Новый 1937

Жёлто-зелёный туман размыл картину, а когда рассеялся, я находился в следственной комнате подвала на Литвинова.

***

Перед взором Матвея Фадеевича предстал арестованный Миронов. Сергей Платонович уже не был молодцеватым, сорокатрёхлетним половником. Перед ним находился постаревший, осунувшийся человек, недавно переживший горе утраты и потрясение от ареста. Но этот мужчина пока ещё оставался мужчиной, он не был сломлен, и был готов бороться за свою судьбу.

– Начальник 4-го отдела, лейтенант госбезопасности Синцов Матвей Фадеевич, – представился, Синцов, для солидности, пропустив приставку «врид».

– Что происходит товарищ лейтенант госбезопасности? – начал возмущаться полковник Миронов, – По какому праву я арестован? Немедленно прошу разобраться и освободить меня.

– Вам разве не разъяснили суть обвинений? – довольно сдержано спросил Матвей Фадеевич.

– Да, что там разъяснили, несли какую-то чушь. У меня горе, понимаете, горе! Девушка, которую я любил, погибла, её убили! А меня держат здесь, задают дурацкие вопросы: про зажигалку, про то где я был в период с 10 до 13 часов. Вы что издеваетесь надо мной? Я, между прочим, полковник Красной Армии, служу в штабе гарнизона. Я буду жаловаться вашему начальству.

Дав выговориться арестованному, Матвей Фадеевич продолжил.

– Так вот, суть обвинений, если Вы Сергей Платонович ещё ничего не поняли. Первое, Вы обвиняетесь в зверском убийстве Вашей любовницы Нины Поповой. Что можете сказать по данному обвинению?

– Это неслыханно, ты, что лейтенант себе позволяешь?! Да как ты смеешь, говорить мне такое?! Тебе это даром с рук не сойдёт.

– Тогда вернёмся к фактам, – совершено спокойно продолжил Синцов, – Факт номер один – Вы гражданин полковник имели интимные отношения с покойной, это Вы отрицать не будете?

– Не буду, и что?

– Факт номер два – На месте происшествия обнаружена именная зажигалка. Вот эта. Случайно не Ваша?

– Моя, но где вы её нашли, я потерял её несколько дней назад.

– Вы не поняли? Нашли её возле трупа гражданки Поповой.

– Но я.… Там же должны быть чьи-то отпечатки, ну того человека… того убийцы, который её уронил.

– И здесь Вы правы, действительно на зажигалке обнаружены отпечатки пальцев одного единственного человека, или как Вы верно заметили, убийцы. Это Ваши отпечатки, вот заключение экспертизы.

– Не может быть, но как же? Меня подставили.

– Кто Вас подставил, можете назвать имя, фамилию?

– Да я не знаю кто, да кто угодно, мало ли у меня недоброжелателей.

– Прошу перечислить этих людей. Их мотивы.

– Не буду я никого перечислять. Не знаю, кто меня подставил, не знаю.

– Ваше право. Но, продолжим дальше. Вам знакома гражданка Невельская?

– Да, я её знаю, она актриса театра, где работала Нина.

– Вам знакома гражданка Харитонова?

– Да, это подруга Невельской и Нины, она тоже актриса.

– Вы встречались с этими девушками, помимо театра, в более так сказать, домашней обстановке?

– Да, я часто бывал у Невельской, там собиралась хорошая компания из приличных людей. Там же я познакомился с Ниной.

– Кто ещё посещал вашу хорошую компанию? Перечислите всех приличных людей, что бывали там.

– Я бы не хотел этого делать, не хочу причинить людям неприятности.

– Вы забываетесь, полковник, мы с Вами не на базаре, хочу-не хочу. Вы под следствием и обязаны давать показания.

– Но, я не помню всех, там много кто был.

– А я Вам помогу. Второй секретарь райкома партии Волошин, инструктор того же райкома Семендяев. Профессор университета Рахальский. Зам. директора по снабжению ВСЖД Миловидов, дальше я, думаю, продолжите Вы, ну, я жду.

– Хорошо, хорошо, там бывали инженеры авиазавода Доренский и Мальцев… – Сергей Платонович назвал ещё, порядка пятнадцати человек. Но не то, что мы все разом собирались, кто-то приходил, кого-то не было, по-разному бывало.

– И, что же Вы в такой знатной компанией делали?

– Да ничего особенного, в основном отдыхали, веселились, пели.

– Разговоры разговаривали?

– Ну, конечно, как без этого, одними песнями сыт не будешь.

– Конечно-конечно, политика, международная обстановка, последний пленум.

– А, что пленум, – насторожился Миронов.

– Ну как же, сначала дискуссию по вопросу о деревне вели, вспоминаете? Ага, вижу, вспомнили. В другой раз, пленум обсуждали, особенно решение в отношении Бухарина и Рыкова, вспоминаете, ну как же, сами же говорили, что их арест чистой воды произвол.

– Да не я так говорил, это Рахальский, профессор, он же школу Бухарина еще в двадцать девятом посещал, хорошо его знает. Вот и посетовал, пожалел, но не так, чтобы уж осуждать решение Политбюро. Это Вы уж слишком.

– Разве, а вот Вы сами-то, что о линии партии по вопросу о деревне говорили?

– Я вообще сказал, что в этом вопросе полностью согласен с генеральной линией. Это Волошин и Семендяев теоретики, устроили дискуссию, не то, что против, просто чисто теоретически рассуждали. Они же с Казани, их Разумов, первый секретарь обкома в Иркутск кооптировал. Так у них там, в Татарии, свой особый взгляд был на крестьянский вопрос. А я в их дебрях, если честно, ни черта не понимаю.

– Замечательно, а что скажете на это, – и Синцов показал полковнику лист бумаги со сценарием захвата власти в одной империалистической стране.

– Так это Нина пьесу для театра писала, ну и попросила нас поучаствовать, чтобы всё правдоподобно было. Вот мы и написали, типа конкурса такого, как свергнуть тирана и установить диктатуру пролетариата. Это же просто творчество наше.

– И, ещё вопрос, Вы ведь лично знакомы с врагом народа Троцким?

– Ну, Вы вспомнили, это когда было-то, ещё в гражданскую, он тогда не был никаким врагом, а наоборот возглавлял всю рабоче-крестьянскую армию. Да и после гражданской, мы с ним ни разу не встречались.

– Ну что ж, тогда прочитайте и подпишите, вот Ваши показания.

Полковник прочитал, составленный помощником Синцова протокол, и поставил свою подпись.