Ленин. Спаситель и создатель

А вот меньшевики Чхеидзе и Церетели, эсеры Чернов и Керенский – вне сомнений, пособники… Вопрос только, какая им была обещана плата – пачки банкнот, или кусочек власти?

Ленин же…

Да если бы Ленин планировал на 1917 год революцию, имея в своём распоряжении мифические «золотые» миллионы германского генштаба, то уж кого кого, а Сталина, Свердлова и Каменева он из сибирской ссылки – с такими-то деньжищами – вызволил бы своевременно, до того, как события разразились!

Нет, Февраль 1917 года был для Ленина и большевиков полностью неожиданным, и это понятно – не они его готовили. Февраль готовили – в этом сегодня сходятся как «левые», так и «правые» – либеральные политические и крупные промышленные круги России при помощи и поддержке союзников.

Другое дело, что Ленин гениально уловил всю перспективность неожиданно – для него – возникшей ситуации с позиций развития буржуазной революции в революцию социалистическую. Он сразу понял, что буржуазная парламентская республика для России – ещё толком не возникнув, это уже вчерашний день. А завтрашний день – рабоче-крестьянская Республика Советов.

С этим он в Россию и рвался.

С этим он в Россию и выехал – в апреле 1917 года.

Но – с этим ли?

Ленина ведь обвиняли и обвиняют в том, что он ехал в Россию, чтобы развалить её и на радость Берлину вывести из войны.

Ну, что ж, остановимся и на этом…

Глава 6. Кто развалил Россию – «Николай» Ленин или Николай Романов?

После того, как «сливки общества» старой России оказались в эмиграции, многие «бывшие» – благо, время было, начали строчить мемуары и воспоминания. И все дружно валили беды России на Ленина и большевиков. Мол, приехал Ленин, и всё развалил. Так что будет не лишним задаться вопросом – Ленин ли развалил Россию, или, всё же, кто-то другой?

Не подлежит сомнению, что Ленин приехал в Россию, без него совершившую революцию буржуазную, с твёрдым убеждением в необходимости доведения страны уже им, Лениным, до революции социалистической.

Но заявлять, что Ленин-де после приезда разваливал старую Россию, чтобы на её обломках выстроить Россию новую, значит просто не знать положения дел в тогдашней России.

Россия была развалена задолго до Ленина – самим царизмом.

В советской историографии о России в Первой мировой войне есть блестящая, даже неожиданная монография Владимира Яковлевича Лаверычева «Военный государственно-монополистический капитализм в России», изданная в 1988 году. Её можно цитировать и цитировать!

С одной стороны там документально показано, что российские капиталисты в ходе войны всё чётче понимали необходимость государственного регулирования экономики – в интересах предпринимателей конечно, но также – и в интересах эффективной мобилизации всех ресурсов России для успешного ведения войны.

С другой стороны, там документально показано как бессилие царя и его «правительства» решить эту проблему, так и неумение предпринимателей настоять на своём, поскольку их, понимавших необходимость объединения, разъединяла жадность – стремление к максимальной прибыли и потоплению конкурента.

Во время войны военные доходы российских частнособственнических монополистов были огромными, они достигали 50–70 и даже 100 % на основной капитал![93 - Лаверычев В. Я. Военный государственно-монополистический капитализм в России. М.: Наука, 1988. С. 294.]

И, при всём при том, монополисты, срывавшие благодаря царизму огромные куши, не удержались от того, чтобы не пилить сук, на котором сидели. А царские власти видели это, но не препятствовали. По сути, царизм существовал сам по себе, а возникающие отраслевые буржуазные военно-промышленные комитеты (ВПК) – сами по себе.

Приведу из монографии В. Я. Лаверычева такой пример. 1 ноября 1916 года председатель угольной секции топливного отдела Центрального ВПК Л. Г. Рабинович в ходе дискуссии по проекту учреждения особого регулирующего органа – «Центроугля», заявил: «Имеющимися организациями происходящую разруху исправить нельзя. Синдикат добровольный учредить невозможно. Без правительственного надзора он допущен не будет».

16 ноября 1916 года обсуждение проекта продолжилось, и В. Я. Лаверычев сообщает:

«Доводы Рабиновича не убедили участников и этой встречи. Они с недоверием отнеслись к проектируемой… организации, опасаясь ограничения частной инициативы…

Л. Г. Рабинович не успокоился и даже в конце 1916 года продолжал агитировать за принудительный синдикат…

Но эти усилия не дали результата»[94 - Лаверычев В. Я. Военный государственно-монополистический капитализм в России. М.: Наука, 1988. С. 194–195.].

А вот что писал в печатном органе правого крыла партии эсеров – газете «Воля Народа», в номере от 7 сентября 1917 года известный русский экономист Николай Кондратьев:

«Острая, небывалая нужда ощущается населением в предметах первой необходимости. Нет и не хватает тканей, кожи, железа, керосина, мыла и других товаров. Особенно острую нужду ощущает деревня. Так или иначе, но город всё-таки относительно лучше снабжается перечисленными предметами. Деревня получает жалкие крохи или не получает ничего. Бьётся и носится хозяйственный инвентарь, рвётся одежда… А заменить их вновь нечем. И в деревне нарастает недовольство, злоба против города…»[95 - Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. 2-е изд. М.: Наука, 1991, С. 468.]

Это написал до Октября 1917 года не большевик, а человек взглядов скорее либеральных! Даже не левый, а правый эсер, член Совета Российской Республики, товарищ министра по продовольствию во Временном правительстве!

Царизм и капитализм, судорожно хватаясь друг за друга, топили друг друга, а с ними тонула и старая Россия. И это было лишь логическим завершением застарелого, давно начавшегося, процесса. Сошлюсь на источник, который для поклонников царской России не может не быть авторитетным, – всё того же великого князя Александра Михайловича.

Он вспоминает, что уже в 1914 году в штабе Юго-западной армии его брат в. к. Николай Михайлович предрекал решительное поражение России «не позднее весны 1915 года». Далее Александр Михайлович пишет, что «наиболее боеспособные части… были целиком израсходованы в легкомысленном наступлении 1914–1915 гг., девизом которого было „Спасай союзников!“…»[96 - Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. Мемуары. C. 251 и далее с. 253, 256–257.]

Николай Стариков утверждает, что задачей-де Ленина был развал России на «союзнические» деньги. Однако с этой задачей успешно справлялась сама элита царской России, истощая мощь Отечества в обмен на «данайские» союзнические займы.

По свидетельству в. к. Александра Михайловича «официальные данные говорили, что противник выпускает сто шрапнельных снарядов на наш один», но «в действительности эта разница была ещё более велика: наши офицеры оценивали это соотношение в 300:1».

Александр Михайлович обвиняет генерала Алексеева в том, что тот «связал себя заговорами с врагами существовавшего строя, которые скрывались под видом представителей Земгора (объединённый комитет буржуазных Земского союза и „Союза городов“. – С.К.), Красного Креста и военно-промышленных комитетов…»

Большевиков в этом перечне нет, зато великий князь забыл упомянуть союзные посольства, особенно английское.

Правда, далее Александр Михайлович утверждает, что к лету 1916 года на фронте, «теперь хорошо снабжённом всем необходимым», якобы возобладал «бодрый дух», и «армия мечтала о победе над врагом», уповая на «молниеносное наступление армий генерала Брусилова».

Но великий князь выдавал желаемое за действительное и противоречил сам себе. Откуда могла появиться в 1916 году мощная боеспособная армия, если наиболее боеспособные части были «целиком израсходованы в легкомысленном наступлении 1914–1915 гг.»? И могла ли малахольная царская Россия в один год ликвидировать трёхсоткратное превосходство немцев в обеспечении фронта снарядами? Или даже – стократное?

Зато Александр Михайлович не ошибается, заявляя: «Политиканы же мечтали о революции…»

Политиканы её – как «спецоперацию» верхов, и начали. Причём политиканы самой разной окраски – от масонско-«голубой» и аристократически голубой до «бледно-розовой». Лишь «красной» краски в планах заговорщиков не было, ибо красный – это цвет политиков, действующих в интересах большинства, а не прощелыг, политиканствующих во имя интересов меньшинства.

Царь Николай был, конечно, не окончательно глуп, и попытался, пусть и запоздало, противодействовать заговору. Однако «резьба» власти, скреплявшей царскую Россию, к 1917 году полностью проржавела, и попытка царя «завинтить гайки» привела к тому, что Россию «сорвало с резьбы».

Без Ленина!

Напомню цитированную мной телеграмму от 26 февраля (старого стиля) 1917 года, направленную председателем Государственной думы Родзянко в адрес начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Алексеева:

«Железнодорожное сообщение по всей России в полном расстройстве. На юге из 63 доменных печей работают только 28 ввиду отсутствия подвоза топлива и необходимого материала. На Урале из 92 доменных печей остановилось 44 и производство чугуна, уменьшаясь изо дня в день, грозит крупным сокращением производства снарядов… Правительственная власть полностью бездействует и совершенно бессильна восстановить нарушенный порядок…»

Так кем была развалена царская Россия?

И была ли она уже развалена до приезда Ленина, или нет?

Ответ очевиден: «Была, была Россия развалена – до Ленина и без Ленина!» Здесь постарались, конечно, и милюковы, и керенские, и гучковы с их ловкими присными, однако не забудем о царе Николае с его бездарными присными!

Двух мнений быть не может: Россию – до приезда Ленина и без Ленина, разваливал не только самодержец Николай, но и антиниколаевские заговорщики. И последние разваливали Россию со вполне определённой целью: без резкого падения жизненного уровня народа его не взбунтуешь, и царя не свалишь.

И об этой части работы по развалу России – о действиях Элиты, тоже забывать не стоит. Причём переворот Элита спланировала неглупо – собственно, иначе он не был бы успешным.

В период Февральской революции и позже играл определённую роль «бледно-розовый» Владимир Бенедиктович Станкевич (а точнее – Владас Станка), приват-доцент кафедры уголовного права Петербургского университета и лидер фракции трудовиков («эн-эсов» – «народных социалистов»), в 1917 году – комиссар Временного правительства.

Уже в эмиграции он вспоминал:

«…в конце января (1917 года. – С.К.) мне пришлось в очень интимном кружке встретиться с Керенским. Речь шла о возможностях дворцового переворота. К возможностям народного наступления все относились определённо отрицательно, боясь, что, раз вызванное, народное массовое движение может попасть в крайне левые русла и создаст чрезвычайные трудности в ведении войны»[97 - Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919; Ломоносов Ю.В. Воспоминания о Мартовской революции 1917 г. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1994. С. 31.]