Маскарон. Роман

Тогда Аня решилась позвонить Максу. Взяв телефон, она села на кровать и попыталась с ним связаться, но Макс оказался вне доступа. И тут, внезапно почувствовав слабость и озноб, она свернулась на кровати, накрылась одеялом и через какое-то время провалилась в сон.

Фрау Вайгель была просто несносна и все время подкалывала Аню.

– Вы должны быть весьма продвинуты, милочка, – язвительно произнесла архивщица, глядя на Аню с издевательским прищуром. – Позвольте полюбопытствовать, что у вас было по странгуляции?

Аня почувствовала, что краснеет от стыда.

– «Отлично», – пробормотала она в крайнем замешательстве. Ей хотелось плакать от обиды.

– Позвольте вам не поверить! – заявила фрау Вайгель с невероятным сарказмом. – Вы ничего не смыслите в странгуляции. У вас в Саратове правильно душить не умеют.

– Неправда! – вскипая от негодования, выкрикнула Аня прямо ей в лицо. – У нас умеют еще лучше! У нас университет!

– И сколько часов вы прослушали?

– Много! Больше, чем вы думаете!

– А! – фрау Вайгель с пренебрежением махнула рукой. – Пустыня цивилизации.

– Это ложь! Пустыня цивилизации это Америка!

– Это у вашего Сержа Америка – пустыня цивилизации! Что он понимает?

– Он понимает все! Правда, Серж? Скажите ей!

Серж побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и, отпив из рюмки коньяк «Реми Мартен», со своей неподражаемой иронией произнес:

– Что с ней разговаривать, Анечка! Она и при жизни-то в странгуляции смыслила, как испанская корова[16 - Из французского выражения: Il parle fran?ais comme une vache espagnole. – Он говорит по-французски, как испанская корова.]. А что уж говорить теперь. Вы посмотрите, Анечка – она же мертвая! И, я бы сказал, уже протухшая.

– Но это не я ее задушила! – в отчаянии закричала Аня.

– Разумеется. Вы, простите великодушно, пока еще не вполне владеете этим искуством. Но при ваших способностях это придет со временем.

– Но кто-то ведь ее задушил!

– Только не говорите мне, что он учился странгуляции в гимназии!

– Какой вы странный сегодня, Серж…

– Вовсе нет. Но, прошу вас, скажите мне откровенно: Анечка, зачем вы засунули мадам Вайгель в мини-бар?

– Я не хотела. Так получилось…

– У тебя всегда получается какая-нибудь дрянь! – заявила с ухмылкой Зинаида – старшая из теток Макса. – Ты ничего не умеешь!

– Да плюнь ты, Зин! – отозвалась младшая тетка, Тамара. – Что с нее взять – с этого ходячего недоразумения? Надо ж было додуматься: засунуть уважаемого человека в такой дрянной холодильник!

– Анюш, ты, правда, зачем ее туда засунула? – Макс смотрел на Аню с мягкой укоризной. – Она испарилась!

– Бесследно?! – обрадовалась Аня.

– Нет!!! – заорала фрау Вайгель страшным голосом. – А записка?! Куда ты денешь записку?!

– Спасибо вам за помощь, фрау Вайгель.

– Не стоит меня благодарить, милочка – я с понедельника в отпуске.

– Анюша, – произнес Макс, – какая записка?

– Про отпуск.

– Не понял. Какой отпуск? Анюша! Ты меня слышишь?

Светильник на потолке был включен, и Аня почувствовала раздражение: свет бил в глаза.

– Неужели нельзя запомнить! Я сколько раз просила не включать верхний свет без надобности! Зачем эта иллюминация?

Аня приподнялась на локтях.

Макс сидел на краю кровати и смотрел прямо ей в глаза.

– Макс… – произнесла Аня.

Она ощупала его плечо, а потом взяла его за руку, словно опасаясь, что он тоже исчезнет.

– Это ты?

– Я, я, – заверил Макс, – во плоти и крови.

– Тебя не арестовали, слава богу.

– Почему меня должны были арестовать? – удивился он. – С какого такого перепугу?

– Ну как же?! После того, что произошло в кафе.

– А что там произошло?

– Как что?! Наблюдатель ведь умер! Или нет?

– Наблюдатель? А-а! Тот мужик, который за тобой следил! Земляк.

– Откуда ты узнал, что он земляк?

– А я сразу это заподозрил – больно рожа у него не западная! Ну, я ему и сказал по-русски, чтоб он остановился и повернулся, а не то я его пристрелю. И он живенько отреагировал! Потом я проверил: точно, русский. Но с немецким «Персональаусвайсом[17 - Personalauswei? (нем.) – удостоверение личности.]». Его фамилия Сиваков.

– Ты что, посмотрел его документы?! – удивилась Аня.

Макс кивнул.