Русская доля

Первым делом отметим, что под миграциями народов, происходивших в глубокой древности, следует понимать просто их перемещения из одного географического района в другой. Разве что в Европе, как говорилось выше, не все было благополучно, однако в иных местностях войн и массовых человекоубийств, как правило, не было. Моря крови и горы черепов, отмечающих путь переселенцев, – это выдумки европейцев, подправляющих действительность под свое мироощущение. Нечему здесь удивляться: даже в эпоху Возрождения библейские персонажи они изображали в той одежде, которую сами тогда носили. Символ созидания и мирного труда – мотыга, нарисованная занесенной над городской стеной в древнейших письменных источниках, – западноевропейским ученым показался изображением орудия уничтожения. И долгое время они зудели, что объединение Верхнего и Нижнего Египта сопровождалось разрушением старых городов. Только под гнетом неоспоримых фактов с превеликой неохотой согласились, что фараон-объединитель Менес не стирал, а основывал новые города. Аналогично – сейчас науке пришлось отказаться от прежней удобной теории, будто бы арии при движении в Индостан разрушили древние центры дравидийской цивилизации. Непредвзятая интерпретация археологических находок однозначна: и Мохенджо-Даро, и Хараппа действительно погибли, но арии здесь ни при чем.

Более-менее надежные письменные источники, сохранившиеся до сегодняшних дней и содержащие данные о переселении народов, датируются концом третьего тысячелетия до нашей эры. Как Евразия бурлила раньше, реконструируется по косвенным данным, ныне – главным образом на основе выводов исторической лингвистики. В предыдущем этюде, вспомните, говорилось, что язык каждой обособленности людей развивается по-своему, а когда разноязыкие народы начинают контактировать между собой, то в качестве средства общения создают нечто качественно новое. Именно таким путем образовалось мировое многоязычие.

К настоящему времени историческая лингвистика накопила приличное количество фактов, касающихся сходства и различий, динамики развития и результатов взаимодействия различных языков. Предполагается, что изначальный язык севера Сибири был единым для всех гомо сапиенсов и близким к так называемому ностратическому. Группы мигрантов одна за другой уходили в туманную даль и начинали коверкать прежний язык, говорить на каком-либо его диалекте. Постепенно различия накапливались. Если ж одну группу переселенцев через несколько веков, а то и тысячелетий, догоняла другая, потомки бывших земляков уже совсем не понимали друг друга. В результате их ассимиляции вырабатывался новый язык, мало или совсем никак не похожий на исходные.

Согласно выводам лингвистов, искажение изначального языка выходцев из Хартленда происходило в результате их контактов с группами людей, отправившими в странствия с Восточно-Европейской равнины либо раньше, либо двигающихся из района Алтая, либо с теми, кто ушел в стародавние времена еще из самой Сибири, из Истока Ойкумены.

Наиболее значительные миграции из Хартленда происходили в благодатном седьмом тысячелетии до нашей эры. Накопившееся избыточное население нестройными колоннами двинулось на юг осваивать удобные для обитания земли, рассеялось по всей Передней Азии и Северной Африке. Проходя мимо малочисленных поселений Междуречья и Малой Азии, мигранты не сумели сохранить язык предков и заложили основы афразийской, или семито-хамитской языковой семьи. Обмен хозяйственным опытом при бурной международной жизни способствовал также повсеместному одомашниванию мелкого рогатого скота и зарождению на юге маленьких очагов земледелия.

Засушливое шестое тысячелетие до нашей эры приостановило массовые перемещения людей на юг, что позволило высвободить время и силы для ускорения научно-технического прогресса в самом Хартленде. Были разработаны микролитические технологии изготовления различных приспособлений для хозяйствования и убийства себе подобных – появились так называемые составные орудия. Усовершенствованный лук со стрелами превратился в самое грозное человеческое оружие. Были изобретены плетение, прядение и ткачество, гончарное дело и керамика. Несказанно эволюционировало строительное искусство. Был одомашнен крупный рогатый скот и осуществлены первые робкие попытки использования плуга и сохи. Значительные изменения произошли в общественной жизни: начал доминировать парный, моногамный брак и окончательно восторжествовал родовой строй.

Тонкие народные ручейки в ту эпоху все же текли с Восточно-Европейской равнины на восток. В результате смешивания в районе Урала с племенами, которые жили там с незапамятных времен – возможно, они уходили еще из сибирской прародины человечества – языки пришельцев превратились в угро-финские.

Следующие волны переселенцев потянулись из Хартленда на запад и на юг в благоприятном по климатическим условиям четвертом тысячелетии до нашей эры.

Лингвисты полагают, что мигранты той генерации вначале разговаривали на одном языке – том, что условно называется пра-индоевропейским. Однако под влиянием ранее пришедших в Европу народов их языковая общность распадается.

В самом Хартленде, на всей огромной Восточно-Европейской равнине, прежний единый язык развился в общеславянский. Эволюционируя последующие два-три тысячелетия, он приобрел исключительное богатство и сложность: достаточно указать на обилие форм прошедшего времени (нес – несох, несях, несл есмь, несл бях), существование звательной формы существительного (отче, брате, сестро) и двойственного числа (две селе, обе сестре). На этом фоне все нынешние языки представляются как упрощенные и уплощенные сленги. Русский язык, конечно, велик и могуч, но… все равно не та песня.

Сохранились отдельные фольклорные предания, сложенные в четвертом тысячелетии до нашей эры. Изучение их позволяет с гораздо большей дифференциацией, чем для прежнего, доисторического периода, описать перемещения различных народов. Кельты принялись осваивать Центральную Европу, а также пробрались в Испанию и в Англию с Ирландией. Германские племена обжили главным образом северо-западные берега Балтийского моря. Арийские народы, к потомкам которых причисляют иранцев, пакистанцев, афганцев и подавляющую часть населения Индии и Бангладеш, локализовались преимущественно к востоку и югу от Каспия. Часть арийцев, называемых хеттами, а также родственные им предки армян обосновались на территории современных Турции, Сирии, севера Ирака и Армении. Пеласги заняли северо-восточные берега Средиземного моря.

К тому времени в отдельных районах Передней Азии и в закаспийских оазисах, в долинах Нила, Инда, нижнего Евфрата и некоторых более маленьких рек Ирана зародились довольно устойчивые земледельческие общины. Вследствие неимоверных трудностей по мелиорации южных земель и приобретения навыков борьбы с многочисленными сорняками и вредителями процветание этих товариществ землепашцев началось по крайней мере спустя тысячелетие.

Странствия, конечно, обогащают впечатлениями, но работать над собой лучше оставаясь на месте. Кельты и германцы растеряли навыки земледелия. Основными их занятиями стали скотоводство и лесные промыслы. Особенно отстали в общественном развитии германские народы, у которых родовой уклад процветал фактически до первого века до нашей эры.

Засуха второго тысячелетия до нашей эры вынудила арийцев двинуться в Индостан, оттесняя дравидов. На юге современной Западной Украины схлопнулась так называемая трипольская земледельческая цивилизация, и оттуда, а также с низовьев Дуная к берегам Средиземного моря потянулась конгломерация ахейских народов. На этом в окрестностях Европы все бы и закончилось, но неожиданно случилась катастрофа: извержение Санторина в северной части Критского моря.

Теперь Святая Ирина, как буквально переводится Санторин, – засыпающий вулканический микроархипелаг в составе Киклад, включающий остров Тира, называемый также Терой или Ферой, его форма напоминает дугу полуокружности, а также ряд мелких или совсем крошечных островов – Тирасия, Аспрониси и других. Взаиморасположение этих осколков суши рождает подозрение, что образованная ими лагуна есть кальдера, затопленное жерло прежнего огромного вулкана. Геологи подтверждают: так оно и есть. По их данным, стародавние встряски Санторина были значительно сильнее последнего землетрясения 1956 года. Наиболее сильное вулканическое извержение состоялось где-то двадцать пять тысяч лет назад, чуть слабее – за полторы тысячи лет до нашей эры.

Все в мире относительно. «Чуть слабее» не означает, что на произошедшие тогда вулканические взрывы можно было вообще не обращать внимания: масса выброшенных горных пород по крайней мере в четыре раза превысила ту, что попала в атмосферу в результате извержения Кракатау в августе 1883 года.

Последствия тех взрывов в Зондском проливе вулканов Кракатау были поистине ужасными. Погибло множество людей. Скорость образовавшейся волны после первого, самого мощного взрыва, превышала 560 километров в час, высота – 35 метров. В течение нескольких лет ощутимо упали среднегодовые температуры всей поверхности планеты из-за экранирования солнечного излучения вулканическими газами и облаками пыли, выброшенными в тропопаузу.

Вулканическая деятельность Санторина за полторы тысячи лет до нашей эры была гораздо более впечатляющей. Последствия имели по-настоящему глобальный характер. Население прибрежных районов Средиземноморья смыло цунами, высота волн которых, по мнению современных океанологов, могла достигать четверти километра, – предания о Девкалионовом потопе, кстати, относятся именно к тому историческому периоду. Территорию Европы покрыл толстый слой пепла и сажи, урожай погиб, начался массовый падеж скота. Библейские «язвы египетские», вероятно, также отголоски бедствий тех лет.

Минойская цивилизация не выдержала подобного подарка судьбы и зачахла. Сдернулись с прежних мест обитания бесчисленные племена и роды. Даже германские народы, испуганные сумерками Земли, потихоньку начали перебираться из Скандинавии на юг, поближе к Рейну.

Неприкаянных странников Средиземноморья древнеегипетские источники и Библия собирательно называют народами моря. Под их натиском пала великая хеттская держава, запылали чудом сохранившиеся в Европе и Передней Азии города и села. Лишь Египет смог отразить их нападение.

После нескольких десятков лет путешествий народы моря осели кто где. Филистимляне оказались в Палестине, дав имя сему уголку Земли. Сикулы заняли Сицилию, сарды – Сардинию. Этруски добрались до северной Италии.

Самую большую территорию захватили наиболее воинственные и кровожадные – греки-ахейцы. Они, то ли силой вытесненные с юго-запада Хартленда, то ли привлеченные легкой добычей после случившихся стихийных бедствий, появились в Средиземноморье позже других народов моря. Им досталась почти вся материковая Греция и многочисленные Эгейские острова. Несколько столетий среди них велись крупные разборки, художественно обработанный отчет об одной из которых – о Троянской войне – вошел в золотой фонд литературы. Как только ахейцы успокоились, посолиднели, им на голову свалились с севера новые разбойнички – греки-дорийцы. Со временем ахейцы и дорийцы ассимилировались, превратившись в «классических эллинов».

Если язык и образ жизни прежних странников до неузнаваемости мутировал под невзгодами долгого пути и длительного проживания вдали от родных пенат, то традиции народов, появившихся в Средиземноморье в середине второго тысячелетия до нашей эры, довольно схожи с обычаями тех, кто остался Хартленде. То есть со славянскими. Самоназвание этрусков – расены, язык их близок к старославянскому. Верования одинаковы. У греков и родственных им римлян славянский пантеон богов – самый авторитетный небожитель Перун метает молнии и называется то Зевсом, то Юпитером.

Так что же заставляло народы уходить из обжитых мест?

Напрашивается предположение: либо относительный избыток населения в родных краях и наличие удобных для заселения мест, либо существенное ухудшение условий обитания на освоенных ранее землях. В первом случае миграции народов происходили в благоприятные климатические периоды из самого Хартленда, во втором – в эпохи засухи и прочих невзгод из «промежуточных» краев.

Понятно, что когда ты не можешь свести концы с концами, то хочешь не хочешь, но побредешь куда глаза глядят. А вот когда и дома достаточно хорошо, что заставляет проявлять охоту к перемене мест? Вряд ли только образовывающийся избыток населения в Хартленде гнал народы невесть куда – пустующих земель тогда было вдоволь.

Для ответа на этот вопрос полезно использовать грубую аналогию – колонизацию европейцами Америки.

Что за люди перебирались в Новый Свет? Первыми, конечно, были всевозможные искатели приключений и конкистадоры, по сути – обыкновенные разбойники. Затем потянулись прочие асоциальные элементы, которым европейские общественные порядки казались ярмом на шее. Отдельные государства, как, например, Франция в свою Луизиану, ссылали туда уголовных преступников, ударников сексуального труда и прочих маргиналов. Позже за земным счастьем погнались общественные низы – городские безработные, люмпены и безземельные крестьяне.

На заре цивилизации селений, подходящих под современное определение города, фактически не было. Плотность населения позволяла фактически каждому обрабатывать столько земли, сколько он мог. Следовательно?

Следовательно, из Хартленда выселялись преимущественно социально нежелательные элементы. Люди эгоистичные, неуживчивые, с повышенной агрессивностью. С иными, чем у большинства их соседей, ценностными ориентирами, аморальные. На месте оставались те, кто обладал общечеловеческими нравственными представлениями. Кто поддерживал складывающийся миропорядок, – древние славяне, ядро которых составлял народ, ныне называемый русским. Вот почему наша наиболее точная национальная характеристика, как было сказано в «Характере», – хранители, миродержатели.

Чтобы удостовериться в том, что изгнанники Хартленда были людьми нравственно неустойчивыми, с дурными наклонностями, перечитайте Гомера и оцените с современных позиций поведение его героев. Наиболее точные эпитеты для них – «разбойники» и «рвачи». Что-либо иное трудно подобрать. Древнегерманский эпос тоже не с лучшей стороны представляет своих действующих лиц.

К началу первого тысячелетия до нашей эры массовые выселения людей из Хартленда прекратились. Можно предположить, что к тому времени основная часть нравственно уродливых людей была выгнана оттуда и образовалась древнеславянская общность. Историческая лингвистика позволяет утверждать, что и родовой строй был уже изжит, а славяне разделились на близкие по образу жизни племена. Основным их занятием стало земледелие.

Итак, главной причиной массовой эмиграции из Хартленда в древние времена было очищение сердцевины населенных земель от асоциальных элементов, нравственных уродов. Оставались хранители миропорядка.

Хорошо, посмотрим как в дальнейшем развивалась

Древнеславянская общность

К сожалению, исторических документов о жизни древних славян от второго тысячелетия до нашей эры по начало девятого века практически не осталось. Почему?

Естественно не потому, что пребывали они в диком варварстве: наверняка оставшиеся в Хартленде не уступали в общественном развитии тем, кто покидал родину. Греки создали великую цивилизацию – примерно такая же по логике вещей примерно в то же время должна была появиться на Восточно-Европейской равнине. Но почему не осталось почти никаких ее следов? Почему исчезли письменные свидетельства?

Есть тому причина.

В школе, помнится, всем нам с дрожью в голосе рассказывали об уничтожении уникальнейшей Александрийской библиотеки. Мы ахали: какая жалость, столько древней мудрости погибло. Особенно невосполнима утрата трудов еврейских мудрецов Египта. Какие дикие мусульмане! Было такое?

На Руси же происходили события пострашнее пожара в египетской Александрии. Вот одна из самых черных дат нашей истории: 8 марта 1169 года. В тот злосчастный день войска Андрея Боголюбского в ходе бесконечной вяло текущей феодальной распри взяли Киев, и в завязавшихся городских сражениях была сожжена библиотека Ярослава Мудрого. По отзывам иностранных посетителей, то собрание манускриптов по количеству учтенных единиц не уступало александрийскому.

Откровенно говоря, временами руки опускаются. Ну почему мы, русские, столь пренебрежительно относимся к собственной истории! Нельзя же существовать одним днем! Чтобы сохранять миропорядок, нужно знать, как и что происходило в прошлом. А у нас? Как упоминалось в «Характере», «жили-были…», «в некотором царстве, в некотором государстве…» – и все? Ну нельзя же так!

Признайтесь честно, сейчас вы запомнили эту дату – 8 марта 1169 года?

Однако тем пожаром вопиющие безобразия с нашим историческим наследием не закончились.

Зря не будут говорить, что Россия – родина слонов. По многим статьям мы являемся первопроходцами. В Древнем Египте додумались до замалчивания отдельных исторических событий, например – о религиозных реформах и самом царствовании Эхнатона. Цинь Шихуанди отменил вообще всю историю, предшествующую величайшему событию появления его на свет. На Руси пошли много дальше: до переписывания истории.

В разгар феодальных междоусобиц Владимир Мономах для укрепления центральной власти решил придать ей побольше авторитета. С этой целью представлялось необходимым возвысить роль первых общерусских князей – Рюриковичей. Не задумываясь об отдаленных последствиях, Мономах дошел до идеи искажения летописей. Рукописи Киево-Печерского монастыря он передал в Выдубицкий Михайловский монастырь, игумену Сильвестру, для внесения в них требуемых правок. Вероятно, Сильвестр поработал от души, коли был вознагражден епископством в Переяславле.

А что в сухом остатке? Плюсов никаких, а минусы налицо: искажать нашу историю начали и свои, и чужие. Чтобы поверили в придуманные небылицы, принялись методично уничтожать древние рукописные артефакты – одной случайностью невосполнимые потери никак не объяснить. При нашествии Тохтамыша в 1382 году в Москве почему-то были сожжены церкви, в которые жители снесли самое ценное из своего имущества – книги. Куда-то испарилась тщательно сберегаемая огромная библиотека Ивана Грозного. В Смутное время опекуны лжедмитриев обогревались у костров из бесценных манускриптов.

Логическое завершение культурной катастрофы произошло при первых Романовых: известно, что тогда по всей стране у населения в массовом порядке изымались все сохранившиеся старинные книги. Даже старообрядцы лишились своего достояния. А кто из них упорствовал в своих заблуждениях – тех сжигали с их книжным скарбом. Изъятое бесследно исчезло. Что нельзя было уничтожить, то замалчивалось и хоронилось в архивах. Что нельзя было замолчать – пропадало из-за нагромождения диких случайностей. Даже список «Слова о полку Игореве», найденный Мусиным-Пушкиным, сгинул в московском пожаре 1812 года.

Множество возмутительных примеров варварского уничтожения наших письменных исторических памятников, кстати, содержится в «Новой хронологии» А. Фоменко – ради одного этого стоит полистать ту серию книг. Профессиональные историки, насколько мне известно, не опровергают приводимые там факты.

Многовековая кропотливая работа по уничтожению, подчистке и сокрытию исторических источников дала поистине блестящие результаты: ныне подвергаются сомнению даты даже ключевых событий нашего прошлого. Так, сейчас ученые нудно спорят, когда действительно произошла Куликовская битва – в 1380 ли году, как предлагается считать согласно сложившейся традиции, или же в 1379.

В силу указанных причин приходится реконструировать древнеславянскую историю в основном по скудным косвенным данным.