Время поверить. Всё не такое, каким кажется на первый взгляд

Тем не менее, внешне владея собой, он стал нарочито неторопливо рыться в карманах своих парусиновых брюк. Достав сигареты, обнаружил, что увлечённо разговаривая с Мишель, так и не распечатал принесённую официантом пачку. Резко выдохнув, качнул недовольно головой, принялся снимать упаковочную плёнку с пачки сигарет.

От метавшихся в голове страхов, от близости этого подозрительного типа, от волнения перед романтической встречей с красоткой – руки Сергея дрожали. Ко всему прочему ему очень хотелось успеть сделать Мишель маленький сюрприз – купить цветы до её появления. Очень уж он сомневался на свой счёт. Комплексовал от своего, как он думал, непрезентабельного вида хлюпика.

«Не то, что вот этот подозрительный здоровяк – симпатяга, сидит и сверлит во мне дырки своим злобным взглядом. Сто процентов цэ-рэ-ушник! – подумал Сергей. «Неужто КГБ-шник был прав?» – юркнула склизкой страшилкой в мозгу, и от того противная, мысль.

Прозрачная сигаретная плёнка не поддавалась, у него никак не получалось подцепить ногтём язычок обёртки.

«Цэрэушник» по-прежнему висел на нём своим взглядом, словно бультерьер мёртвой хваткой на жертве. Сергей бросил взгляд с ненавистной пачки сигарет в сторону бара, где стояли цветы. Изучая хрустальную вазу с тюльпанами, облегчённо выдохнул, почувствовав, что наконец одолел ненавистную упаковочную плёнку – вскрыл ее, хрустко смаял в кулаке.

Откинутая крышка пачки обнаружила стиснутые одна ко одной сигареты – эта новость снова вызвал у Сергея недовольную ухмылку и тяжёлое сопение. «Вот же чёрт!» – буркнул Сергей себе под нос, недовольно скривил рот – понимая, что снова будет терять драгоценное время, вытаскивая одну плотно уложенную сигарету, он вдруг воскликнул:

– Дарю, друг!

С этими словами Сергей, неожиданно для самого себя осмелев, взял ладонь парня в свою руку и, лихо размахнувшись, впечатал в неё сигареты. Добавил при этом странную, для этого момента, нелепую фразу на русском:

– У нас, у русских – душа широкая!

Внутренне вздрогнув от такой своей нахальности, неизвестно откуда взявшейся, Сергей ринулся дальше, к цветам.

Рассчитавшись с барменом, он, внимательно изучая цветок, направился к выходу из бара. Засмотревшись на тюльпан чуть подался вперёд, и совсем не заметил, что уже вплотную подошёл к стеклянному выходу на палубу. В этот момент, романтическая парочка окутанная морской свежестью тропический ночи заходя в бар, смеясь, обнимаясь и целуясь, широко распахнула стеклянную дверь.

«Бу-у-у-у-ом!» – раздался глухой, стеклянно гудящий звук. Толстое стекло входной двери смачно припечаталось к голове Сергея, размазав кожу на лбу смешной лепёшкой. Но ушиб его особо не волновал.

Всё внимание романтика в мешковатой одежде было приковано к цветку и первое, что он сделал в момент удара – резко отвёл в сторону руку, чтобы дверь ненароком не погубила его драгоценность – крупный алый тюльпан. Сергей потёр ушибленный лоб, принял испуганные извинения иностранцев и вышел на палубу.

Упругий морской воздух ласково шевелил пшеницу его волос. Небо по-прежнему переливалось мириадами звёзд, ярко сверкавших в этой части тропиков.

Романтичность момента неожиданно обняла и убаюкала Сергея.

Он, глядя в небо, медленно подошёл к борту, положил локти на перила фальшборта, скрестив руки с изящным тюльпаном над тёмной водой.

Романтик всё ещё критически осматривал пухлый бутон, элегантные плавные линии стебля и узенькие «лодочки» зелёных листьев.

Наконец, убедившись в правильности своего выбора, слегка отвёл элегантный цветок от себя, наклонив его в сторону моря.

Лицо его расплылось в мягкой улыбке. Легко вспорхнувший из растаявших страхов, живущий в нём художник уже умиротворённо любовался тюльпаном на фоне мерцающей лунной дорожки как художественным произведением. Для полноты картины образа «Цветок и ночное море» не хватало только багета, рамы в золочёных вензелях.

– \-

В баре появилась Мишель.

Сексуальное вечернее платье сменила лёгкая, теперь и вовсе не целомудренная туника. Теперь стройные бёдра были едва прикрыты. Декольте сложно было назвать таковым. Округлости грудей прикрывали два махоньких кусочка золотой материи. Золото струйками тонких бретелек ниспадало, открывая взору голую спину, до самого неприличного места, открыто говоря, что нижнее бельё дизайнером этого «чудо-наряда» явно не предусматривалось.

Откровенный донельзя внешний вид Мишель сложно было назвать элегантным. В воздухе словно запахло прокисшим апельсином. Вся эта золотая материя кичливо блестела, искрилась светом, словно под этим маленьким кусочком ткани были где-то спрятаны батарейки. Зеркальные зайчики эстрадных шаров, медленно блуждая по залу, сталкивались с золотом миниатюрной фигурки Мишель и, отражаясь от неё, вмиг разлетались мелкими жёлтыми брызгами во все стороны, теряясь в темноте бара. Где бы она ни прошла: мимо столов, людей, стойки бара – везде она обильно и непомерно расточительно расплёскивала вокруг себя эти золотые «брызги шампанского». Молодая, красивая женщина словно собралась на пляж. Ничем не стеснённые груди вздрагивали при каждом дробном звуке её шпилек по чёрному мраморному полу.

Мишель, сосредоточенно глядя перед собой, подошла к стойке бара, зачем-то украдкой обернулась. Взгляд её говорил: «Не видит ли кто?»

Открыла такой же отделанный золотом клатч, коротким движением руки что-то подала бармену. Цветы на стойке закрыли предмет. Женщина снова как-то подозрительно робко оглянулась. Музыканты на сцене заиграли какую-то серьёзную мелодию. «Бу-у-ум! Бум-бум! Бум!» – солирующий контрабас выдавал ритм, полный напряжения и тревоги.

Мишель что-то сказала бармену, тот с непроницаемым видом коротко понимающе кивнул, бросив тяжёлый взгляд, прямо в глаза Мишель.

Набирающий темп суровый контрабас заглушил слова женщины, она что-то ещё быстро произнесла. Бармен блеснул глазами, словно услышал от женщины слово-пароль. Точёными ноготками своих изящных пальчиков Мишель отстучала по стойке ритм вслед за жутким контрабасом – напряжение мелодии передалось и ей.

Бармен ушёл. Женщина снова воровато оглянулась.

– \-

Лунный свет очерчивал тёмный силуэт Сергея тонким мягким контуром. Светлая голова светилась шариком белого одуванчика на тонкой шее. Подушечкой пальца он тронул капельку воды на зелёном срезе стебля. Медленно провёл пальцем вверх до красных упругих лепестков, размазывая влагу. Собираясь взять пальцами этой же руки цветок, Сергей ещё не дотронулся до стебля, но уже разжал пальцы той руки, что держали тюльпан.

В этот самый момент пухлый красный бутон выскользнул из рук Сергея. Видя это как в замедленной съёмке – он, смешными движения рук, словно мартышка, старался аккуратно подхватить, а затем понимая что промахивается, и вовсе просто, грубо ухватить нежный цветок.

Его жонглёрских ухищрений хватило лишь на то, чтобы тюльпан не упал в море, а приземлился тут же, у ног Сергея, только по ту сторону борта, на самый край водосточного желобка палубы. Высокое корабельное ограждение фальшборт, доходило – ему почти до солнечного сплетения. «Эх, высоко!» – блямкнула мысль в голове. Сергей стоял и в оцепенении смотрел, на лежащий по ту строну жизни тюльпан. Лепестки бутона дробно подрагивали на ветерке.

Цветок словно испуганно дрожал, натерпевшись жути от своих акробатических кульбитов, и той чёрной бездны, что была сейчас под ним.

Вставшие домиком брови на лбу Сергея в мольбе к небесам говорили о том, что человек принимает какое-то сложное для себя решение. Сергей страдал!

Казалось бы, чего проще, пойди и купи новый цветок.

Но желание очаровать Мишель тюльпаном, как маленьким сюрпризом, вынуждало его ум метаться бешеной обезьяной в клетке в принятии решения. «Лезь!», «Лезь!», «Лезь!» – зажужжала в мозгу какая-то чужая, навязчивая, липкая мысль.

На мгновение замерев, Сергей всё же перегнулся через борт и медленно протянул руку. Увы, борт слишком высок! Всё ещё сомневаясь в правильности своего решения, оглянулся, посмотрел через стеклянную дверь, на барную стойку с цветами. Подумал: «Так… плохо дело. Интересно, успею я купить ещё цветок?»

И снова это настойчивое: «Лезь!», «Лезь!», «Лезь!» – Сергей поморщился, отгоняя эту противную «мысль-муху». Взгляд его блуждал по вазе с цветами. Наткнувшись среди бутонов цветов на лицо Мишель, он окончательно понял – чтобы его маленький сюрприз получился – нужно перегибаться за борт.

– \-

Мишель, ожидая бармена, вертела очаровательной головкой по сторонам. Каждое её движение отзывалось в её теле. Ничем не стеснённое, оно всё целиком соблазнительно покачивалось, колыхалось, подрагивало. В проёме входной стеклянной двери бара она заметила Сергея, стоящего к ней спиной. Почувствовав её взгляд, он обернулся, улыбнулся, но улыбка тут же сошла с его лица и превратилась в мину млеющего идиота. Мишель поняла – цель достигнута, её наряд окончательно лишил разума её жертву.

Сергей, очнувшись от магически полуодетого тела Мишель, резко взметнул руку, призывно помахал ей. Она ответила ему своей медленной, чопорной улыбкой – кивнула. Через секунду Мишель вдруг метнула взгляд в сторону того, столь недружелюбно настроенного «разведчика». Они встретились какими-то секретными взглядами всего лишь на мгновение. «Ударная волна» её наряда, нацеленная на одного, имела в разы большую мощь поражения. «ЦРУ-шник» пялился на неё своими красивыми глазами с таким же лицом, как секунду назад это делал Сергей, вмиг потеряв всякий разум и превратившись в этакого большого глупого медвежонка. Взрывная волна «Секс-бомбы» снёсла голову с плеч и этому бедолаге.

Мишель подумала: «Сегодня у меня выходной. Буду сегодня отдыхать и делать то, что хочется – мне!». Утвердительно кивнув своим мыслям, она резво отвернулась, голой спиной чувствуя похотливый взгляд «животного» в модной рубашке, сверкающего золотыми часами на руке.

– \-

Помахав Мишель, Сергей сражённый её «золотым откровением», с ещё большей уверенностью взялся за дело. Слева, в шаге от себя на фальшборте он заметил спасательный круг, висящий со стороны моря, за боротом. Неожиданно он воодушевлённо хмыкнул. Отчего-то этот предмет индивидуального спасения на воде придал Сергею уверенности. Он чуток подпрыгнул, чтобы заскочить на борт, навалился животом на отполированное дерево перил. Носки его туфель слегка оторвались от палубы, он висел перпендикулярно борту, став похожим на живые весы. Аккуратно балансируя, попеременно перевешивали то туфли, то голова.

Соображал он сейчас плохо.

В голове яркими вспышками раздевался и одевался золотой силуэт Мишель. Временами возбуждённый мозг подкидывал и такую картинку: «Мишель, абсолютно обнажённая, сама вся из золота, медленно пританцовывает, сверкает в ярких лучах золотого света». Именно эти мысли, будоражащие сейчас его голову и не только – загнали его в столь нелепую и для его дела явно неэффективную позу. Сергей висел головой вниз, на большой высоте, в ночной черноте.

И снова эта противная трель в голове, явно какая-то чужая, посторонняя мысль-команда: «Лезь!», «Лезь!», «Лезь!»

– Да, лезу же я! – огрызнулся вдруг Сергей неизвестно кому.

Левой рукой он уже опирался не на фальшборт, а на висящий чуть ниже спасательный круг. Пальцы же правой руки почти коснулись цветка. Трясущийся, скрюченный от напряжения палец прошёл совсем рядом, в сантиметре от зелёного листика тюльпана. Сергей, шумно выдохнув, свесился за борт ещё ниже. И вот, наконец, лицо его осветилось радостью победы – пальцы Сергея коснулись стебля цветка, он взял его в руку.

Спасательный круг, как колесо, провернулся на своём креплении, слетел со своего места и полетел в воду. Вслед за ним в кулаке со злополучным тюльпаном, мелькнув подошвами туфель, полетел в чёрную морскую воду Сергей. С классическим «киношным», удаляющимся звуком падающего с большой высоты человека: