Властелин. Книга 3. Император Европы

Новая Конституция предоставляла первому консулу всю полноту исполнительной власти в стране. Упразднялись все выборные должности. Первый консул назначал сенаторов, которые «избирали» две ветви законодательного собрания: Трибунат и Законодательный корпус. Причем, Трибунат мог только обсуждать законопроекты без голосования, а Законодательный корпус – голосовать без обсуждения.

Первый консул назначал всех министров, и судей Верховного суда, которые, в свою очередь назначали глав и префектов в отраслевые и региональные департаменты и окружных судей.

В теории все было хорошо, а на практике…. Наполеон назначил на пост министра внутренних дел своего брата Люсьена, брату Жозефу он предоставил место в государственном совете и на этом его кадровый резерв закончился. Из-за нехватки специалистов пришлось оставить на своих постах министра иностранных дел Талейрана и министра полиции Фуше. Хотя Бонапарт не сомневался: эти двое продадут его, не задумываясь, как только появится выгодный покупатель.

Работа с гражданскими кадрами выматывала Наполеона, отнимала у него всю жизненную энергию. Если бы это была единственная задача первого консула, он бы безропотно продолжал ей заниматься, но и другие дела запускать было нельзя.

– Я сойду с ума от всего этого, – пожаловался он однажды Бурьенну.

– Я могу помочь, – отозвался тот.

– Ты и так помогаешь. Что ты еще можешь сделать?

–Я мог бы заняться подбором людей.

– Подбором людей? – удивился Наполеон, – а ты знаешь, что для каждой должности нужно найти человека не просто с определенными навыками, но и с определенным характером, складом ума, душевными качествами.

– Я все это понимаю. Я могу проделывать всю черновую работу, отсеивать кандидатов, а окончательное утверждение будет за тобой.

Наполеон непроизвольно поморщился. Его стало коробить от обращения к нему на «ты». Он теперь не просто генерал, он глава государства, почти король. А разве мог хоть кто-нибудь говорить королю «ты»? Даже самые ближайшие родственники не могли, не говоря уже о каких-то секретарях. Но по сути Бурьенн говорит дело. Если он взвалит на себя эту нудную и кропотливую часть забот первого консула, то высвободится куча времени для всего остального. И Наполеон согласился.

Правда, свободного времени у него от этого не появилось. Не успевал он решить одну задачу, откуда-то из небытия всплывала новая. То разбойничьи шайки активизировались и грабили любой экипаж, стоило ему появиться на дороге, то Вандея вновь подняла мятеж, то спекулянты резко взвинчивали цены на продукты. Где жестокостью, где уговорами Бонапарту удалось уничтожить, усмирить и обуздать все то, что мешало нормальной жизни французов. Наполеон работал по 18 часов в день и по 9 дней в декаде. Лишь изредка, вконец измотанный, он приезжал к Жозефине в Мальмезан. Только здесь он мог себе позволить не думать о делах. Один день отдыха в роскошном особняке возвращал его к жизни. Хотя бы частично этим окупались немалые затраты на покупку дворца

Проблем могло быть гораздо больше, если бы не Мартен Годен. Это имя всплыло в Большой пирамиде, как имя единственно возможного кандидата на должность министра финансов Франции. Этот человек служил на поприще финансов, начиная еще с первого «пришествия» Неккера. Уходили и приходили королевские министры, теряли головы на гильотине республиканские министры, а Годен бессменно сидел в кресле заместителя и управлял финансами. Лишь в короткий период правления Директории маркиз де Монферрат приказал Годену покинуть свой пост.

«Ты не должен себя скомпрометировать связями с этими ненасытными ворами», – так объяснил свой приказ его покровитель.

Благодаря Годену, Наполеон мог не углубляться хотя бы в эту сферу управления. Он лишь подписывал те декреты, которые готовил для него министр финансов. Декреты о создании Банка Франции, о налоговой системе, о таможенных тарифах, о контрольных финансовых органах… жизни бы не хватило во все это вникнуть.

Как бы ни было трудно, но всего за полгода Наполеон создал почти совершенную пирамиду управления. И пусть не он был ее автором, но он сумел в такой короткий срок воплотить план Благодетеля на практике. Как же он за это время устал! Он чувствовал полное эмоциональное опустошение. Самое обидное, ты можешь из кожи вон лезть, улучшая условия для жизни французов, но никто не замечает твоих усилий. Все происходит, как бы, само собой. На этом поприще не дождаться ни признания, ни славы.

Другое дело – война. Одна битва, одна победа – и тебе обеспечена слава и восхищение народа, а твое имя навсегда вписано в анналы истории. Поэтому Наполеон жаждал войны с нетерпением любовника, которому возлюбленная обещает незабываемый вечер, но каждый раз его откладывает.

На его счастье и австрийский император, и английский король ответили отказом на его мирные предложения. Наполеон немедленно распорядился напечатать в газетах выдержки из писем враждебных монархов, в которых они требуют территориальных уступок и возвращения Бурбонов на трон. Первый консул немного слукавил: требование восстановления Бурбонов было лишь желательным, но необязательным. А только это несправедливое требование могло вызвать справедливый гнев французов. Оно и вызвало. Газеты поддерживали пламя народного гнева призывами сплотиться и встать всем на защиту завоеваний революции. Когда объявили набор в армию, недостатка в добровольцах не было. Быстро собрав войско, Наполеон отправился в поход.

Главные силы австрийцев оставались на том же месте, куда их привел Суворов год назад. Удаляя Суворова из Италии, австрийский Генштаб рассчитывал легко справиться с остатками французской армии, но не тут-то было. Генерал Меласс уже год осаждал Геную, держа под ее стенами огромную армию. Такие силы для осады не требовались, но у генерала были и другие соображения. Он выбрал отличную позицию для «достойной встречи» войска Бонапарта.

Зная это, Наполеон повел армию не туда, где его ждали. К 16 мая 1800 года он с главными силами вышел к подножью перевала Сен-Бернар в Швейцарии. Авангард генерала Лана в это время уже перебирался через вершину. Через десять дней вся французская армия перебралась через Альпы. Армия потеряла или оставила на швейцарской стороне почти всю артиллерию. Кавалерийские части не досчитывались половины лошадей. Зато Наполеон оказался в глубоком тылу австрийской армии и перед ним не было ни одного крупного военного соединения.

За две недели он вернул себе всю северную Италию, за исключением окрестностей Генуи. Армия Меласса оказалась отрезанной от всех коммуникаций.

Наполеон понимал, что у Меласса один выход: прорываться к границам Австрии. Но где он будет это делать? Ответа Бонапарт не знал. Поэтому он рассредоточил свою армию на возможных направлениях прорыва, а дивизию генерала Дезе отправил обходным маршрутом с задачей выйти в тыл австрийцам.

Меласс всей своей армией ударил по французам в районе деревушки Маренго. Деревню защищал один корпус, и вскоре под ураганом картечи и натиском превосходящих сил французы отступили. Прибывающие на шум орудийной канонады подкрепления попадали в ту же «мясорубку» и вскоре присоединялись к отступающим. Наполеон прибыл к месту сражения именно в этот момент. Не раздумывая он бросил в бой все свои резервы, включая восемьсот солдат личной гвардии. Ничего не помогло. Французы отступали. Еще мгновение, и они обратятся в бегство.

Меласс уже праздновал победу. Ему оставалось добить раненого врага, и он отрядил для этого кавалерийскую бригаду и два пехотных полка. После чего генерал отправил гонца в Вену с донесением о разгроме хваленого Бонапарта и пошел обедать.

Тем временем генерал Дезе спешил в тыл австрийской армии, ориентируясь на грохот пушек. Когда бегущие со штыками наперевес французы внезапно появились на позициях австрийцев, те уже спокойно расположились на обед, сложив ружья в пирамиды. Паника в рядах австрийцев была полная. В считанные мгновения все развернулось. Теперь австрийцы не просто отступали, они метались под огнем и штыками наседающего со всех сторон противника.

Каким-то чудом Мелассу удалось вырваться из окружения с небольшими остатками своей армии. Он немедленно отправил к Бонапарту парламентеров с предложением о перемирии.

Наполеон был в трауре. Во время атаки погиб его соратник по Италии и Египту, генерал Дезе. Он спас армию от разгрома, обратил неминуемое поражение в победу, но цена этой победы оказалась слишком высока. Бонапарт искренне жалел своего генерала. Когда ему сообщили о гибели Дезе, у него даже скупая мужская слеза выкатилась из глаза. Но он не винил в смерти генерала никого конкретно. «На войне убивают» – так он относился к боевым потерям. Поэтому он спокойно принял парламентеров от Меласса и передал им свои условия: австрийцы выводят из Италии все войска до последнего солдата.

Меласс с этими условиями согласился.

Ровно месяц понадобился Наполеону чтобы вернуть себе Италию. Он отправил в Вену предложение о заключении мира на условиях предыдущего мирного договора. Император Франц ответил категорическим отказом. Это не расстроило первого консула Франции. У него созрел план, как заставить австрийского императора заключить мир.

***

Париж встречал Бонапарта всенародным ликованием. Под шум аплодисментов и выкриков «Виват, Бонапарт», Наполеон взбежал по ступенькам парадного подъезда дворца Тюильри. Он торопился дать распоряжения относительно своего плана, но в приемной его ждал министр финансов Мартен Годен.

– Что-то срочное, господин министр? – на ходу спросил Наполеон.

– Думаю, да, господин первый консул.

– Хорошо, идемте.

Наполеон сам распахнул тяжелые двери, остановил жестом своего секретаря Бурьенна и вошел в кабинет. Годен поспешил за ним, с трудом закрыв тяжелые двери за собой.

– Я слушаю, господин министр, – развернулся к нему первый консул.

– Из департамента Жиронда уже четыре месяца нет вестей от моих сборщиков налогов.

– И что? Это вопрос первого консула? Обратитесь к министру внутренних дел, – не пытаясь скрыть раздражение, собрался закончить разговор Наполеон.

– Уже обращался два месяца назад, и уже месяц министр мне повторяет: запрос отправили, ждем ответа.

– Так вы пришли пожаловаться на министра, мсье Годен? – Наполеон начинал понимать, что его ждет неприятный разговор о брате.

– Нет, господин первый консул. Я пришел сказать, что уже четыре месяца из богатейшего департамента не поступает ни одного франка налогов. По моим подсчетам, потери уже составили около половины миллиона франков. Каждый месяц увеличивает потери больше, чем на сто тысяч.

– Сколько там ваших людей?

– Трое сборщиков и полувзвод конвоя.

– А не могли они договориться и сбежать с деньгами?

– Могли. Но для этого нужно, чтобы среди двадцати человек не оказалось ни одного честного. Чаще бывает наоборот: среди двадцати честных попадается один негодяй.

– Хорошо, мсье Годен, я разберусь.

Бонапарт проводил министра финансов за двери кабинета и приказал Бурьенну вызвать министра внутренних дел.

Люсьен Бонапарт появился в кабинете первого консула спустя два часа, хотя если бы поторопился, мог уложиться за двадцать минут.

– О, брат, ты вернулся?! Поздравляю с победой! – кинулся Люсьен к сидящему за столом Наполеону.

– Мсье Бурьенн, выйдите из кабинета, пожалуйста, – не обращая внимания на реплику брата приказал Наполеон.