После взрыва

Охранник, державший черпак, молниеносным движением съездил поварешкой командиру по лицу. От удара того развернуло и он без сознания упал лицом в песок…

…– Сынок, вставай, время уже семь часов, пора ехать! – мама трясла Сергея за плечо.

– Ну, еще пять минут, – не открывая глаз, ответил он. – Как папа в гараж пойдет, я сразу встану.

– Так он уже давно приехал и ждет. Быстро вставай!

Кое-как открыв глаза, он обнаружил, что уже вовсю светило субботнее июльское солнце. Это означало, что пора выдвигаться на дачу. Но из всего этого мероприятия Сергея прельщало лишь то, что по дороге, когда они свернут с оживленной трассы на проселочную дорогу, отец обязательно даст прокатиться за рулем их старенькой «Тойоты». Правда, за это придется собирать черешню, сидя на крыше летнего душа, возле которого она и росла.

Натянув на себя майку и шорты, он направился в кухню, где мама уже налила ему чай и разложила по вазам печенье. За столом сидел отец и читал газету.

– Ну, ты и любитель слона подавить, – вместо приветствия сказал вошедшему Сергею отец. – Я уже полчаса как с гаража приехал и тебя жду.

Ничего не ответив, сын плюхнулся за стол и приступил к чаепитию. Через десять минут они втроем уже ехали по трассе в сторону Сокулука. Дача находилась выше этого городка, по дороге, уходившей на Белогорку. Места там были не очень живописные, единственное, что притягивало глаз, так это река, бежавшая вдоль магистрали. А вообще, ущелье, по крайней мере, нижняя его часть, было унылым. В Чуйской долине было много мест гораздо красивее этого.

– На базар заедем? – спросил Сергей, когда машина заехала под табличку «Сокулук».

– Конечно! – ответил отец.

По выходным на рынке продавали самую вкусную выпечку, которую только можно было встретить в магазинах. Папа обычно брал себе пряники, Сергей – бублики, а мама любила печенье. Еще набирали свежих лепешек, только что извлеченных из тандыра и обжигающих руки. С ними так вкусно было есть бутерброды с колбасой и сыром, запивая маминым фирменным чаем, в который она обычно клала зверобой, душицу или лимонную мяту.

Снег в горах к июлю практически полностью таял, а потому сейчас в реке был относительно небольшой уровень воды. Но шум от нее разносился на километры вокруг. Свернув с дороги, машина направилась к въезду в дачный поселок. Вот и дом – двухэтажный, но без штукатурки снаружи, отчего казался каким-то страшноватым. Наверное, потому, что был сделан из темного цвета шлакоблока. Но внутри было вполне уютно. По крайней мере, на первом этаже. Там располагался гараж и две комнаты, в одной из которых была оборудована кухня. Наверху же был один большущий зал. Правда, он наполовину был завален строительными материалами.

Сам дачный участок состоял из двух наделов земли. На нем росли преимущественно клубника и малина. Помимо них было еще с десяток фруктовых деревьев, а на оставшейся территории обычно сажали картошку и другие овощи.

Мама дала Сергею ведро и отправила собирать черешню, как и планировалось. Отец же засел с емкостью в зарослях малины, а сама мама направилась обрезать усы, как она их называла, у клубники. Это лишние побеги, которые забирали необходимую влагу у ягод, чтобы расти самим. Поэтому их и удаляли.

Сбор черешни был достаточно веселым занятием, особенно первые полчаса, пока вместо наполнения ведра занимаешься наполнением собственного желудка немытой черешней. Затем начинались забеги от душа до туалета под беззлобную брань мамы на тему, что все ягоды и фрукты перед едой нужно мыть. Конечно, нужно, но только каждый раз из-за этого слазить с дерева, да еще и с ведром, как-то не очень удобно. Ну, подумаешь, почистишь один раз кишечник, ничего страшного. Какими-нибудь химикатами деревья мы не обрабатывали, так что боятся нечего.

В обеденный перерыв самое время сходить на речку и немного окунуться в холодной кристально чистой воде. Долго находится в ней невозможно, начинает ломить зубы. Потом греясь на солнце наблюдать за рыбаками, которые стоят чуть ниже по течению и пытаются поймать речную форель. Рыбалку Сергей никогда не любил, не смотря на то, что его отец был настоящим профессионалом в этом деле. На водоемы он выбирался исключительно с одной целью – искупаться.

После холодной ванны процесс сбора черешни пошел еще быстрее. Две трети дерева уже были оборваны, оставалось добраться до самой неудобной и в тоже время самой высокой части.

– Там в гараже стремянка стоит, возьми ее, – посоветовал отец.

– Да нет, больше возни с ней будет. Я так залезу, по веткам.

– Смотри, дерево хрупкое, а ты уже лоб здоровый. Ветки могут не выдержать.

– Ничего страшного.

Очередное ведро было наполнено буквально за десять минут, и Сергей уже намыливался слазить с дерева, как ветка, на которой он стоял, предательски хрустнула под его тяжестью, и вместе со своей посудиной он сорвался вниз, по пути оббивая пятой точкой встречные ветки. Завершением полета стал нехилый удар головой о стенку душа, от которого из глаз в прямом смысле слова посыпались искры…

…– Командир, очнись! Командир! – веки были словно свинцовыми и никак не хотели подниматься.

– Я видел маму…

– Очнись, командир! – с трудом открыв глаза, старший разглядел перед собой Ашота. Только что-то в нем изменилось. Прищурившись, Сергей различил, что на лице у разведчика были свежие синяки и кровоподтеки.

– Что случилось? – он смог, наконец, сфокусироваться на подопечном. Тот сначала замялся, но потом все же ответил:

– После того как тебя ударили, мы подорвались на помощь и вломили им по самые помидоры. Но они позвали подкрепление и нам всем так накостыляли, что до сих пор голова гудит.

– Меня ударили? – удивился Сергей. Ничего такого он не помнил.

– Да, ты их крысами обозвал, вот они и оскорбились.

– Ну, надо же …

– Потом они сказали, что если в течение двух дней ты не начнешь есть, то следующей тушей для обеда будешь ты.

– Отличная перспектива…

– Слушай, Серег, – вмешался в разговор Кирилл Валерьевич. – На моей памяти уже был такой герой, как ты. И судя по тому, что ты его здесь не видишь, закончил он не очень хорошо. Правда, тот парень был ответственен только за себя любимого. Но ты – командир у этих ребят. То они не едят из-за тебя, благо, уже начали, то полезли тебя защищать и сами чуть не нарвались. Ты пойми, здесь долго церемониться никто не будет, на нож быстро оденут. И ваше счастье, что вас просто избили, а не убили. Так что ты давай поменьше выделывайся, и сам целее будешь и ребят не подставишь.

Командир с трудом приподнял голову и внимательно посмотрел на бывшего старосту. Потом снова откинулся на подстилку.

– Спасибо за совет, Кирилл Валерьевич. Вы правы, нужно брать себя в руки.

Глава XI

Ашот облокотил командира на стенку, а сам пошел наполнять его миску. Караульные, как и вчера, с интересом наблюдали за ним. Он же нагло пялился на них в ответ, показывая, что хоть и не может физически им ничего сделать, но его дух еще не сломлен. Налив всем похлебки, охранники удалились из клетки.

– Давай, я тебе помогу, – Ашот поднес посуду к губам командира. Но тот никак не мог их разомкнуть. К тому же мешала густая борода и усы, которые появились за время их странствий. На его глаза навернулись слезы. – Давай, командир, ради своей семьи, ради Солнечного, ради нас, в конце концов.

Сергей слегка приоткрыл рот, и разведчик потихоньку залил ему глоток похлебки. С большим ужасом командир обнаружил, что она показалась ему чрезвычайно вкусной. Испугавшись собственных мыслей, он выплюнул ее обратно в миску.

– Ничего, ничего, давай еще раз попробуем, – подбадривал Ашот. Ребята уже набирались сил, это было видно по их движениям. Они больше не качались, когда поднимались, чтобы взять у караульных порцию еды или воды.

Снова собрав силы в кулак, командир отхлебнул из чашки, подержал похлебку во рту и аккуратно проглотил. Слезы не переставали катиться из его глаз. Что же он творит, как смеет он вкушать человеческую плоть? Гореть ему за это в аду. Тошнота молниеносно подкатила к горлу, и его вырвало прямо на собственные штаны. Ашот рукавом своей куртки аккуратно все вытер и снова поднес миску ко рту Сергея.

– Давай, командир, без тебя у нас ничего не получится. Ты нужен нам, а тебе нужны силы, – словно маленького ребенка уговаривал разведчик своего начальника. Последний был бы рад выполнить его просьбу, но какой-то барьер внутри него мешал это сделать. В очередной раз, разжав губы, он сам сделал огромный глоток и тут же стиснул их, чтобы не дать похлебке выйти наружу. Но на удивление, она и не попросилась. Через полминуты он снова повторил эту нехитрую операцию, и снова все прошло удачно. Опорожнив миску, он закрыл глаза, чтобы не видеть взглядов своих подопечных.

Он, который должен служить для них примером, только что совершил один из самых ужасных поступков – поел пищи, приготовленной из человеческого мяса. Никогда прежде он даже и подумать не мог, что каннибализм каким-то образом коснется его жизни. А теперь он не просто коснулся его, но перевернул все его мироощущение, сделав из него такого же выродка, как и те, которые их сюда привели.

– Нам не стыдно за тебя, – как будто читая его мысли, сказал Женя. – Ты все правильно сделал, другого выхода ни у кого из нас нет. Нет смысла погибать раньше времени. Нужно попробовать спастись.

По щекам командира снова потекли слезы. Все это он понимал и сам, но внутри его буквально разрывало чувство вины. Как будто это он приговорил всех этих людей, из которых теперь варят суп.

Перевернувшись на другой бок, чтобы не встречаться взглядами ни с кем из пленников, он переключился на свой последний сон. Впервые за много лет он так явно увидел родителей. Причем обоих сразу. Хотя был ли это сон? Похоже, что это воспоминание из его детства. Ему тогда было лет двенадцать-тринадцать, не больше. Но каждую деталь он помнил очень хорошо, даже ту одежду, в которую были одеты мама и папа. На какое-то мгновение он даже перенесся в то далекое время и почувствовал вкус маминого чая, ощутил телом холодную воду из горной речки, полюбовался на зелень, которая обильно произрастала на даче.

Зелень… Сейчас такой цвет практически невозможно встретить. Ну, если только у кого-то из поселенцев не осталось какой-нибудь вещи, окрашенной в зеленый. Из тех ярких цветов, что окружали людей в прошлом, остался только синий – цвет неба, которое к великому счастью, люди не смогли уничтожить, как природу. Более привычным для всех стали желтый и коричневый – цвета пустыни, в которой они живут.

Занятый мыслями, командир не заметил, как провалился в сон. Правда, на этот раз он был точно таким же, как и все остальные за последние годы – просто пустота и тишина. К сожалению, увидеть родителей вновь ему не посчастливилось.

Открыв глаза, он заметил, что в палатке уже достаточно светло. Должно быть утро. Взглянув на свои часы, он с ужасом обнаружил, что они остановились. Значит, он слишком долго пролежал в отрубе. Черт подери! Ведь даже находясь в плену, он ежедневно заводил их. Завода хватало ровно на сутки.

Он вскочил с подстилки с такой скоростью, будто его током ударило. Подчиненные с недоумением уставились на командира.