Последний демон рая. Книга 1. Магия сплетений

Что будет дальше, после смерти Настоятеля? Договор расторгнут? И нужна ли будет воинам тьмы Красная церковь после победы? А в случае поражения?…

Но на сегодня главная загадка состояла в том, что это за артефакты и в чём их сила? – Как бы Талисманы использовать побыстрее и поэффективнее? – недоумевал Магистр.

Ему было невыносимо сидеть и ждать результатов. Поэтому, когда вскоре пришло известие от Красавчика, что след грабителя обнаружен, Магистр сам вскочил на коня и помчался, не взирая ни на что, в погоню. Свернув со шляха, Магистр погнал коня по узкой лесной тропе, низко пригибаясь под висящими лианами. И вот наконец впереди замерцало сквозь деревья пламя охваченного жадным огнём охотничьего домика.

Взмыленный конь вынес его на поляну перед жарко пылающим строением и остановился, упёршись. У Магистра челюсть отвисла от разочарования:

«Негодяй сгорел? И сумка тоже?»

Он дико взвыл от разочарования во весь голос, перекрывая треск дома.

А за ручьём Красавчик узнал голос Змея, внутри мгновенно похолодел, но не в силах сдержать силу удара, немного изменил путь меча и рубанул лежащего по плечу у шеи.

Магистр закричал в бешенстве, заметив Волка:

– Не убивать, идиоты! Он мне нужен живым!

Красавчик неохотно вернул меч в ножны и стал оправдываться, честно глядя в глаза взбешённому Магистру:

– Да он оказал сильное сопротивление, дрался как дьявол. Я и не собирался его убивать! Это он меня чуть не убил. Дважды! Я еле спасался, а потом сбил его с ног… случайно.

Магистра обмануть ещё никому не удавалось:

– И ты, недоносок, тут же «случайно» измолотил его в кровь? Прочь с глаз моих!

Осмотревший вора монах покачал головой:

– Столько ожогов и такой тяжести… рана на плече… колотая рана на боку… резанная на голове… яд… воспаление… десяток поломанных рёбер… поломанные пальцы. Он никак не доживёт до рассвета, Магистр! Я бы уже умер от одной только потери крови и яда. А он всё ещё жив. Это непостижимо! Никто не может ему помочь. Я только разжал зубы ножом и влил противоядие, но это только одна десятая его бед.

Змей скрипел зубами и переживал:

– Тогда молитесь! Все! Ведь Господь может явить чудо, даже когда надежды уже нет никакой. Да сделай ты хоть что-нибудь, брат!

Тот лишь покачал головой и развёл руками, кивая на тело:

– При всём уважении, Магистр… Это уже только поджаренный кусок человечины.

Облитый ведром воды, Птицелов с трудом разлепил спёкшиеся веки. Всё плыло перед глазами – какие-то оскаленные рожи, кроны деревьев… И страшно, просто невозможно сильно хотелось пить.

– Воды! – прошептал он едва слышно, как ветер над водной гладью.

Но оскаленные физиономии никуда не исчезли, а наоборот все придвинулись к нему вплотную. Над ним склонился уже знакомый ему Змей-Магистр и прошипел сквозь зубы, вращая глазами:

– Где сумка, негодяй?

– Какая… сумка? … Не… помню! – попытался оттянуть время вор. – Дайте… воды!

– Никакой воды, ни капли! Пока не скажешь, где сумка, которую украл после ритуала!

И Магистр для устрашения легонько уколол его в грудь острым кинжалом.

Птицелов как можно достоверней трагически вскрикнул, схватился за грудь и, откинув голову, притворился, что опять потерял сознание.

Магистр недоуменно посмотрел на кинжал, который даже и не окрасился кровью беглеца, и пожал плечами:

– Проклятье! Где там наш палач?… Разбился, выпав из окна? Красавчик, время не терпит, начни с отрезания ног, всё равно они обгорели. А потом….

Красавчик подступил поближе, весело кивая и вытаскивая нож. При упоминании про палача Птицелов вскинулся, вскочил на ноги, ударил Красавчика, отшвырнул Магистра в сторону. И резво побежал к лесу, да так сноровисто, что только пятки сверкали. После мгновения замешательства Красавчик опомнился, выхватил у рядом стоящего Волка арбалет и выстрелил ожившему «покойнику» в голову. В голову не попал, поскольку был плохим стрелком. Да ещё и непривычно стрелять с другого, левого глаза, ведь правый был забинтован. Болт свистнул на ладонь мимо головы беглеца.

– Ушёл! Опять ушёл! Мазилы! – торжествовал вор, зигзагами добегая до спасительной опушки леса.

Птицелов немного расслабился и вдруг сбоку что-то ударило его в бедро, сбив с ног. Это насторожённый у тропы самострел-арбалет пробил ему мышцу бедра толстой стрелой. Кто мог предположить, что здесь могла быть эта проклятая ловушка на хищника?! Через пять минут ухмыляющиеся монахи споро поволокли скулящего неудачника обратно к дымящимся развалинам и привязали к дереву.

Над ним склонился Магистр, поворочав в ране стрелу, что вызвало взрыв боли:

– Так вот ты какой прыткий, Котяра! А ведь был только что одной ногой в могиле?

Подтянув вверх одежду беглеца он присвистнул, указывая оторопевшему костоправу, тыкая пальцем в свежую здоровую плоть:

– Смотрит ты! От ожогов остались только шрамы, раны затянулись, рёбра зажили… За десять минут? Значит Талисманы действуют как панацея? Рассказывай всё сам, пройдоха, или позову Красавчика, ты ему здорово насолил, испортив лицо. А потом и голову для верности тебе отрубим и сожжём. Хочешь ещё раз умереть? Только теперь по-настоящему?

Птицелов не хотел. Он показал, где схоронил сумку, всё подробно рассказал. Ну, по крайней мере почти всё, озвучив только самое очевидное, стараясь больше напирать на бестолковые подробности ограбления и побега. Магистр надолго замолчал, перебирая содержимое коричневой сумки, не пострадавшей в каменном тайнике. А потом принял решение:

– Будешь жить, Котяра. В конце концов не всё ещё ясно с Талисманами и что ещё можно из них выжать… Думаешь сбежать? Зачем? Я беру тебя на службу в свою свиту: будешь как сыр в масле кататься и жить припеваючи. Вот только везде чтобы был с Красавчиком. Если что….

Красавчик, стоявший невдалеке состроил кровожадную физиономию и помахал острым кинжалом.

Птицелов размышлял быстро и недолго. Потом обречённо кивнул Магистру, он с трудом опустился на колени и смиренно принял присягу верности Красной церкви.

«Чёрт с ними!» – устало подумал он.

Уже начинали петь утренние птицы и вставать солнце, когда вся процессия наконец покинула поляну и направилась по шляху к столице. Птицелов оглянулся на руины, поёживаясь от непонятных ощущений внутри себя. И вдруг осознал, что всё переменилось бесповоротно и его жизнь сделала крутой поворот.

Вот только к лучшему или худшему?

И зная свою удачу, Птицелов предчувствовал, что всё это явно не к лучшему…

«И всё-таки к лучшему!» – решил он через полдня.

Рана от арбалетного болта чудесно затянулась, оставив только ямку-шрам. Монахи к этому времени добрались до ближайшего городка на имперском шляхе, и решили остановиться на отдых.

Магистр распорядился, небрежно кивнув Красавчику в сторону запыленного вора в прожжённой одежде, и без сапог:

– Это «мурло» хорошо помыть, одеть и накормить.

«Мурло» недовольно набычилось, но под ароматными струями горячей воды и нежными ручками прелестных массажисток несколько расслабилось. А когда Птицелова одели во всё свежее и чистое, усадили перед столом, который ломился от еды, он возликовал. И, впиваясь в обильно политую терпким красным соусом грудку курицы, прошамкал:

– Вот это жизнь, друган! Не дуйся Красавчик, я ведь порезал тебя не по злобе. Ничего личного!