Между синим и зеленым (сборник)

«Что же ты, Костя, за друг. Что же ты, Костя, за товарищ».

Тук-тыщ, тыщ-тук. Друг и товарищ. Товарищ и друг.

Дембель поднял воротник бушлата, но дождь все равно моросил на шею.

– Я даже не знаю, что делать. Надо подумать. Ты вот сам что думаешь?

– Не знаю. Ты сам далеко живешь? Где твой дом?

– Да нет у меня никакого дома, – отрезал дембель.

Теперь уже Костя догонял дембеля, который шел так быстро, будто скорость движения могла заполнить пропасть между вечной памятью и лишними вопросами.

Костя хотел уточнить про дом: куда-то же ехал дембель, – но проснулся телефон. Снова появилась связь.

Пропущенные вызовы от Ксивы, неизвестные номера, снова пропущенные, уведомления о роуминге от оператора, реклама, мама… пропущенные от мамы. В глубине входящих сообщений он отыскал родную весточку:

«Костенька, сынок. Что же ты опять натворил. Приходили сотрудники в форме. Про тебя спрашивали. Я им все рассказала. Про друга твоего. Сынок, ты мне напиши, все ли в порядке. Ты мне пообещай, что все будет хорошо».

Повсюду мама ставила многоточие. Костя знал, эту пробельную недосказанность мать заполняла слезами.

– А как убили твоего друга?

– Да я не знаю пока что, – ответил Костя и мысленно поставил три жирные точки.

Домой он возвращался героем. Сам-то, конечно, никаким героем себя не считал. Но мать не сводила глаз с повзрослевшего, да что там, возмужавшего сына, и все носилась кругами, чтобы, не дай бог, не остался голодным. Вот и пирожки, а вот картошечка, на ужин – пельмени, домашние, как любишь.

Она попросила никуда не вляпаться, потому что знала Костю и его замашки. Подкрепленный армейским недугом характер должен был проявиться, заиграв резким цветом бесстрашной пиксельной рамки.

– Наследственность плохая, – опасалась мать.

Костя пообещал, что все будет хорошо. И сейчас он свободен, как никогда. И уже завтра найдет достойную работу и станет получать хорошие деньги, потому что – все, теперь все прошло. Дороги открыты, жизнь впереди.

– Твой брат тоже так говорил.

Костя обнял мать, и та поняла, что младший сын – другой и действительно ничего страшного не случится. Наконец она может спокойно жить и знать, если наступит завтра, никто не заберет ее любимого мальчика.

По крайней мере, она хотела верить.

Завтра, через неделю, спустя месяц, в какой-то момент перестал он искать работу. Одни требовали вышку, вторые – опыт, третьих смущал армейский вакуум.

«Вы, наверное, из жизни выпали. Тяжело придется».

Костя понял, что консультантом в банк его не возьмут – нужен внешний вид и грамотная речь. Рискнул пробиться в строительный холдинг, там требовался кандидат в службу безопасности. То ли не таким здоровым, то ли не настолько крученым оказался Костя, что сразу его не приняли, но пообещали перезвонить. Тогда, не дождавшись, проработал недели две охранником в сетевом алкомаркете, но после первой же ревизии, когда недостачу повесили на всю дежурную смену, Костя ушел.

Работал он хорошо и старательно, но денег за это не платили.

Потому, когда встретил Старшого, не раздумывая, решил устроиться в его контору.

Старшого он уважал. Старшой дружил с его братом, пока тот еще гулял на свободе. Мать говорила, что по Старшому тоже плачет тюрьма.

– Ты бы с ним не общался, Костя.

Но Костя не просто общался, а считал делом чести продолжить товарищество. Старшой своими делишками рубил хорошие деньги.

– Жить вообще тяжело. Но с деньгами проще.

Костя надеялся, что Старшой возьмет его на дело. По районным слухам, тот давно уже влился в местную группировку и следил за какими-то кафешками и магазинами.

– Полет мелкий, но с чего-то надо начинать.

Город много лет крышевали то ли армяне, то ли чеченцы, а потом появились ниоткуда молодые ребята с большими амбициями и достойной физподготовкой. Не самый крепкий, но самый выежистый, Старшой влился в молодой дружный коллектив и через полгода сел за руль модной «Приоры», а потом купил себе новую «Камри».

О такой жизни мечтал Костя.

– Осторожней там. Я после чистки, – предупредил Старшой, когда Костя плюхнулся на заднее сиденье.

– Ладно, че ты.

– Да я шучу. Ну, как сам?

Старшой скалился выбеленной улыбкой. По малолетке он ходил беззубым. Как-то родители скопили денег и подарили ему на день рождения поход к стоматологу. Дорогущие импланты выбили в первой же драке. С тех пор подарки Старшой не любил, но с уважением относился к простой человеческой щедрости.

– Да ну как… Работу ищу. Не очень, правда, получается.

– Тебе нужно головой работать, – ответил Старшой. – Ты вроде парень-то неглупый.

– Я и руками могу. И ногами, если что, – всячески намекал Костя, что готов к любым поворотам своего профессионального пути.

– Ногами? – улыбнулся Старшой. – Ну, смотри сам.

Старшой искал ребят для новых дел, и в принципе Костя подходил по всем параметрам: здоровый, молодой, упрямый.

– Ты, Костян, вообще запомни. В наше время никому нельзя доверять. Если есть возможность, лучше все делать самому.

Костя легко бы оставил в мутном армейском прошлом коллективный дух товарищества и братского единства. Он бы мог доказать, что готов поработать и бесплатно, лишь бы взяли и платили потом.

Но Старшой знал, что такое деньги. Он также помнил, что такое безденежье, и старался хранить в памяти чувство голода и растерянности, когда не на что купить даже паршивую пачку сигарет.

Костя ждал указаний, а Старшой все тянул и тянул.

– Короче, давай я подумаю. Поспрашиваю, может быть, найдем что-нибудь. Ты что вообще умеешь?

– Я? – растерялся Костя и понял, что, в общем-то, ничего не умеет, но готов научиться чему угодно. – Я не знаю…

– Ты пойми. За деньгами нельзя гнаться. Не все решают деньги. Это все утопическая шняга.

Откуда Старшой понабрался таких слов, Костя не знал, но считал, что хорошая денежная жизнь сама выводит на какой-то новый уровень, в котором жить иначе просто невозможно.