Бетховен

– Дня три назад. Ехал по проспекту с какой-то красоткой. Он у нас настоящий денди.

– Надеюсь, не шлюшка. Я-то Цмескаля знаю-он ему место приискал как раз в своем доме, а

яблоко от яблони…

Все трое рассмеялись.

– Он у нас в аптеке служит, если что-вылечится.

– Ладно, я побегу. Я собственно, только из-за перьев и забежал.

– Скажи, что вечером жду его в «Лебеде», он знает когда.

Когда Карл ушел, Аменда еще раз просмотрел сонату. Видя горячий взгляд нового друга,

Людвиг спросил:

– Что, нравится?

– Необычно! Дерзко… никак не могу подыскать подходящее слово.

Через два дня я буду играть ее у Лихновского. Это все же ему посвящается.

– Сообщишь, когда будет концерт.

– Считай, что ты приглашен.

Людвиг взял заглавный лист и, чуть помедлив, спросил:

– Как по-французски «Патетическая»?

– Так и будет.

Аменда произнес французское слово.

На заглавном листе Людвиг смело написал: «Большая Патетическая соната».

– На французском? дерзко.

– Только так!

13

Главная новость-квартет Шуппанцига теперь у Разумовского. Сама теща уговорила зятя:

– Ну уступи, Карлуша. Знаешь, как у этих русских говорят: женщина с воза-легче лошадям.

Грузный Карл в конце-концов обмяк.

– Да на все четыре стороны! -наконец изрек он.

– Ну и с Богом, -обняла его Кристина и дотянулась губами до щеки мужа.

Людвиг внимательно слушает. Сегодня после концерта он ожидал, что о новой сонате он

услышит хоть что-нибудь, но все молчат. Говорят о пустяках, шутят, но о сонате ни слова.

– В ближайший понедельник проводы добровольцев и мы организуем еще один концерт по подписке.

Со словами Лихновского все согласны.

– Но один Шуппанциг с ребятами «погоды» не сделают, -ответила графиня Тун.

Лихновский поморщился.

Теща, словно в отместку неизвестно кому и за что, добавила:

– А вы, Людвиг, еще и походную песню написали, кажется.

– Да,«военная песня австрийцев». Но я не один такой. Даже ПАПА сочинил гимн «Боже,

храни императора Франца». Но я не знаю, как это поможет нашим героям.

– После Риволи и Арколя вряд ли, -заметил Разумовский.-Ох, и доиграемся мы с нашим Карлом!

– ОНИ, я слышал, даже календарь заменили: теперь у них вместо апреля и октябры- нивозы,

жерминали и термидоры, -заметил Лихновский с улыбкой превосходства. С его ростом и комплецией это легко.

– Говорят, на полях планируется освящение знамен? -спросил Людвиг.

Он сам не знал чему верить больше. Слухи действительно самые тревожные.

– Обсудите с Шуппанцигом программу, -посоветовал Карл Лихновский.

– Можно исполнить мой квинтет для фортепиано и духовых, он не плохо сыгран был в первый раз у Шуппанцига, а сейчас тем более.

Разумовский склонился к уху Людвига, тихо произнес:

– Слышал, что Гайдн остался недоволен этим квинтетом. Не пойму-почему.

– Он хочет, чтобы я писал на изданных работах»ученик Гайдна».

– Папе нельзя отказывать, -раздался за спиной голос.

Людвиг повернулся. Перед ним стояла подруга его боннской юности Кристина Герарди.

Сердце Людвига дрогнуло. Никак не ожидал увидеть эту красотку в салонах. Впрочем, ничего