Экскурсия

– Катя спросила меня, почему ты до сих пор не женат. Ну, я же не стал ей объяснять про твою неудачную свадьбу в юности. А рассказал, что ты ночами подрабатываешь в морге. Фотографируешь покойников. Особенно любишь снимать разные части тела у мертвых женщин. Для того, чтобы создать давно тобой задуманную композицию об этом, и потом устроить фотовыставку. Которая будет иметь колоссальный успех. Поэтому ты очень устаешь, и к тому же живые женщины тебя теперь не интересуют.

– Ты, гад! – Костя даже поперхнулся от возмущения. – Катя, неужели ты могла поверить во всю эту чушь!? Я, что, похож на некрофила? Да для меня ощутить прелесть женского тела – это верх блаженства.

– Вот, вот, и я о том же говорю.

– Идиот! – Возмутился Костя. – Живых я люблю баб, понимаешь, живых!

Он повернулся к девушке. Та смотрела на него насмешливыми восторженными глазами.

– И в морге я не подрабатываю. – Уже спокойнее продолжил Костя. – Сплю я по ночам. У себя дома. Один.

– А почему у Вас все-таки нет девушки, Костя? – Улыбнулась ему Катя.

Он хотел ответить, но его перебил Игорь.

– Он не скопил еще денег на калым. Я вот здесь в журнале прочитал еще оду мудрую мысль с женского форума. Так, где она эта мысль, – Игорь полистал журнал, – ага, вот: «В Европе ни одна уважающая себя девушка не согласиться на сожительство до тех пор, пока на ее счет молодой человек не положит 10 тысяч долларов». Вот наш Костя и копит. Я только не понял из этого форума, 10 тысяч – это за один раз или вообще.

– И меня еще все считают балаболом. – Осуждающе сказал Костя. – Да я тебе в подметки не гожусь.

– Костя, – просительно сказала Катя, – и все-таки, почему Вы не женаты?

– Потому, что раньше не встретил такую девушку, как ты. – Серьезно ответил Костя. – Вот теперь мучаюсь. Или мне увольняться, чтобы сделать тебе потом предложение, или тебя уволить.

Катя залилась румянцем. «Господи, а я ведь действительно хочу, чтобы она стала моей женой» – С тоской подумал Костя.

Машина притормозила и остановилась на обочине дороги. Меркурий повернулся к журналистам и проговорил:

– Я вынужден доставить вам некоторое неудобство. Но это вынужденная мера и вы должны понять ее правильно.

Он достал откуда-то из сумки черные повязки с большими наглазниками и протянул их ближайшей к нему Кате.

– Мы не хотим, чтобы вы знали, где находится дом. Поэтому часть пути вам придется ехать с завязанными глазами. Я пересяду к вам в салон на передние сиденья и, с вашего позволения, буду контролировать, чтобы вы не подглядывали.

– Вот это да! – Костя посмотрел на своих спутников. – Мы об этом не договаривались.

– Если вас не устраивают наши условия, – спокойно сказал Меркурий, – то мы отвезем вас назад к Парку Победы и расстанемся. Или вы принимаете наши условия, или экскурсии не будет.

– Мы принимаем условия. – Ответил Игорь и стал надевать повязку, которая оказалась на резинке.

– Мы принимаем бой, сказал Маугли! – Костя тоже надел повязку.

Замешкалась только Катя. Она опять покраснела и спросила:

– Скажите Меркурий, а как долго нам придется ехать с завязанными глазами? Если я… – Она замялась.

– Мы обязательно сделаем остановку. Для туалета. – Правильно ее понял Меркурий. – И потом мы еще остановимся, чтобы перекусить. Дорога дальняя.

Убедившись, что журналисты теперь сидят с повязками на глазах, он пересел в салон, лицом к журналистам и тронул за плечо молчаливого водителя. Машина тронулась с места.

– Зато будет, что вспомнить. – Костя заложил руки за голову и потянулся. – Подремать, что ли. Вы бы Меркурий музычку, какую-нибудь, поставили, а то действительно можно заснуть.

– Да, действительно, можно попросить радио включить. – Откликнулся Игорь.

– Увы, но здесь нет радио. – Сказал Меркурий.

– Как нет радио, а магнитола? – Удивился Костя.

– И магнитолы тоже нет. Она здесь не нужна. Чтобы вам было не очень скучно, я почитаю вам стихи.

Я давно уже маму не вижу,

Разделила меня с ней судьба,

И за то я себя ненавижу,

Что ее я сердил иногда.

Моя мама березкою белой,

Средь тайги улыбается мне…

Чем дальше читал стихи Меркурий, тем тоскливее становилось на сердце у Игоря. Он вспомнил, что в юности тоже писал стихи, и посвящал их своим мимолетным подругам. Подруг было много, и в каждую он влюблялся как в первую и единственную. И каждой писал стихи. И о каждой думал, что вот это она, та с которой он пройдет по жизни. Но потом страсть утихала и примерно через месяц его начинала раздражать та, которой он еще недавно клялся в любви. А потом он встретил Аллу, свою будущую жену. Начало их знакомства было как под копирку с остальными девушками – пламенная страсть, стихи, обещание любить вечно. Но неожиданно Алла сообщила ему, что беременна. И он повел себя как последний трус. Он сбежал от нее. Не отвечал на ее звонки и не появлялся в обществе их общих знакомых. Так прошел месяц. И с каждым днем Игорь понимал, что ему не нужна уже другая женщина, он хочет видеть рядом с собой Аллу, смотреть в ее глаза и целовать ее губы. Через месяц он не выдержал этой пытки расставанием и пришел к ней домой. Дверь ему открыл ее отец и ни слова не говоря, дал ему в зубы.

– Меркурий! – Прервал воспоминания Игоря голос Кости. – Стихи Вы читаете хорошие и читаете их хорошо. Но они очень печальные. А когда сидишь с завязанными глазами, то представляешь себя не очень уютно. Почитайте какие-нибудь веселые стихи.

– Веселых стихов никогда не писал и не знаю их. – Ответил Меркурий. – Могу рассказать веселую историю, которая приключилась лет десять назад с моей бывшей знакомой. Она тогда была учительницей в младших классах. Подходит как-то к ней во время перемены маленькая, серьезная второклассница в очочках и спрашивает: – Лариса Ивановна, что такое – минет? Моя знакомая медленно теряет сознание – семью любопытного ребенка она знает давно. Хорошие, солидные люди, слов таких дома никогда не употребляют. Откуда ребенок знает такое слово? Но, подавив в себе ненужные чувства, педагог все же, аккуратно начинает вываживать из ребенка сведения: – Девочка, а где ты это услышала? И от кого? – А в "Родной речи" написано. – Спокойно отвечает девочка. Полный шок бедной учительницы, но, все же стараясь не упасть в обморок от услышанного, она просит показать, где это написано. Девочка достает учебник, открывает его на нужной странице и читает: – Когда Илье Муромцу минет тридцать лет.

Все, кроме, водителя, посмеялись, но не очень громко. Когда у тебя завязаны глаза, даже если известно, что это ненадолго, все равно есть ощущение дискомфорта.

Некоторое время все ехали в молчании. Катя нащупала у себя в сумочке плеер и вставила наушники в уши. Костя скрестил руки и, прислонившись головой к боковому стеклу, задремал.

Игорь опять предался воспоминаниям. После случившегося, когда отец Аллы ударил его по лицу, он каждый вечер приходил к ней домой. Дверь ему все так же открывал ее отец, но больше не бил. А молча, одной рукой отталкивал Игоря, а другой закрывал дверь. Так продолжалось неделю. А в воскресенье, он хорошо запомнил, что это было воскресенье, ее отец не стал отталкивать Игоря, а молча посторонился, пропуская в квартиру. Он тихо прошел в комнату Аллы и встал перед ней на колени. И стоял так около часа. И она стояла и молчала. Потом взяла его голову, сильно прижала к себе и разрыдалась. А на следующий день они подали заявление в ЗАГС.

Он очнулся от воспоминаний, потому что понял – машина давно стоит и не трогается с места. Хлопнула дверца. И опять наступила тишина. Игорь протянул руку вперед и нащупал плечо Кати.

– Игорь, Вы что? – Испуганно спросила девушка.

– Почему мы стоим?

– Может мы уже приехали? Тогда, рота подъем! – Воскликнул проснувшийся Костя.

Ему никто не ответил. Костя похлопал в ладоши.

– Эй, люди!

– Может нас завезли в лес и бросили? – Опять испуганно спросила Катя. – Давайте посмотрим.

Она поднесла руку к повязке, но тут раздался звон колокольчика. Катя быстро отдернула руку.