатина? «Мой дорогой царицынец…» Нет, так на допрос не вызывают!

Выехали за город. Узкая, заснеженная дорога в лесу. Ветер усилился, наполняя салон стужей. Показалась деревянная купеческая усадьба и свет керосиновой лампы на втором этаже.

– Вас ожидают, – бросил поручик, не оборачиваясь.

Охраны нет. Тяжёлая дверь, тёмный коридор и отблеск лампы на лестнице. Предательство или подпольщики? Я достал браунинг. Дверь в кабинет открыта, но внутри никого не видно.