Усену: Брат Тигров. Цикл «Усену». Книга вторая. Том 2

Яхси скрывшись в зарослях елей, остановился, и стал свидетелем окончания разговора, который Хэн огласил громко, как будто специально, чтобы его расслышали все присутствующие. После чего, немного постояв на месте, Яхси шагом неспеша направился вперед. Сам не понимая куда идет, зачем, и была ли причиной всему этому тот разговор, которого он, вспылив начал. Остановившись, и тяжело вздохнув, Яхси сел, и ушел мыслями в себя. Закрыв глаза, он вспоминал произошедшее с ними за эти дни, совсем давно, и недавно, о сегодняшнем утре, и о том, что случилось позже, о необычном знакомстве с необычной тигрицей, по имени Чун. И о том, что может ждет его и его друзей в ближайшие дни. Эти мысли вскоре, отяжелили ему голову. И он, подчиняясь легкой ненавязчивой усталости, вовсе положил ее на лапы, и сам не заметил, как крепко уснул.

Время шло, а Яхси все не появлялся. Уже почти наступила ночь, когда первым сдался Усс. Повалившийся на бок, он вмиг заснул. Закрывались с неимоверной силой глаза и у Риша, который раскачивался на месте то и дело, облокачиваясь на Хис. И только Хис не знала покоя, и даже не смела думать о том, чтобы лечь сейчас, когда судьба близких ей друзей была не ясна.

– Хи-и-и-с, – широко зевая, молвил Риш, прилегший возле нее, уже не в силах стоять, – Уже ночь, давай отдохнем, – закрывая глаза, молвил он.

– Как ты можешь спать, когда еще не вернулся Яхси?! А с Усену и вовсе ничего не известно. Может нам пойти поискать его, – предложила Хис, взглянув на Риша, который был одной лапой во сне.

– Кого, Усену? – сквозь сон, уже не соображая, переспросил он.

– Яхси!

– Как ты сама говорила, будем доверять Хэну, и Усену обязательно вернется, – еле заговорил Риш, и мило засопел.

Хис вопросительно обвела обоих уснувших взглядом, полным негодования и смятения. Ее даже вдруг охватило желание самой пойти и отыскать вначале Яхси, а затем с ним пуститься на поиски Усену. Но не успела она притворить задуманное в содеянное, как Риш, сквозь сон, обнял ее лапу. И как бы она не пыталась потихоньку высвободиться, у нее не получилось. Устало вздохнув, последний раз бросив взгляд на горизонт, Хис прошептала, смотря на Риша:

– Ты как всегда прав Риш. Раз я уверила вас, что Хэну можно доверять, значит и самой пора успокоиться. А Усену, где бы он сейчас не находился, да простит всех нас за нашу слабость, – закончила Хис, чмокнула Риша в лобик, и сама мило устроившись рядом с ним.

Вскоре Хис погрузилась в сон, от которого не способен убежать даже тот, кто испытывает нестерпимые душевные и сердечные муки. Сон, который и служит всем нам, неким успокоительным, плодотворно действующим на наш разум и сердце, и способного, хоть не надолго, хоть на время сна, избавить нас от тяжелых мыслей и переживаний. Сон, за время которого, мы впадаем, как бы в состояние анабиоза, полной релаксации и спокойствия.

Усену очнулся совсем внезапно, от стоявшего вокруг него непонятного гула. Быстро продрав глаза, он бросил взгляд по сторонам, и увидел, что очнулся уже в другом помещении, квадратном в плане. Причем сам Усену лежал посередине комнаты, в квадратном углублении в полу, окруженный гудящими в унисон фигурами сидящих людей, находившихся в тени. При этом люди сидели в определенном порядке, на каждую сторону квадрата приходилось по три человека, в каждом углу по одному, и все они располагались на три ступеньки выше площадки, где оказался он.

Ощутив сильный прилив страха, Усену хотел кинуться бежать, но тут осознал, что лапы его не слушаются, и он еле владел головой. Бросая испуганные взгляды по сторонам, Усену еще больше вводило в недоумение человеческое горловое гудение, звучащее как будто в унисон колыханию огоньков большого количества свечей, которыми был огорожен Усену от людей и которые раполагались на первой и второй ступенях. Заметив, что барс очнулся, монахи чуть убавили громкость. После чего, из каждой стороны квадрата вышли по два человека, и не спеша спустились к Усену, держа в руках горшочки, с торчащими из них травами. Усену по запаху учуял, что это были все те же травы, но все же ничего не смог с собой поделать, и заметался из стороны в сторону, насколько позволяли силы. Увидев реакцию барса на людей, из квадрата вышел еще один человек, и при приближении его к Усену, остальные монахи расступились. Кто это был Усену не знал, но по его виду, можно было судить, что он уже не молод. Все лицо его было в шрамах, а его глаза, так пристально смотрели в глаза барсу, что Усену, невольно замер на месте, не понимая, чего ожидать – помощи или коварства.

Но когда человек подошел к барсу вплотную, и начал тихонько гладить его, Усену, вдруг ощутил себя совершенно спокойным. Прикосновение человека и его взгляд, как бы изгоняли прочь страх и беспокойство, и он немного расслабился. Усену даже и не заметил, что другие четверо людей, положив принесенные с собой по два горшочка каждый, разложили их вокруг по периметру квадрата и подожгли травы. Поднялся такой густой едкий дым, что глаза Усену заслезились, и ком к горлу так и стал подступать. Человек, не спеша оставил барса и скрылся за пеленой дыма, окутавшего Усену с головой.

Дым был столь невыносимым, что Усену начал неистово кашлять, пытаясь заглотнуть воздух и кашель его был не слабее и не больнее, чем тот от которого он страдал в последние дни. Не в силах больше это терпеть, Усену глубоко вздохнул, решив на время пока не рассеяться дым, задержать дыхание, но он и подумать не мог, что от этого, ему станет еще хуже. Голова совершенно поплыла, и он через несколько секунд упал бессознания на пол.

Прошел час или два, а может всего несколько минут, Усену этого не знал. Он даже не понимал, где он очнулся, и не припоминал кто он сам. Единственное, что он точно понимал, и осознавал, это было ощущение гнетущего страха, давящего на него. Очнувшись в совершенно в непонятном месте, лишенным всякой живой природы, в окружении густого дыма, Усену пришло в голову, что он может быть в очаге пожара, и сорвался бежать. На удивление, лапы с легкостью его слушались, но к его сожалению, сколько бы он ни бежал, серый туман не заканчивался. Осознав это, Усену, остановился, и чувствуя, что воздуха с каждой секундой становится все меньше, а боль в груди все усиливается, он стал клониться к земле, чувствуя, что силы оставляют его. Он был уже почти на коленях, как вокруг раздался чей-то знакомый голос, зовущий его по имени. Кому он принадлежал – матери, или кому-то еще, он не знал. Голос становился все настойчивее и слышнее, и хоть он раздавался откуда-то совсем издалека, Усену, решил последовать его зову. Но не успел он пройти и десяти шагов, как вдруг ощутил, что его грудь начинают с неистовой силой сжимать. Он кинул взгляд в сторону, в которую его тянуло, и новый прилив страха и смятения охватил его. Впереди в каких-то тридцати шагах, стояли трое охотников. Один из них, самый крупный, тянул на себя веревку, опетляющую Усену, и так сильно сдавившую его, что он не мог сопротивляться, на то у него совершенно не было сил…

– Не хорошо подглядывать Хис! – молвил Хэн, стоя одиноко на утесе, чуть выше и дальше того места, где они устроились на ночлег.

– Просто уже ночь, и мне стало интересно, куда это ты пошел! – молвила Хис, которая, проснувшись после ухода Хэна, тихо поспешила за ним, и спрятавшись за камнем наблюдала, как Хэн, тихо гудя замер на месте лицом в ту сторону, куда они с Усену направились утром.

– Мне нужно подумать наедине! – намекнул Хэн, на то, чтобы Хис оставила его.

– Ладно, – согласилась лиса.

А затем вдруг снова развернулась.

– Я просто очень беспокоюсь об Усену и Яхси!

– Поверь мне Хис, я беспокоюсь об Усену не меньше вашего.

– Но почему, то есть, я хотела сказать, в чем причина?!

– Усену, ты, и все остальные, вы для меня стали куда больше, чем просто путники. Я возлагаю на вас большие надежды… Могу сказать даже больше, вы для меня, как последний шанс, стать кем-то больше, чем сейчас, и в конец обрести покой! – молвил, неспеша Хэн, слова которого звучали как-то загадочно, и не понятно для Хис.

– Кто ты?! – молвила Хис, не выдержав давно назревавший вопрос.

– Я заметила, что ты совсем не ешь, обладаешь целительскими знаниями, неведомыми доселе мне. А этот случай с зайцем… – хотела было продолжить перечисление странностей Хэна, но вдруг умолкла.

Хэн резко обернулся на нее, и заговорил:

– Все в этом мире, кажется не тем, чем на самом деле является. Каждый из нас, обладает индивидуальным, неповторимым даром, который не все способны раскрыть в себе. Он есть и у тебя Хис, и тебе еще предстоит его раскрыть, – закончил Хэн, чем еще более поверг лисицу в смущение и непонимание.

– А что касается Яхси – он, как и вы еще довольно юн, а значит ему, как и вам, свойственно ошибаться. Однажды ему предстоит сделать трудный выбор, и только от вас будет зависеть, тот путь, который он изберет. А сейчас возвращайся к Ришу, и спите спокойно. Яхси утром обязательно вернется, – закончил Хэн, и снова устремил свой взор в ночное небо.

Хис, получив больше новых тем для размышлений, чем конкретных ответов на свои вопросы, решила все-таки оставить Хэна и вернуться к друзьям. Конечно, ей хотелось засыпать Хэна вопросами с лап до головы, но она поняла, что барс и так сказал слишком много, а значит ей остается только надеяться и ждать наступления нового дня.

Усену совершенно замер от страха, и напоминал чучело, которое послушно передвигали с места на место. Он, понимал, что, если люди, окажутся слишком близко – ему конец, но что он мог? Совершенно обессилевший, да еще и с ужасной удушающей его болью в груди, и во всем теле. Но вдруг он снова услышал все тот же голос, монотонно, и без интонации, повторявший одно и то же.

– Усену, вздохни! Усену вздохни…

Эти, казалось бы, нелепыми в данный момент слова не возымели бы никакого эффекта, если бы Усену вдруг не вспомнил, что ему сказал напоследок Тао.

– Все зависит от твоего желания жить и дышать!

Тогда Усену, уперся всеми лапами об землю, чем немного затруднил работу человека. Собравшись с мыслями и силами, Усену вдохнул последний раз воздух, и глубоко в полную грудь заглотнул удушающий дым. После чего почувствовал, что этот дым полностью наполняет его легкие, и начал проникать во все его нутро. С силой он выдохнул и, подчиняясь голосу, не умолкающему, повторил вдох. К удивлению, Усену, очередной вздох принес небольшое облегчение всему его телу.

Усену не переставал вдыхать и выдыхать и уже на пятый вдох, почувствовал, что петля, сжимающая его, стала слабеть. А фигуры людей, пришли в движение. Не ясно было – приближаются они, или наоборот удаляются, но Усену, прекрасно знавший каждого из них, ощущая все больший прилив сил, стал готовиться к схватке, которую как ему казалось не миновать. Но к тому времени, как он полностью обрел контроль над своим телом и разумом, петля, сжимающая его, лопнула, и трое людей, тянувшие веревку, все вместе, резко рухнули на спины. Усену, который почувствовал, момент самым подходящим, в один прыжок, оказался возле них, и нависнув над фигурами троих людей, поднял лапу. Он уже собирался нанести смертельный удар, по тем, кого не мог рассмотреть, как вдруг все тот же голос молвил уже внятнее, как будто находился совсем рядом:

– Остановись!

После чего Усену, как будто очнулся и пришел в себя. Сам не зная, как он очнулся над тремя монахами, поваленными им, он быстро огляделся. Затем, не спеша опустил лапу, и отошел от монахов, понимая, что эти люди не хотят причинить ему зла. Сделав это, на удивление всем застывшим на месте монахам, Усену вдруг ощутил такую невыносимую слабость, что в одну секунду рухнул на пол, и в конец потеряв связь с реальностью.

XVIII Наваждение Яхси

На удивление всех тех, кто так переживал и страдал прошлым днем, засыпая в страхе перед днем грядущим, ночь прошла спокойно и без всяких сновидений, которые могли бы если бы не предупредить, то хотя бы навеять чувство тревоги. Но ничего подобного не ощутили ни Риш, ни Хис. Они продолжали мирно спать и после того, как солнце показалось из-за серых тучек, заполонивших небо, отчего рассвет оказался не столь заметным, и более плавным.

Первым из четверых путников, проснулся, Хэн, который как видно любил встречать восход солнца каждого дня на своих лапах, с гордо поднятой головой. Но на этот раз его пробуждение оказалось слегка омрачено, что выдавало в нем сурово сдвинутые брови, и пристальный взгляд на снег, что шел ночью, и запорошил всю каменную площадку, а заодно и друзей. Хотя Хэн был и озабочен чем-то, он не хотел прервать сон Риша, Хис и Усса, которые вымотавшись за вчерашний день, мирно спали, и ухом не ведя.

Но время шло, и почувствовав небольшой холодок по телу, первым проснулся Усс, который первым делом, чуть потянулся и отряхнулся от снега, сопроводив это действие коротким:

– Б-р-р-р!

Этого было достаточно, чтобы проснулись Риш и Хис, повторившие за Уссом его действие. Еще не до конца придя в себя, и продрав глаза, они хаотично забегали по сторонам. С каждым шагом, к ним возвращалось ощущение реальности, и события дней минувших.

– Яхси?! – очнулась Хис, осмотревшись по сторонам, и не найдя его, перевела взгляд на единственного, кто был в курсе событий – Хэна.

– Где Яхси? – повторила Хис, подходя ближе к барсу.

– Стой! – остановил ее Хэн.

– Опусти взгляд вниз!

Хис подчинилась и увидела, многочисленные следы Яхси, повсюду на площадке, а в некоторых местах, даже описывающие круг.

– Это Яхси, а где он сам?