Манипуляция сознанием – 2

Как уже отмечалось, сегодня логика развития событий на общественно-политическом поле России не позволяет длительное время «дурить голову» электорату какой-либо одной сказкой, как это было возможно еще несколько лет назад. Комплекс причин (выросшее недоверие общества к манипулятивным технологиям, активное противодействие «оппонентов», ухудшающаяся ситуация в стране и вокруг нее и пр.) заставляет манипуляторов «модифицировать» данный прием так, чтобы вообще было непонятно, кто против кого выступает. Это позволяет им успешно получать финансирование на свои «проекты», но результаты их, как правило, либо малоэффективны, либо вообще заканчиваются провалами кремлевской дипломатии.

Начало-середина 2005 года в «политической» жизни России охарактеризовались появлением с одной стороны – некоего размытого и маловразумительного, но агрессивного и крикливого в отстаивании своего «я» «национализма» и противостоящих ему «патриотических сил», олицетворением которых стали столь же невразумительные по сути своей, «Наши».

Лозунги, под которыми выступают эти «Наши», позиционируют эту потешную «политическую силу» как противостоящую «фашизму», «национализму», «оранжевой чуме» и вообще всему плохому (всем «НЕ нашим»).

Таким образом, с одной стороны, в данной ложной дихотомии присутствует созданный «в пробирке» кремлевскими политтехнологами «русский национализм» (само по себе явление ложное, бестолковое и чреватое реализацией идей Солженицына о разрушении России и утрате ею своих исконных территорий). На него исключительно удобно при необходимости и должном финансировании навестить имидж как «русского фашизма», так и «облагородить» его до уровня просвещенного, «демократического» «нациебилдинга». С таким «русским фашизмом» поначалу позиционировались силы, аналогичные РНЕ, а позднее – ее более «интеллектуальный» аналог НБП вкупе с различными «левонационалистическими» группировками.

С другой стороны, имеется некая противостоящая «национализму» сила – «Наши», которая выступает непонятно за что. Попробуйте спросить у молодых и хороших ребят из этой организации: «если вы – «наши», то кто тогда «НЕ наши»? Вопрос повергает их в состояние ступора, подобно зависшему компьютеру. Зато более-менее ясно, ПРОТИВ чего – против «фашизма и всего плохого».

Тонкость, в данном случае, в том, что, при необходимости, политтехнологи позволяют развернуть каждое из этих искусственных политических направлений на 180 градусов, превратив «Наших» в аналог «красно-коричневых отрядов», а «русский национализм» – в, как уже отмечалось, заготовку для «нациебилдинга». С помощью таких схем-«перевертышей» политтехнологи намереваются манипулировать обществом как можно дольше, экономя к тому же время и деньги (ничего нового придумывать не нужно – «бренды» уже известны и «раскручены»).

5.3. Максимальное упрощение схемы («кретинизация»)

Подробное описание

Данный способ также является разновидностью первого, но доведенной до логического абсурда.

Манипулятор в процессе обсуждения какой-либо темы выхватывает отдельный, чаще малозначимый или непринципиальный, но удобный для него аспект темы и сводит всю многогранную проблему исключительно к нему.

Все, не связанное с данным аспектом, отбрасывается или «не замечается». Обсуждение целостной схемы вводится в удобные манипулятору рамки. Если реципиент принимает такую трактовку, он автоматически лишается возможности увидеть вопрос в комплексе и оценить все стороны рассматриваемой проблемы.

«Кретинизация» обсуждаемого вопроса чаще всего используется манипулятором при непосредственном общении с жертвой манипуляции. Особенность данного вида манипуляции сознанием – его исключительная эффективность при условии достаточной подготовки и опыта манипулятора и, наоборот, отсутствия необходимых навыков контрманипуляции у реципиента. Как правило, нечто подобное происходит, когда манипулятор оказывается, благодаря контраргу ментам оппонентов, в сложной ситуации и ему необходимо любыми способами заставить аудиторию поверить в справедливость именно его позиции – для того, чтобы скрыть приближающееся фиаско. Особенно, если данная сложная для него ситуация усугубляется «цейтнотом»: исправлять положениие нужно быстро, и времени на выстраивание сложной манипуляционной схемы нет. «Критичность» ситуации обуславливает применение рискованных, но эффективных – при успешном исполнении – методов манипуляции сознанием.

Исключительно часто такие приемы применяются в теле- и радиопередачах, когда ведущий («демократической ориентации»; другие там встречаются редко) спорит с радиослушателем, не принимающим навязываемых СМИ либерально-разрушительных ценностей. Пример такой манипуляции – передача «Разворот» на радиостанции «Эхо Москвы», эфир 15 сентября 2005 года. Ведущий, М. Ганапольский, «пропускает» в эфир высказывание человека, отстаивающего очевидный взгляд: при СССР у молодежи было несравнимо больше шансов выйти в люди, получить образование, достойную работу и обрести свое место в жизни. Подобное отношение к СССР, к строю, который демократический Ганапольский искренне ненавидит, вызывает у него бешеную реакцию.

«Слушатель: Ну, вот что я хочу сказать. Я сейчас работаю, у меня своя фирма. И вижу, что у молодежи нет перспектив. Вот совсем… Ведь они [молодежь] не знают, что такое СССР, как там было, что там заботились!.. Они всего этого не видели, не знают… А знают только то, что сейчас есть – и у них нет хорошего будущего! Потому, что сейчас жизнь другая, что вот так Ельцин с Путиным устроили, потому что молодежи некуда… И они даже не знают, как было иначе… как в СССР было, понимаете?.. У молодежи сейчас нет хорошего будущего, потому, что все против них. Вот, что я хочу сказать. У нас сейчас нет для молодежи возможностей, чтобы развиваться, чтобы спокойно жить и работать!

Ганапольский: Послушайте, недавно я читал высказывание четырнадцатилетнего мальчика. Он не знает, что такое СССР, никогда там не жил, а все знает только по рассказам. И туда он не стремится! Он хочет выучиться на строителя и строить высотные здания. Вопрос: как ему может помешать стать строителем и строить высотные дома то, что он не знает, как жилось в СССР?

Слушатель: Ну, Матвей, я же говорю. Они не знают этого, они [молодежь] сейчас брошены, куда он пойдет?

Г.: Я вас спрашиваю: как то, что он не знает, как было в СССР, может помешать ему выучиться на строителя?

С.: Ну так сейчас это [получить качественное образование] сложнее стало! Для молодежи – я это хочу сказать! Он не может… ему же сложнее, чем тогда…

Г.: Не-ет! Нет, я вам задал вопрос, вы на него должны ответить: если этот молодой человек не знает, как жилось в СССР – как это помешает ему выучиться на строителя и строить высотные дома… вот, как он говорит? Прошу ответить [говорит с очень жестким нажимом]!

С. [явно растерян таким прессингом ведущего]: Ну, Матвей, вы же профессионал, мне сложно с вами спорить, просто я хотел сказать…

Г. [почти кричит, перебивает]: Да я вообще молчу! Я вам не мешаю говорить! Либо вы перестаете переходить на личности и отвечаете на вопрос, либо… кладете трубку… телефонную! Или я…

С.: Ну вот я же…

Г. [снова перебивает, говорит очень жестко и громко]: И что это такое? Я задал вопрос – а вы на меня «наезжаете»! Я хочу, чтобы вы ответили на вопрос и перестали на меня «наезжать»! Я требую ответа: каким образом ему может помешать стать строителем и строить то, что он «не знает» СССР?

С. [явно выходит из себя, начинает говорить яростно, убедительно, не выходя, однако, за рамки приличий]: Так вот что хотел сказать! Сейчас молодежи учиться сложнее! Куда он [обсуждаемый мальчик] пойдет? Образование сокращается, какие настроения, вы знаете?! У меня племянник, ему семнадцать. Он говорит моей сестре: мам, я лучше, вместо армии, пойду наркотиками торговать! Меня тогда не в армию, а в тюрьму посадят, и все меня будут уважать! А если я в армию пойду – меня за «лоха» будут считать. Потому что ты меня от армии «отмазать» не смогла! Вот какие настроения сейчас в молодежи! Я сам на стройке работаю [говорит очень убедительно, Ганапольскому явно нечего возразить]. И я знаю это сам! Кому работать? Молодежь не идет – на улицу они идут, а не работать! Кто дома такие будет строить – таджики? Нашим же [молодым людям] объяснили Ельцин с Путиным, что нужно не работать, а зарабатывать, хапать! И все они [Ельцин с Путиным] сделали, чтобы у молодежи СЕГОДНЯ не было таких хороших возможностей, как в Советском Союзе! Вот они и не будут работать! Какие «высотные дома», о чем вы вообще говорите?!

Г. [явно растерян, лихорадочно ищет выход]: Так, я вас понял. Ваша… ээээ… точка зрения… Ну, в общем, понятна… Я вот хочу спросить: этот мальчик, я говорил, он хотел строить высотные дома. Вы, как строитель, ответьте: когда было больше построено высоток – в счастливом Советском Союзе, или сейчас, при такой «плохой» [произносит это с явной издевкой, ерничает] демократии? Отвечайте!

С: Ну, я…

Г.: Не-ет, вы отвечайте! Когда было больше построено высотных зданий?

С. [растерян, чувствует, что ему не переспорить агрессивного ведущего]: Ну, наверное сейчас…

Г. [торжествующе]: Во-от! Все, это – ответ! Вопрос закрыт! Новости!»

В данном случае Ганапольский вынужден дезавуировать в эфире исключительно опасное для либерально-рыночной идеологии утверждение, что советский строй обеспечивал гораздо более удобные для профессионального развития молодежи (и, следовательно, для развития всего социума) условия. Однако спорить об этом он не может: утверждать обратное в условиях, когда подавляющая часть населения сегодняшней России считают так же, как и «слушатель», означает выставить себя явно предвзятым человеком. Поэто му он цепляется к одному высказыванию «слушателя», доводя его до абсурда, и на этом строит свою манипуляционную установку. Он берет фразу «у них нет хорошего будущего [в сегодняшних социально-политико-экономических условиях России]» и «привязывает» это высказывание к другому, явно эмоциональному: «…Ведь они [молодежь] не знают, что такое СССР, как там было». Собеседника Ганапольского можно понять: любой нормальный человек, имеющий детей, с большим удовольствием дал бы им возможность жить в обществе без наркотиков, без преступности, проституции и массового распространения инфекционных заболеваний (СПИД, гепатиты различных форм, ИПП, туберкулез и пр.), колоссальный всплекс которых свойственен «демократической» России. Под термином «не знают СССР» «слушатель» подразумевал «не жили в СССР, не имеют возможности сравнивать». Ганапольский прекрасно понимает разницу (он человек бессовестный, но явно неглупый), но использует вежливость, корректность и культурность оппонента для достижения целей манипуляции.

Увязав эти две фразы, ведущий получает дикий гибрид – «они не имеют хорошего будущего, потому что не знают СССР». Именно эту ахинею Ганапольский и приписывает собеседнику (21.1), используя для морального давления повышенные тона, эмоции и угрозы отключить связь (паразитирование на своем авторитете ведущего, 7.6). Таким образом, обсуждаемая тема – отсутствие перспектив личного развития у большинства сегодняшней молодежи – предельно оглупляется и сводится к тому, что отстаивающий тезис об отсутствии таких перспектив «сводит» аргументацию к тому, что «молодые люди не знают СССР». Но ведь «слушатель» имел в виду совсем не это.

Кроме того, когда в конце аргументированная, эмоциональная, но корректная речь собеседника загоняют Ганапольского «в угол», он вторично прибегает к тому же приему. «Прогресс» в сегодняшней разрушающейся России он сводит к тому, что «в ней сегодня высоток строится больше, чем в СССР». Однако здесь, кроме оглупления темы, он применяет стандартную подмену понятий.

Имеет смысл сравнить в процентном отношении – сколько высотных зданий строилось в СССР, и сколько таких же было построено в нынешней России за последние 15 лет. Учитывая, что Советская власть получила страну, полностью разрушенную двумя войнами (а «демократия» – исправно функционирующий экономический механизм) и сравнив – сколько «высотных» домов строилось в России до революции, можно без труда получить выдающиеся темпы наращивания высотного строительства в Советском Союзе. Строительство высотных зданий сегодня сконцентрировано в Москве, уверенно превращающейся в «годурасию» («гонконгию», по меткому выражению А. А. Зиновьева), сияющий нарост на деградирующей России.

Следует отметить, что строительство высотных зданий, к которым апеллирует манипулятор Ганапольский, сегодня растет в ущерб строительству домов меньшей этажности, но не менее удобных для жизни обычных людей. И, самое главное – за счет домов более доступных для подавляющего числа людей. Ведь основная часть строившегося «при коммунистах» жилья распределялась на бесплатной основе. Бесплатное жилье, вместе с социальной системой защиты (бесплатное здравоохранение, отдых за счет государства в санаториях и пансионатах, бесплатное образование для них и их детей и пр.), в значительной степени компенсировало невысокие доходы рабочих и служащих.

Однако главное – сегодня жилья строится в несколько раз меньше, чем в советский период. А, учитывая, что именно сейчас начинается массовый выход из строя не ремонтировавшегося в течение последних пятнадцати лет (из-за деятельности «реформаторов») жилья, увеличение объемов строительства высотных домов – к чему апеллирует Ганапольский – столь же эффективно для преодоления надвигающегося кризиса, как и перекраска труб «Титаника», после столкновения с айсбергом, для предотвращения трагедии…

Кретинизация проблемы у демократов в условиях, когда им не противостоят опытные информационные оппоненты, является наиболее излюбленным способом отстаивания своей точки зрения и навязывания ее аудитории. Летом 2005 года, обсуждение перспектив дальнейшего существования СНГ освещалось в СМИ. 29 августа на радио «Маяк» состоялась передача на эту тему; вопрос был поставлен следующим образом: «Надо или не надо сегодня сохранять СНГ»? Были приглашены несколько высокоученых «экспертов», давалась возможность выступить радиослушателям по телефону в прямом эфире, чтобы ответить на этот вопрос.

Все – и гости эфира, и звонившие слушатели – хватались за предложенную трактовку темы, отстаивая один из предлагавшихся авторами передачи вариантов ответа (5.2 – ложная альтернатива). Гости (по «случайному совпадения» – все как один сторонники «общечеловеческих ценностей» и дальнейшего разрушения России под флагом «развития демократии») выступали за «интеграцию в мировое сообщество» и «отказ от поддержки новых независимых государств – они теперь сами должны о себе заботиться». Смысл их выступления сводился к тому, что нам нужно идти «в цивилизацию», а «эти республики нам не нужны»…

Радиослушатели, люди, судя по всему, интуитивно понимающие самоубийственность процесса отказа России от защиты ее традиционных интересов в республиках быв. СССР, выступали в основном за сохранение СНГ (подсознательно увязывая его с памятью о СССР). В этом случае они выступали эмоционально, но явно проигрывали в убедительности «экспертам», главной задачей которых и является умение красиво вешать лапшу на уши «дорогим россиянам».

Ловкость манипуляторов в данном случае заключается в том, что самой постановкой вопроса «нужно или нет сохранять СНГ», дискуссия была уведена в бессмысленное обсуждение. Вопрос, на самом деле, обстоит совершенно иначе: ДЛЯ ЧЕГО нужно СНГ или нечто, его заменяющее? Какие реальные, КОНКРЕТНЫЕ, а не обманные (вроде «борьбы с международным терроризмом» или «построения демократического общества» – «лукавые термины», 15.1) задачи ставятся перед ним?

Если внимательно разбираться в этом вопросе, выяснится, что никто из российской властной элиты не объявлял реальных целей, на которые ориентирован СНГ. Все принципиальное целеполагание подменено пустой болтовней ни о чем. Из объяснений, а чаще из молчания на эту тему этой «элиты», не понятно: что требуется от СНГ, какие функции оно должно выполнять? В этом случае получается, что нужно говорить не о СНГ вообще, а о том, КАКИЕ ЦЕЛИ ставит перед собой российская власть? И как в программу их достижения вписывается объединение вроде СНГ? Что российская властная элита хочет достичь, используя этот орган?

Но в этом случае и вопрос нужно было ставить принципиально иначе: чего добивается российская власть, какие стратегические – и, через понимание этого, тактические – задачи для страны она поставила перед собой? Насколько они соответствуют интересам народа России и насколько честно власть об этом говорит обществу? Вместо этих вопросов манипуляторы с «Радио «Маяк» поставили предельно упрощенные, утрированные до кретинизма вопросы, не имеющие ничего общего с реальностью.

Раздел 6. Ассоциативная цепочка («Перенос значения»)

Краткое описание

Один из самых простейших, но достаточно эффективных приемов манипуляции сознанием. Заключается в том, что предмет манипуляции выставляется манипулятором перед реципиентом в том виде, который ему необходим («хороший» для манипулятора – в положительном, «плохой» – в отрицательном). То есть увязывается в сознании реципиента с каким-либо предметом, явлением или процессом посредством логической или эмоциональной ассоциации (отсюда и название «цепочка»). Это делается путем навязывания реципиенту мнения манипулятора о предмете манипуляции.

Средства для этого могут использоваться самые различные. От акцентации мимикой, жестами и тембром голоса (например, «демонизируя» предмет манипуляции, манипулятор может делать страшное или унылое выражение лица, а «идеализируя» его – томно и благоговейно закатывать глаза), до упоминания в контексте обсуждения предмета манипуляции вещей (терминов, символов, событий), которые непосредственно с предметом могут быть и не связаны, но косвенно придают ему свою эмоциональную или качественную «окраску». Обычно это выглядит как использование постороннего символа для придания речи (тексту) обсуждения большей насыщенности и аттрактивности.

Задача манипулятора в том, чтобы реципиент стал оценивать предмет манипуляции не с логической, но исключительно с эмоциональной, причем навязанной манипулятором, точки зрения. Способ противодействия манипуляции в данном случае предельно простой: не принимать эмоциональных оценок предмета разговора, а стараться оценивать его с сугубо логической точки зрения.

Перенос значения применяется в манипуляции сознанием достаточно часто. Он удобен, прежде всего, тем, что позволяет некий образ, который манипулятор стремится выставить в резко отрицательном виде, «привязать» (логически или через обычное сравнение – «вот это – оно же совсем как это!») к чему-то, имеющему однозначно отрицательный оттенок.

Вот один из примеров. В интервью изданию «Новые известия» идеолог и «архитектор» «перестройки», один из наиболее активных участников уничтожения нашей страны, А. Яковлев, рассуждал о «политической ситуации» в России. Все интервью было выдержано в радикально-либеральном духе, вопросы, задаваемые журналистом (В. Максимов) напрямую подталкивали интервьюируемого Яковлева к антисоветским и антирусским ответам. На протяжении всего интервью это создавало совершенно определенный, антигосударственный и антироссийский настрой (используется создание заданной информационной атмосферы, 25).

К концу интервью разговор зашел о том, что российская власть не поддерживает (в должной, с точки зрения Яковлева, мере) кампанию по очернению истории нашей страны. Яковлева сильнейшим образом раздражало то, что высшая российская власть «смеет» расценивать российский и, особенно, советский период истории не как одно сплошное «позорное пятно».

В соответствии с этой позицией «архитектора перестройки» журналист задает ему вопрос: