О тех, кто в цирке не смеётся

Солдат поднял руку вверх.

– Вот так – то лучше, единогласно!

А сам, наклонившись к Непыйвода и Соломатину сказал, обоим одновременно:

– Как это так получилось, что он не комсомолец, а я этого не знаю? А тебе задача: первым делом выявить всех не членов ВЛКСМ и до конца осени всех принять!

В протокол внесли результаты голосования?

– Так точно!

– Переходим ко второму вопросу. Кто за то, чтобы освободить старшего лейтенанта Непыйвода от должности секретаря комитета комсомола части в связи с истечением его срока службы?

Вот это правильно все проголосовали. Единогласно!

И, наконец, третий вопрос собрания. Кто за то, чтобы избрать секретарем комитета комсомола батальона, старшего лейтенанта Соломатина Андрея Николаевича?

Тоже единогласно.

На этом комсомольское собрание объявляю закрытым. Всем разойтись по командам. Товарищи офицеры, командуйте своими солдатами!

Пошли команды: первая рота встать, вторая рота встать, комендантский взвод встать, хозяйственный взвод встать, взять табуреты, занести в казарму, выходить на построение.

Солдаты засуетились, забегали, выполняя команды своих командиров, а политсостав батальона направился в штаб заниматься бумажными делами: передачей дел от одного секретаря другому.

– Петя! – раздался голос капитана Овчинникова, всё передаешь, как положено. Имей в виду, я сам проверю, и пока все протоколы не будут написаны, ты никуда не уедешь, уяснил?

– Так точно, товарищ капитан. Я их сегодня же сяду писать, хоть всю ночь просижу, но завтра я их вам предоставлю.

– Вот и хорошо. Значит договорились. А ты, он ткнул пальцем сзади в спину Соломатина, сейчас зайди ко мне.

В кабинете он сразу заговорил по – существу.

– Мы с тобой политработники, а это что значит? Это значит, наша задача проводить с личным составом политико – массовую, воспитательную работу. Наши бойцы всю неделю заняты работами. Они работают на городских объектах. Первая рота на заводе ЖБК выпускает в три смены дорожную плиту, вторая рота эту плиту укладывает в виде дорог, отдыхающие смены работают в городке. Обратил внимание, что мы строимся? Вот штаб ещё недоделан, столовую строим. Солдат ведь надо кормить в человеческих условиях, там, он ткнул примерное направление, но Соломатин понял, строим медпункт, комендантское помещение с гауптвахтой не до конца отделаны. Парк техники фактически на нуле. Не можем принять необходимую технику. Надо заканчивать боксы для машин. А там баня – прачечная начата. Ты знаешь, как мы солдат моем? Не знаешь. Мы их в городскую баню раз в неделю возим, за пятнадцать километров. Это отступление для тебя, чтобы ты понял нашу и солдатскую загрузку. Поэтому, для проведения всевозможных мероприятий культурных, спортивных, собраний и тому подобное у нас имеется только воскресенье. Это наш с тобой полноценный рабочий день! А отдыхать будешь по четвергам. Вот в таком режиме мы с тобой будем жить уже со следующей недели.

Второе. Я подумал над твоим вопросом. Я не думаю, что ты прямо завтра выпишешь сюда свою семью. Поэтому поступим так. Ты сейчас заселился в комнату к парням. Они в течение ближайшего времени уезжают оба домой, а ты оставайся жить в этой комнате. Вот потом её с семьёй и займешь. Ясно?

– Так точно? А меня никто из неё «не попросит»?

– Это всё хозяйство части. Тебя селит исполняющий обязанности командира. Кто тебе отсюда выселит?

– Командир, когда вернется из отпуска.

– Наш командир человек сложный, с ним не просто служить, это правда, но на ухудшение условий проживания своего личного состава он никогда не пойдет, да и я тоже никуда не денусь, всегда помогу.

– Ну, все, иди. Принимай дела. Хорошей тебе службы!

– Спасибо, товарищ капитан!

Соломатин повернулся, как учили, через левое плечо, постарался четко приставить ногу и вышел из кабинета.

– Вот и «попёрла» служба! И часа не прошло, а я уже при должности вполне официально, принципиально решил самый важный вопрос. Жить, оказывается, и здесь можно!

Он открыл соседнюю дверь и вошел в кабинет, который теперь ему на два года станет и рабочем местом, и спальной комнатой, и проведет он здесь времени значительно больше, чем с семьей, а пока надо принимать дела.

8. ПРИЁМКА ДЕЛ

– Смотри, Андрей, никаких материальных ценностей у меня на подотчёте нет и у комитета комсомола, соответственно, так что передавать тебе нечего.

– А покажи реестр дел, которые ведутся комитетом комсомола.

– Какой – такой «реестр»?

– Ну, вот я таких в своем заводском комитете имел 54 пункта, и, каждый проверяющий, приходящий из вышестоящего органа, проверял свое направление деятельности. Так что по этому реестру у меня в сейфе стояли одноименные папочки с бумагами и этими бумагами папки должны постоянно прирастать. Если не прирастает, то, значит, по данному направлению деятельности работа не ведётся.

Пётр в ответ на эту тираду посмотрел на своего собеседника одновременно и обалдело, и уважительно, а потом перевел свой уже вопросительный взгляд на партийного руководителя.

Тот в ответ только вопросительно пожал плечами.

Пётр продолжил:

– Дело в том, что у нас нет такого длинного перечня необходимых дел, а документация, которую приходится вести – это протоколы заседаний комитета комсомола и комсомольских собраний. Вот их я до завтра напишу и тебе отдам. Это будет две тетради.

– А протоколы за предыдущие годы где? Часть ведь ни два года существует?

– Нет, конечно. Но, когда нас перебрасывали в Сибирь, а это было два года назад, то всю комсомольскую и партийную документацию от нас потребовали сдать в архив бригады. Здесь новую жизнь начинали с «чистого листа» в прямом и переносном смысле.

Секретарь парткома подтвердил все слова своего более молодого коллеги.

– Ну что? Тогда я пошел домой, и там буду писать протоколы, здесь всё равно не дадут, а ты оставайся и осваивайся.

Непыйвода ушел с тетрадями, а Соломатин остался.

– Товарищ старший лейтенант, расскажите, откуда часть переехала сюда и когда, – обратился Соломатин к Иващенко.

– Хорошо, – ответил он. Мне всё равно пришло время лекарство принимать, так что минут тридцать у меня имеется.

«Повесть о превращении передовой дорожно-строительной

бригады и её личного состава в захолустное воинское соединение»

Иващенко достал с нижнего ящика рабочего стола довольно большой пузырек с какой-то белой массой, налил её себе в столовую ложку и проглотил. После этого он прилег на плотно сдвинутые стулья и начал своё повествование.

– Наша бригада расквартирована была в Западной Украине, в Карпатах. Благодатное место, рай, созданный Богом на земле. Батальоны бригады стояли в городах Ивано-Франковск, Львов, Трускавец, Стрый, Ужгород, Долина. «Наш», конкретно, в Долине. У нас там был такой позывной и здесь тот же остался. Никто и предположить не мог, что нас вдруг отправят в Сибирь, поэтому у нас в кадрах проблем не было. Там, как таковой работы Иващенко достал с нижнего ящика рабочего стола довольно большой пузырек с какой-то густой белой массой, налил её себе в столовую ложку и нет, поэтому на вакансии прапорщиков шел жесткий отбор. А что, хорошее место! Очень приличная зарплата, бесплатное обмундирование, а живут дома, в частных домах с садами…

Я вот тоже, окончил учебу в институте… Для меня, конкретно, работа была, я по образованию агроном, закончил институт в Ужгороде, но что это за работа, за которую платят столько, что и себя невозможно содержать, а я уже семейный, двое пацанов народил. И тут меня призывают на службу в армию. Я живу так же в семье, зарплата больше двухсот рублей (у нас столько невозможно заработать), жена тоже устроилась у нас в строевую часть. Пусть не двести получает, но столько, сколько другие женщины там не зарабатывают. Мы зажили «как люди» и тогда принимаем совместное решение: остаюсь в армии на 25 лет.

И, представляешь, в один день с моими готовыми документами о постоянной службе, приходит приказ о нашей передислокации. Согласно решению Пленума ЦК КПСС, нашу бригаду переводят из Закарпатья чуть ли не в Заполярье, в Тюменскую область для строительства подъездных дорог к нефте – газоностным месторождениям и их охраны.