Тринадцатый сын

Гордон заметил, как на глазах мадам Готье навернулись слезы. Ее лицо сморщилось, и она была готова вот-вот разрыдаться.

–Мадам, можете не сомневаться – я верю каждому вашему слову, – успокоил старуху Гордон. – Мы с вами еще не один раз увидимся, и я, надеюсь, получу от вас самую ценную информацию!

Кухарка вяло улыбнулась и, достав из кармашка платок, утерла покрасневшие глаза.

Секретарь управляющего Швейцарским филиалом австрийского строительного концерна «Shtern» очаровательная мадемуазель Коко вбежала в приемную шефа без одной минуты восемь. Швырнув сумочку в угол и, мельком взглянув на себя в зеркальце, она села за свой рабочий стол и включила компьютер. Шеф мадемуазель Коко, будучи человеком пунктуальным, требовал, чтобы его сотрудники являлись на свои рабочие места без опозданий. Если же таковое все же случалось, то провинившийся мог отделаться словесным нагоняем от управляющего, его могли оштрафовать, а в худшем случае – уволить. Строжайшая дисциплина, введенная господином Дитцем сразу после его назначения восемь лет назад на должность управляющего, поначалу вызывала недовольство у большей части персонала. Дело даже дошло до небольшой «сидячей» забастовки. Однако управляющий оказался «крепким орешком» и не поддался давлению. Зачинщики беспорядков были уволены, остальным сотрудникам шеф повысил зарплату, и дело сразу пошло на лад.

Сам господин Дитц являлся образцом для подражания. Всегда аккуратно подстриженный и выбритый до блеска, благоухающий дорогими одеколонами, в великолепном английском костюме он ровно с восьмым ударом массивных напольных часов отворял дверь приемной и вежливо, но сухо здоровался с секретарем и проходил в свой кабинет.

Боявшаяся и недолюбливавшая шефа в первые месяцы его руководства, мадемуазель Коко вскоре неожиданно для себя влюбилась в этого пятидесятилетнего господина. В нем ей стало нравиться буквально все: и манера держаться, и тембр голоса, и то, как он подписывал бумаги и отдавал распоряжения. Узнав, что господин Дитц живет один, она дала себе слово, что женит шефа на себе.

Мадемуазель Коко стала сверх всякой меры исполнительной, старалась предупредить любое желание управляющего, задерживалась на работе до тех пор, пока шеф не уезжал. Управляющий же воспринимал заботу молодой секретарши, как должное служебное рвение и ни о чем другом не догадывался.

И вот однажды мадемуазель Коко решилась открыться Дитцу. В одну из пятниц, когда служащие разошлись по домам, она, предусмотрительно отключив телефоны, вошла к управляющему, изучавшему смету расходов на следующий квартал, и села в кресло напротив господина Дитца.

Пролистав с десяток страниц, Дитц, наконец, бегло посмотрел на нее из-под очков и равнодушно сказал:

–Рабочий день уже закончился. Можете идти домой.

–Я знаю, господин Дитц, – ответила она низким грудным голосом и, протянув руку, коснулась пальцами ладони управляющего.

–Если у вас что-то ко мне есть, то прошу побыстрее. У меня очень много дел! – не отрываясь от бумаг, предупредил девушку Дитц.

–Господин Дитц, – проговорила Коко тоном, каким исповедуются грешницы, – я хочу с вами заняться любовью! Немедленно! Вот на этом самом столе! Прошу вас!..

Дитц невозмутимо высвободил ладонь, снял очки и, прищурив правый глаз, холодно изрек:

–Мадемуазель Коко! Еще одно такое предложение и я вас уволю! Знайте, я вас ценю, как очень хорошего работника. Но не более! А теперь до свидания, мадемуазель Коко!..

Нравоучительная тирада Дитца словно холодный душ смыла с девушки долгое наваждение. Никогда более управляющий не напоминал ей об этой странной беседе, а Коко стала воспринимать господина Дитца не более чем, как шефа…

Напольные часы пробили восемь. Пришедшая в себя и отдышавшаяся Коко поглядывала на дверь, ожидая прибытия шефа. Но вот уже стрелки на циферблате показали восемь десять, четверть девятого, половину, а господин Дитц все не появлялся. В приемной образовалась небольшая очередь – несколько руководителей отделов ожидали управляющего.

Через час пустого ожидания секретарь решилась и, сняв телефонную трубку, набрала домашний номер Дитца, затем позвонила шефу на мобильник. Однако ей ни кто и не думал отвечать…

Около полудня на пороге приемной управляющего появился невысокий худой мужчина в светлом мятом костюме.

–Господина управляющего нет, – встретила не успевшего открыть рта гостя мадемуазель Коко.

–Я знаю, – буркнул тощий, уверенно направляясь к секретарскому столу. – Вы секретарь господина Дитца?

–Да, но господин Дитц будет позже, – повторила Коко, вставая.

–Инспектор Гордон. Управление городского комиссариата полиции, – представился мужчина.

Девушка побледнела. Служащие, сидевшие в приемной, прервали свои разговоры и насторожились.

–С господином Дитцем… что-нибудь… случилось? – путаясь в словах, спросила Коко.

Инспектор оглядел притихшую публику и предложил секретарше:

–Пройдемте в кабинет управляющего.

–Но, господин Дитц не любил, когда в его отсутствие кто-то…

–Я думаю, господин Дитц на этот раз не рассердится, – прервал мадемуазель Коко Гордон, решительно открывая массивную дверь, обитую, вопреки современной офисной моде, плотной коричневой кожей…

Более всего Гордон не любил приносить весть о чьей-либо смерти. Слезы, обмороки, сердечные приступы – всего этого инспектор не выносил, несмотря на долгие годы службы в полиции. И в этот раз едва они уединились в просторном кабинете, инспектор долго не мог решиться сообщить этому очаровательному созданию об убийстве хорошо знакомого ей человека. Выручила Гордона сама девушка, первой задав страшный вопрос:

–Господина Дитца больше нет?

Инспектор кивнул.

–Как это случилось? Когда?

–Вероятно, этой ночью. Его, – инспектор на секунду задумался о том, стоит ли подробно расписывать увиденное им в особняке Дитца, – его убили.

У Коко подкосились ноги и она села на краешек стола. Тот самый, на котором она предлагал господину Дитцу заняться с ней любовью.

–Но, за что? – одними губами спросила она.

–Вот это и предстоит мне выяснить. Позволите? – спросил Гордон, располагаясь за бескрайним столом управляющего.

Инспектор раскрыл на первой странице толстую тетрадь, которую до этого держал под мышкой, маленьким перочинным ножиком подточил карандаш.

–Если вы в состоянии отвечать на вопросы, тогда мы начнем нашу беседу.

Коко утвердительно кивнула и шмыгнула покрасневшим носом.

–Сколько лет вы работали с господином Дитцем?

–Восемь.

–Каковы были ваши отношения?

Мадемуазель Коко вспыхнула румянцем смущения, но быстро справившись собой, уверенно ответила:

–Деловые.

Гордон, заметив реакцию девушки на свой вопрос, усмехнулся и невозмутимо продолжил:

–Чем занимается ваша компания?

–Мы поставляем строительное оборудование.

–Где находится головной офис?

–В Вене.