Скиф

Хранитель грустно вздохнул:

– Так ведь я же и говорю, что есть определенные ограничения моих возможностей, а если конкретнее, то я не могу сказать, какие именно события спровоцируют эту развилку, но то, что она будет и обойти ее нет никакой возможности, – это абсолютно точно. В общем, если не вдаваться в подробности процесса, в этот временной промежуток в линии твоей судьбы просматривается разветвление, и оттого, по какой дороге ты пойдешь, будет зависеть вся твоя последующая жизнь. Одна дорога ведет по пути свободного охотника, другая настолько неясная, что я даже не могу сказать, куда она тебя может завести. Здесь много нюансов, но все же выбор дороги будет полностью зависеть от тебя.

– Не знаю, дед, что ты там увидел, а я для себя уже давно решил, на какой стороне я буду. – Александр припомнил свои ощущения во время процесса инициации, вспомнил, какое омерзение он испытывал, когда купался в крови. – Чернокнижье и нечисть – это не по мне. Не то чтобы оказаться с ними заодно, я всю эту породу буду изводить под корень, насколько сил хватит.

– Молод ты еще, Саша, жизни толком не видел. – Старик усмехнулся. – Если бы все было так просто, как тебе кажется, я бы сейчас здесь не сидел. И по поводу твоих убеждений насчет магии и колдовства тоже не все так однозначно. Я расскажу тебе об одном человеке, а выводы делай сам. Вряд ли ты слышал о Двуликом Генрихе, поскольку эта история довольно древняя, сведения об этом персонаже очень скудные и, разумеется, непроверенные. В общем, если верить старинной рукописи, жил этот человек в первом веке от Рождества Христова на территории современной Германии. Повторюсь, информации о нем очень мало, но точно известно, что до определенного момента он был охотником, истребителем нечисти. В древней Европе эта профессия была довольно востребованной, поскольку местные князьки повадились использовать против своих противников вервольфов, которых им изготавливали чернокнижники. В качестве сырья использовались рабы и пленные, которые, пройдя колдовскую обработку, устраивали на территориях противника тотальный ночной террор. И все бы ничего, но после опустошения вражеской земли князьки сталкивались с проблемой – как обуздать это дикое ночное войско, поскольку сами попадали в положение своих противников при попытке вступить во владение захваченными угодьями. Очисткой территорий от бесконтрольно бродившей нечисти занимались охотники, жившие обособленными кланами и зарабатывавшие себе на жизнь исключительно своим кровавым ремеслом.

К сожалению, в рукописи не упоминается, в результате чего Генрих приобрел некоторые демонические способности, но начал он как простой охотник и за несколько лет междоусобной войны между двумя феодалами отошел от своего клана, став охотником-одиночкой. Обычно в делах, связанных с уничтожением нечисти, одиночки успехов не добиваются, но эффективность действий Генриха была намного выше, чем у всех остальных охотников вместе взятых. С определенного момента этот человек обрел власть над созданиями ночи, а это под силу только вампирам. Было бы, конечно, несколько странноватым, если бы вдруг Генрих инициировался как вампир, поскольку охотники и кровососы – существа настолько непримиримые, что обращение охотника в вампира маловероятно. Но и дело-то в том, что, получив вампирские способности контролировать мертвяков и оборотней, он мог вести человеческий, дневной образ жизни. К тому же охотник, как и обычный человек, старился и был уязвим для простого оружия.

В рукописи описываются различные деяния Генриха, как я полагаю, значительно приукрашенные пером летописца, но в конечном итоге ему удалось за довольно короткий срок освободить от нечисти и черных колдунов огромную территорию, примерно от границ современной Польши до Ла-Манша. Вроде бы, судя по тому, как методично он искоренял зло, Генриха можно отнести к сторонникам светлой стороны, однако это не совсем так. В той же рукописи упоминается следующее: Генрих по заказу того или иного феодала натравливал на его врагов вервольфов, мертвяков и навьев, которых постоянно содержал в подвалах своего замка! Потом совершенно спокойно он эту жуть ночную отзывал. За свои услуги Генрих имел немалые деньги, на которые содержал замок и многочисленную прислугу. Ту власть над миром нечисти, которую приобрел Генрих, до него пытались заполучить многие, но без превращения в вампира это еще ни у кого не получалось.

Так что, Саша, вот тебе пример того, какой призрачной бывает граница между добром и злом в мире, где действует магия и колдовство. Весь вопрос в том, чтобы суметь вовремя уйти с темной стороны, не соблазняясь на перспективы, которые эта сторона открывает. Возможно, на развилке тебя ожидает что-то похожее на судьбу Генриха. Тогда твое будущее более-менее ясно, хотя, конечно, в Отделе твой уход в свободное плавание ни у кого ликования не вызовет. Разумеется, иметь в лице Отдела врага – проблема серьезная, но с твоими возможностями она вполне разрешимая. Гораздо больше меня волнует вторая дорога, которую даже я не могу четко просмотреть. Честно говоря, я даже затрудняюсь себе представить, с чем ты можешь столкнуться, но что бы ни случилось, всегда помни, что твои предки никогда не творили зла, хотя соблазны были. На всякий случай я предпринял кое-какие шаги в этом направлении. Возможно, с моей стороны это лишняя предосторожность и работа проведена впустую, но, как мне кажется, лучше лишний раз подстраховаться...

Вдаваться в подробности своих действий Хранитель не счел нужным. Он посмотрел на циферблат наручных часов и поднялся из кресла:

– Пора прощаться, Саша. Больше мы, увы, никогда не увидимся.

Александр пожал протянутую руку, невольно отметив крепость рукопожатия деда. Проводив новообретенного родственника до порога и убедившись, что охрана приняла его под свою опеку, он вернулся в комнату.

Вера спала с безмятежностью младенца, забравшись на диван с ногами и подложив под щечку кулачок. Саня постоял некоторое время рядом, размышляя, что делать, потом принес из спальни одеяло с подушкой, уложил подругу поудобнее, укрыл и, выключив в комнате свет, прошел на кухню. Стоя у открытого окна, он закурил, вдыхая терпкий табачный дым и прикидывая, что же за сегодняшнюю ночь изменилось.

Верочка была по-прежнему чертовски красива и соблазнительна, вот только чувство острой влюбленности, не покидавшее его последние два года, исчезло. Его место заняло горькое разочарование и мутный осадок в душе от осознания того, что его обманывали очень близкие люди, которым он доверял и любил. Тот же Кум. Ведь это он привел его тогда к Верочке и испарился, когда стало ясно, что рыбка на крючке. Сука он после этого, ведь Саня ему так доверял! Да и эта дрянь тоже хороша, прикинулась самой невинностью! А он ей как последний идиот в любви регулярно признавался, пылинки с нее сдувал. Вера то, Вера се! Тьфу, аж самому противно.

Молодая кровь кипела в его жилах. Оскорбленный в своих лучших чувствах, он не находил себе места, метался по кухне, как раненый тигр по клетке. В конце концов, выкурив полпачки «Честерфилда» и выпив гигантское количество крепчайшего чая, Александр постепенно успокоился, припоминая слова деда насчет того, что его в принципе никто и не предавал, люди просто выполняли приказ. Если рассудить спокойно, то Вера относилась к нему очень даже неплохо. Она его не обманывала, она просто не говорила всей правды. Да и когда он, одурманенный ее заклинанием, пытался навязать ей семейные узы, она всеми силами противилась этому, понимая, что в нем говорят не чувства, а ее колдовской наговор.

Кум тоже существо подневольное, сказали – исполнил. Прикажет завтра начальство Александра шлепнуть, он шлепнет и глазом не моргнет. Так же поступит и Александр, здесь и сомневаться нечего.

В общем, после довольно тягостных размышлений он пришел к выводу, что не стоит поднимать волну, пусть все остается так, как есть. Плохо ли ему живется на полном Верином обеспечении, в домашнем тепле и уюте? Конечно, неплохо. К тому же спать с такой шикарной женщиной, которая и в постели творит настоящие чудеса, – это мечта любого нормального гетеросексуального мужчины. Так какого же лешего ему еще надо?! Живи да радуйся, а его хитрожопое руководство пусть и дальше думает, что он у них на короткой привязи, уроды.

Оттого, что решение принято, а в этой некрасивой истории не он один остался околпаченным, на сердце у Сани немного полегчало. Он прошел в спальню, где и забылся тревожным, тяжелым сном, в котором фигурировали разнообразные твари, отчего-то сильно похожие на сотрудников Отдела, которые так вероломно его обманули.

Глава восьмая

После возвращения из отпуска жизнь Александра вернулась в накатанную колею. С утра до вечера теоретические занятия и тренировки, вечером «зверинец», а потом домашний ужин и сексуальное безумство с умелой и страстной Верочкой. Правда, она что-то такое чувствовала, возможно, о чем-то даже догадывалась, но делала вид, что все по-прежнему прекрасно, как в сказке.

Проснувшись после той памятной ночи в Крыму, она начисто забыла о визите Хранителя. Воспоминания ее заканчивались на том, что она присела на диван и ее сморил сон. Саня конечно же не стал ее разубеждать, напротив, подтвердил, что все так и было на самом деле. Подумаешь, ну умоталась девушка на пляже, пара бокалов вина в ресторане и прогулка по ночной прохладе, вот и не заметила, как отключилась.

С Кумом также сохранились теплые отношения, правда, помня предупреждение деда, Александр относился к нему несколько иначе, чем прежде.

Большие изменения произошли в программе обучения будущего ликвидатора. Если первые два года были подготовительными, то теперь упор делался на непосредственное уничтожение чернокнижья и всех его производных.

Он ежедневно посещал «зверинец», где под руководством все того же Кума изучал повадки содержащихся там тварей. Особое впечатление на Александра произвело увиденное им впервые убийство оборотня в исполнении Петровича.

В тот день все шло как обычно. Александр сидел в комнате наблюдения, приготовившись смотреть, как один из содержащихся в «зверинце» оборотней будет задирать очередную домашнюю скотинку, но вместо обреченного на смерть животного из переходного тамбура в камеру с не трансформированным еще оборотнем вошел его наставник. Выглядел Кум равнодушным, если даже не скучающим, как будто не с волколаком шел на встречу, а на рандеву с надоевшей хуже горькой редьки любовницей.

Увидев, какой деликатес сам идет ему в зубы, оборотень мгновенно перекинулся в свое звериное обличье. Подобно молнии, зверь кинулся на человека, намереваясь одним ударом разорвать его тело на куски. Если бы на месте Кума был человек обыкновенный, к встрече с этим ночным монстром не подготовленный, все так бы и получилось, вот только охотник такой легкой добычей не был. Неуловимым движением Кум нырнул под летящее на него тело, одновременно вытаскивая из кобуры пистолет. Сухо щелкнули два выстрела, обрывая жизнь злобного создания. Дождавшись, пока оборотень затихнет окончательно, Кум вытащил обоюдоострый кинжал с посеребренным лезвием и сноровисто отделил лохматую голову волколака от тела. Покончив с этой малопривлекательной процедурой, он вышел в переходной тамбур. Через пару минут Кум уже был рядом с Александром, как всегда спокойный и несколько циничный:

– Вот так, Скиф, нужно обращаться с этими тварями, и самое главное – нельзя их бояться. Для нас оборотни немного опаснее собаки, они в принципе и есть собаки, только гораздо злее и крупнее. И еще. Никакой брезгливости и чистоплюйства. После ликвида голова должна быть отсечена, поскольку только таким способом можно получить стопроцентную гарантию уничтожения. Кстати, завтра приезжает Хранитель, будет тебе наносить татуировки. И вперед, в вольеры...

Утром следующего дня, как и говорил Кум, прибыл молодой Хранитель. Процесс нанесения татуировок затянулся на весь день. От Александра требовалось постоянно находиться в центре магического круга, пока под чтение заклинаний ему на тело наносились мудреного вида знаки, сделавшие его похожим на представителя китайской триады или японского якудзу.

С этого дня для Александра наступили самые сложные времена. Схема работы в «зверинце» не отличалась разнообразием. В течение нескольких часов он находился в вольерах, отрабатывая на оборотнях и химерах разнообразные приемы ведения боя. Убивать этих монстров ему пока не разрешалось, так как заматеревших уже тварей использовали в качестве учебных пособий. Ежедневное противостояние между охотником и «зверушками» выматывало обе стороны до невозможности, но вместе с усталостью к Александру приходил бесценный опыт, который никаким другим способом получить было невозможно. Огромную роль в его становлении как охотника сыграл конечно же Петрович. Поначалу страхуя и показывая на своем примере, как использовать то или иное оружие или приспособление, он всегда был рядом, готовый прийти ученику на помощь в трудную минуту. И хотя Саня не забыл, как Кум себя повел в деле с Верой, после совместной работы в вольере он вновь проникся к нему былым уважением.

Вера также, несмотря на свое положение соглядатая, помогала Александру осилить выпавшие на его долю тяжелейшие нагрузки. Массаж и иглоукалывание, которыми она владела в совершенстве, все шло в ход, а в результате каждый новый день Александр был бодр и свеж, как ни в чем не бывало.

Этот напряженный период продолжался два месяца, в течение которого ежедневно Александр учился захватывать нечисть живьем, что могло в определенных случаях пригодиться и в настоящей боевой работе. В конце этого периода «зверинец» был уже достаточно потрепан и в людском обличий представлял собой довольно жалкое зрелище. Еще бы! Тренировки только условно так назывались, на деле же все происходило в полную силу, без всяких скидок на боль и травмы.

В один из дней Кум дал Александру посеребренный нож:

– Иди, уделай химеру в третьем вольере. Работай на уничтожение, по всем правилам зачистки.

Саня взял оружие и, немного волнуясь, прошел в переходный шлюз. Сердце его билось чаще, чем обычно. Оно и понятно, ведь не каждый день идешь убивать человека, хоть и бывшего.

Химера повела себя очень агрессивно, очевидно, почувствовав приближение смерти. Так или иначе, но она сразу же пошла в атаку. Удар ее хвоста был молниеносным. В последнее мгновение Александр, успевший хорошо изучить атакующую манеру химер, ушел с линии атаки и одним прыжком оказался позади твари. Используя те доли секунды, которые понадобились химере для подготовки к новому броску, он быстро вогнал лезвие ножа в то место, где у человека находится основание черепа. Посеребренная сталь с легкостью перерубила хребет змеечеловека, оборвав его земное существование. Но змеиное тело не хотело умирать, устроив напоследок дикую конвульсию, продолжавшуюся минут пять, в течение которых Александр словно заяц прыгал по вольеру, стараясь не угодить под смертоносный удар агонизирующей твари.

Когда химера затихла, настала самая неприятная часть ликвидации. Александру предстояло отрезать химере ее отвратительную голову. Преодолевая брезгливость, он исполнил инструкцию до конца, отделив от змеиного тела то, что еще недавно было человеческой головой. Ополоснув в умывальнике кровь с рук и ножа, он вышел в переходной шлюз. Уже проходя сканирование, Саня заметил, что стоит мокрый от пота и буквально валится с ног от усталости.

Кум, наблюдавший всю схватку через стеклянную стену, скупо его похвалил и отпустил отдыхать до утра, на прощание предупредив, что завтра ему предстоит схватка с оборотнем. Саня безразлично выслушал наставника, согласно кивнул и ушел. Как это частенько случается, схлынувшее нервное и физическое напряжение сменилось полной апатией. Впервые за последние годы он пошел в свой коттедж, а не к Вере, хотя точно знал, что она его ждет.

Такое нарушение привычного уклада не могло остаться незамеченным. Не прошло и пары часов, как в дверь постучали. Поскольку так характерно стучал только Кум, Александр, не вставая с диванчика в прихожей, крикнул:

– Открыто, Петрович, заходи!

Кум вошел не пустой, о чем свидетельствовал топорщившийся в районе брючного ремня камуфляж. Без труда распознав очертания бутылки, Саня молча вышел на кухню за стаканами. Ополоснув их от пыли, так как за прошедшие годы ими практически никто не пользовался, он поставил емкости на столик. Тем временем Кум скрутил с бутылки винтовую пробку, и в воздухе сразу же появился резкий запах чистого, неразведенного спирта. В полной тишине он наплескал «огненной воды» по стаканам, протянул один Александру, второй взял сам. Не чокаясь, словно на поминках, выпили. От спирта дыхание Александра перехватило, на глаза навернулись слезы, рука невольно пробежалась по столику в бесполезных поисках закуски. Как всегда, выручил Кум, протянув Александру уже развернутую карамельку. Сам он скромно занюхал это адское пойло рукавом.

– Ты что это скис? Тебя там такая краля ждет, волнуется, а ты тут каким-то самокопанием занимаешься. – Кум достал сигареты. – Если после каждого ликвида так будешь убиваться, то долго на нашей работе не протянешь.

– А я, Петрович, и не убиваюсь, просто захотелось одному побыть, отдохнуть. – Выпитый спирт начал действовать, развязав Александру язык. – Надоело мне прикидываться влюбленным балбесом, да и не за меня Верка волнуется, а за выполнение приказа переживает.

– Постой, постой, – встрепенулся Кум, – какого еще приказа? Ты часом не бредишь, а может, головушкой поехал от переизбытка впечатлений?

– Брось, Петрович, не надо ля-ля. Я и про приворот знаю, и для каких целей вы ее под меня подложили...

– Вот даже как! – Кум был совершенно трезв и серьезен. – И кто же, интересно знать, тебя просветил? Сам ты под приворотом и два плюс два не сложил бы. И приворот, как я понял, кто-то снял. Ну колись, родной, кто такой добренький оказался.

– И приворот снял, и про тебя с Веркой мне старый Хранитель рассказал. – Александр пьянел на глазах, язык у него начал заплетаться. – Только вы его уже не достанете...

– А ты откуда знаешь, что дедок преставился? Я сам-то только на днях об этом услышал, и то чисто случайно.

– Он знал, что скоро помрет, поэтому ничего и не боялся, когда ко мне в Крым приехал. Перед смертью он меня с вашего крючка снял, а теперь, после наколок этих, никакие ваши привороты-отвороты мне не страшны. Это тоже он мне объяснил.

– То-то он тобой так усиленно интересовался, с какой это радости, а?

– А вот этого, Петрович, не обижайся, я никому не скажу. Да и ты тоже рыбина еще та. Я к тебе всей душой, а ты... – Александр уже засыпал на ходу.

Видя, что серьезного разговора не получится, Кум забрал остатки спирта и, не попрощавшись, ушел.

Следующий день прошел как обычно, если не считать того, что Вера при встрече с Александром опускала глаза и норовила поскорее удалиться, не желая оставаться с бывшим любовником наедине. Кум, напротив, вел себя так, словно никакого разговора вчера и не было.