Деградация. Свои люди

– Ладно, успокойтесь. Мы же свои люди, договоримся, – пошел на попятную начальник. – Только выбросить заявление я тоже не могу. Оно зарегистрировано, и…

– …оформлено как этнический конфликт? Журналистов позвать? Интервью дадите?

Начальник замолчал, сверля женщину взглядом. Та и сама была не рада, что не удержалась, и добавила эту фразу, когда майор уже пошел на попятную. Но держалась спокойно и уверено, вдобавок, идти с ней на конфликт ради кого? Кавказцев обиженных? Поэтому через минуту он прервал молчание:

– Хорошо. Пусть это будет мелкое хулиганство. Переквалифицируем дело. С представителями другой, негритянской музыкальной субкультуры во мнениях разошлись. Удовлетворены?

– Так точно.

Начальник снял трубку, дождался ответа.

– Личные вещи Чернова ко мне в кабинет. Пусть дежурный принесет! – сказал он кому–то в трубку, затем обратился к Алексею: – Тебя вызовут через пару дней. Придешь. Подпишешь протокол, возьмешь квитанцию, штраф в течение месяца оплатишь. И можешь быть свободным. Пока. С твоим взглядами на жизнь мы еще встретимся. Я не сомневаюсь.

В кабинет вошел дежурный, принеся с собой вещи Алексея, затем зачитал с протокола досмотра, перебирая вещи:

– Мобильный телефон, ремень, кожаная папка, ручка, тетрадка, связка ключей, кошелек, денежные средства в размере трехсот сорока рублей. Все на месте?

– Они двести долларов прикарманили. Я в протоколе не расписывался, подпись нарисована, – сказал Алексей, обращаясь скорее к тетке, чем начальнику криминальной милиции. Мелочевку вроде сигарет он упоминать не стал.

– Значит, не было их при досмотре, – равнодушно сказал дежурный. – И подпись его.

– Я смотрю, тут кто-то подставляется не по-детски, – прокомментировала ситуацию тетка. – А вы, товарищ майор, смелый начальник. Графологическая экспертиза покажет подделку, и привет.

– Если вас этот вопрос так волнует, можете рассказать это начальнику милиции общественной безопасности. Его люди отличились при досмотре, – равнодушно пожал плечами майор. – Я только за оперов отвечаю.

– Разбирайтесь сами в вашей богадельне, – сказала Людмила Владимировна, взяла со стола конверт, открыла его, достала две стодолларовые купюры, отдала Алексею. После чего положила конверт с оставшейся суммой обратно на стол и с улыбкой добавила: – Эту пропажу, или, если быть точнее, кражу, вы в состоянии раскрыть сами.

Начальник усмехнулся, отпустил жестом дежурного, наблюдавшего эту картину и теперь в свою очередь старательно сдерживающему улыбку. Дождавшись, когда тот покинул кабинет, он бросил конверт себе в выдвижной ящик стола, и сказал:

– Ну что, давайте закончим с формальностями?

***

– Так ты и есть Маша? – улыбнувшись, сказала Людмила Владимировна, только переступив ее порог.

– А вы что, знакомы? – удивился Алексей, но Маша, только его увидев, сразу бросилась на него и застучала своими кулачками ему в грудь:

– Ты где был?! Еще раз пропадешь неизвестно куда, то меня здесь больше никогда не увидишь! – но быстро выдохлась и повисла на шее Алексея, постоянно всхлипывая.

– Между прочим, девушка права, – поддержала Машу тетка, – вот представь, допустим, через лет пять– шесть завели вы ребенка, мама его накормила, уложила спать, а папка в это время кавказцев гоняет или в ментовке сидит, а то и вообще срок мотает. Как, нормально?

Возразить Алексею на это замечание особо было нечего.

– Вообще, гордился бы своей девушкой, – продолжала тетка, – среди ночи на уши подняла всех. Ради тебя, дурака.

– Кстати, а как? – спросил Алексей. Маша, все еще уткнувшись ему в грудь, сказала:

– У тебя в компьютере резервная копия телефонной книги из памяти телефона. Я звонила всем подряд, что бы хоть что–то про тебя выяснить.

– Хм… Надо ребятам тогда сказать, что со мной все нормально, они же наверное теперь на черных сезон охоты открыли…

– Дурак! – Маша стукнула его еще раз обоими своими кулачками, после чего обратилась к тетке: – Вы извините. Пойдемте я вас чаем угощу.

– Не откажусь, – снова улыбнулась тетка и пошла вслед за Машей на кухню. За ними уныло побрел и Алексей.

Через пятнадцать минут они втроем на кухне пили чай, где и продолжили беседу.

– Алеша, расскажи нам что ли свои дальнейшие планы на жизнь… – произнесла тетка.

– Да какие могут быть планы. Отец отказал в финансировании. Значит надо искать работу.

– Правильно мыслишь. Дальше.

– Что дальше? В таких условиях я не вытяну обучение в институте. Это не реально.

– Перевестись на вечернее сможешь?

– Да, но что с армией делать в таком случае?

– В военкомат я отправлю справку о том, что ты обвиняемый по делу. Маша, не волнуйся, – сказала тетка, заметив как та поперхнулась, – это «липа». До весны отстанут.

– Хм… Где ты такую возьмешь?

– У друзей. Или сама нарисую. Это не твоя забота.

– Смысл? Дальше–то что? Весной опять армия, – сказал Алексей. – По мне так раньше сядешь – раньше выйдешь.

– У тебя же есть диплом о среднем специальном образовании?

– Да, есть. А толку от него?

– Этого достаточно, что бы соответствовать минимальным требованиям для службы в милиции.

– Чего? – удивился Алексей.

– Ты будешь служить в милиции. В моем подразделении. Армия тебя не тронет в этом случае. И сможешь спокойно доучиваться на вечернем.

– Кто меня туда возьмет?! – воскликнул Алексей. –  Ты мою биографию представляешь? Ты хоть приблизительно представляешь, что обо мне участковый напишет?

Однако Людмила Владимировна совершенно спокойным тоном ответила:

– Представляю. И достаточно явно. Придется почистить базы данных. А участковый пусть пишет что хочет, решение по кандидату принимать мне. Конечно, я несколько подставляюсь. Но на твое благоразумие все же рассчитываю. Или зря?

– А ничего, что мы вроде как родственники?

– На это требование законодательства у нас давно по–тихому все кладут. В общем, это не является препятствием. Кроме того, там речь только о близких родственниках. Это родители, дети, братья, сестры, мужья, жены. Про остальных там ни слова. И у нас разные фамилии. И ты будешь помалкивать. Ясно?

Глаза Алексея округлялись все больше.