Пламенные сердца

– Мы уходим, Трофим. Скорее всего, навсегда. Ты же давно положил глаз на ее дом – ну так вот… Одежка и немного пищи достойный обмен, как считаешь?

Староста даже не попытался скрыть довольную ухмылку, его тусклые глазки алчно сверкнули.

– Женка! А ну дуй сюда быстро!

Хозяйка стрелой вылетела из-за стола и остановилась напротив мужа, сложив руки на животе и потупив взгляд.

– Баню растопить, – толстяк загнул палец. – Сиротинушку помыть.

– Хорошенько помыть, – добавил аскет.

– Да, мыла и травок не жалеть, в общем. Вещичек ей подыскать – у Маньки в сундуке должно кое-чего остаться, поищешь. Узелок в дорогу на двоих собрать, уголок рядом с печкой постелить. Запомнила?

Женщина затравленно кивнула, поманила Веру за собой и вышла во двор.

– А вы, господин хороший, настоечки выпить не желаете? Дельце, так сказать, обмыть.

Андрей тихо вздохнул и покачал головой:

– Спасибо, не пью. А вот от чаю не откажусь.

– А чего не пьете? Вера не позволяет?

– Мы верим в Свет не истовей других. – Мужчина сел во главе стола и сжал в мозолистых ладонях горячую глиняную кружку. – Просто есть… определенные правила. Первое, и самое главное, гласит: чем меньше соблазнов, тем длиннее путь во Тьму.

– О как! – выдохнул старик и опрокинул чарку ароматного напитка. – Тогда по второй – за победу над Тьмой!

– Ее невозможно победить, – устало бросил Андрей, вставая со стула. – Ей можно лишь не поддаться. Спокойной ночи, господин староста.

Утром аскета провожали всей деревней. Причем очень многие селяне ломали головы, кто эта девочка рядом со странником? Мало кто мог вообразить, что баня и приличная одежда превратят лохматое чучелко в голубоглазую красавицу со светло-золотыми прямыми волосами, в белом сарафане и поношенных, но все еще крепких башмачках.

После добротной баньки от чумазой бродяжки не осталось и следа, и румяный крепыш, еще вчера едва не отлупивший ее хворостиной, теперь не мог отвести взгляда и захлопнуть рта.

– Вот и все, – молвил Андрей, когда Вислы остались далеко позади. – Со старой жизнью покончено. Не жалеешь?

Вера качнула головой.

– А чего тогда молчишь? Или впрямь немая?

Снова тот же жест.

– Просто не любишь разговаривать? Ох, у нас в крепости паренек один есть, Кристаном кличут – трещит без умолку как сорока. Всех уже достал, но ты станешь для него отличной собеседницей.

Девочка пожала плечами – мол, возможно. Аскет добродушно рассмеялся и потрепал спутницу по макушке.

– Это шутка такая, чего дуешься?

Но сирота и не думала дуться. Лишь продолжала упорно отыгрывать роль фарфоровой куклы, неотрывно глядя перед собой.

– Крепость у нас красивая, на выступе скалы стоит, а под ней речка бурная, вся от пены белая. Раньше там была дозорная башня, с ее крыши весь Ладин видно, да еще Инрока кусочек, если погода ясная. Пять веков назад первые из ордена обосновались на скале, перенесли стены, построили новые дома, подлатали старые. Из крохотного форпоста получился настоящий городок. Вот увидишь, тебе понравится.

Вера ничего не ответила.

– Будет у тебя своя келья, но и поработать придется. Ладно, на месте все покажу, а то разболтался уже что та сорока.

Час спустя поля и луга уперлись в край леса, и дальше тракт пополз по густой чаще. Кроны вековых деревьев сплелись над дорогой, образовав почти непроницаемый для света коридор, отчего тут царил полумрак как самым ранним утром. Но ни аскета, ни его спутницу это не пугало – со всех сторон доносилось задорное птичье пение, теплый ветерок приятно обдувал вспотевшие лица, лес шелестел листвой и трещал ветвями.

Иначе говоря, никаких следов присутствия Тьмы. Ведь когда зло рядом, всякое живое существо торопится схорониться, даже ветер смолкает, а воздух становится холодным. Пока же единственную угрозу для спутников представляли разбойники и дикие звери, но первые и под страхом смерти не сунутся к аскету, а вторые быстро поймут, что с огненным клинком шутки плохи.

Вдруг впереди послышался громкий скрип и отчаянные удары хлыста. Андрей и Вера сошли на обочину – и как раз вовремя: из-за поворота вылетела телега, запряженная парой молодых быков. Она неслась с такой скоростью, будто за ней летела стая демонов. На козлах сидел коренастый мужик с черной бородой в три кулака, и в привычной для Инрока одежде: красных шароварах, белой рубахе и зипуне. Какая бы нужда не заставила его так гнать, ни колес, ни осей, ни скотину он не жалел.

К удивлению странника, возница затормозил прямо перед ним, низко поклонился и затараторил с характерным для западного княжества говором:

– Панэ аскэт, панэ аскэт! Хвалэ Свэту, я вас нашэл. У панэ Крэчэта дочкэ слеглэ, он послал в Ладин за лэкарэм, но тот прэбудэ толькэ завтрэ, а бэднэ дэвочкэ сохнэ на глазэ! Панэ аскэт, молва жэ не врэ, вы свэдущэ в исцэлэнэ, помогитэ, Свэта радэ, панэ Кречет в долгэ нэ останэ!

– Как тебя зовут? – спокойно спросил Андрей.

– Эрик.

– А далеко ли пан Кречет живет?

– Шэст вэрст, на тэлэгэ раз и там.

– Едем.

Аскет сел рядом с возницей, Вера забралась в кузов. Эрик резко развернулся, едва не опрокинув телегу, и помчал обратно. Андрей, чуть свалившись на землю при первом же ухабе, велел осадить и ехать потише.

– Не гони, брат, не гони. Если расшибемся по пути, то точно опоздаем. Лучше расскажи, что за хворь у девочки?

– Свэт еэ разбэрэт. Спэрвэ лэгкэ усталэ, потом эсть нэ хотэ, а сэгоднэ утром слэглэ и едвэ дышэ. Блэднэ всэ, тощэ и холоднэ.

– Сколько ей лет?

Эрик показал раскрытую ладонь.

– Пан в деревне живет или в городе?

– Своэ фэрмэ. Коровэ разводэ нэмногэ.

– Что-нибудь необычное случалось?

– Нэдэлэ назэ жинкэ помэрлэ. Панэ горэвэ страшнэ, мэстэ сэбэ нэ находэ. А тут и дочкэ ещэ, Свэт сохранэ.

– А больше никто не болел?

– Я отравэлсэ намэднэ чем-тэ, этэ щитэ?

– Нет. Ладно, на месте разберемся.