Время поверить. Всё не такое, каким кажется на первый взгляд

Иллюзия. Зыбкая, эфирная иллюзия звуков. Порождённая вакуумом всепоглощающей, засасывающей в себя тишины!

Вдруг началось движение, медленное, плавное… чуть заметное движение субстанции вокруг.

Слабое свечение вверху, приближаясь, становилось ярче.

От света расходились длинные тонкие лучи молочно-белого цвета.

Движение становилось быстрее. При этом в центре пучка белых лучей теперь стало видно крохотный, с трудом различимый в переливах света человеческий силуэт. Маленькая тёмная точка с тёмными линиями, похожими на растопыренные руки и ноги. Ещё через мгновение стало отчётливо ясно: движется не субстанция, это двигалось нечто – туда, наверх, к свету, всё больше набирая скорость. Теперь уже к очень яркому свету и отчётливо видимой фигуре человека.

Всё быстрее, всё стремительнее! Мелькнули мимо, уносясь вниз, маленькие медузы. Зелёная рыбка юркнула в сторону. От большой скорости всё кругом стало одним жемчужным свечением, переливаясь изумрудным оттенком. Человеческая фигура уже рядом, уже вплотную, секунда – и стремительно вырывается из-под воды то, что со скоростью молнии летело наверх.

А-а-а-х!

И чудное голубое небо неожиданно, нестерпимо – ярко навалилось сверху, осветив всё вокруг.

Всплески! Крики! Вопли! Какофония из звуков воды, человеческих возгласов, рваных резких каркающих криков.

Сверху, с воздуха кидается что-то белое вперемешку с тёмным. Кишмя кишит, мельтешит невесть что. Нечто бьётся то ли крыльями, то ли перьями вперемешку с жёлтыми когтями и человеческими пальцами. Всё это блестит от воды на ярком солнце. Брызги! Пена! Вопли!

Наконец через мгновение средь всей этой кутерьмы видно, как одной рукой Сергей отбивается от грязно-жёлтого клюва огромной чайки, другой рукой трёт глаза характерным жестом только что проснувшегося человека. Морская хищница, решив, что в спасательном круге плавает труп, собралась полакомиться, напав на Сергея. Тем самым разбудила и привела его в чувства своей атакой. Сергей, случайным точным ударом попал чайке по крыльям, сбив её в сторону, в воду.

Тяжело дыша, отплёвываясь от мелких перьев, в смешной позе с растопыренными ногами и руками Сергей сидел в ярко-оранжевом спасательном круге, покачиваясь на ласковых всплесках моря.

Куда только хватало взора, переливалась жемчужными бликами изумрудная, морская вода. Небо было столь безукоризненно чисто-голубым, что глядя в него, очень сложно было разобрать, на какой высоте было это самое небо. Если долго смотреть ввысь, взгляд тонул и проваливался в пучине густо-голубого цвета, и сознание теряло ориентацию в пространстве.

Нестерпимо ярко-белое солнце, стоящее вертикально над головой в зените, играя на морской зыби, брызгало множеством бликов, от которых у Сергея сильно ломило в глазах.

Закрыв ладонями измученные солнечными вспышками глаза, Сергей сложил их лодочкой на лице, и глядя меж щёлок пальцев, устроил ногами фонтах белых брызг, окончательно отогнав от себя здоровенную, жирную чайку. Вяло, очевидно, уже не в первый раз, муторным голосом он обратился к Богу:

– Господи! Ну, почему?! За что мне всё это? Господи! Помоги! Прошу – помоги!

Он вдруг запнулся на своих стенаниях и задумался.

– А меня ведь разбудил какой-то звук. Я что-то слышал, – произнёс вслух Сергей.

Оказавшись в одиночестве, он стал теперь самому себе собеседником. Сам спрашивал и сам отвечал. Напряжённый взгляд его бегал с одного изумрудного холмика волны на другой. Вдруг лицо его озарилось.

Он воскликнул:

– Господи! Чайка! Меня же разбудила чайка! Значит где-то земля!

Сергей неистово завертел головой, и, о чудо!

Качаясь в спасательном круге на морской зыби, то скрываясь от его взора, то снова выныривая из волны, виднелась крохотная гора, торчащая из полоски земли. Даже удалось рассмотреть пальмы, растущие на ней! Сергей воздел руки к небу:

– О! Господи! Спасибо Тебе Господи! Спасибо! Спасибо!

Ликуя, он из последних сил погрёб в сторону суши.

– \-

Оказавшись вблизи берега, ощутив под ногами твёрдость дна, Сергей попытался встать. Ноги его не удержали. Выкрикнув – «Ой!», с разинутым ртом ушёл под воду, мелькнув вскинутыми руками.

Сверкая бликами, спокойные, плавные, величавые волны перекатывали толщи воды. Средь всей этой королевской степенности океана, Морской прибой кубарем выкатил Сергея на песок. Оставив человека на суше, вода отступила, и долго не возвращалась. Сергей, чертыхаясь, плевался, тёр глаза от солёной воды.

Ожидая, что сейчас вот-вот снова накроет очередной волной, лёжа перекатился на живот и пополз. Он окончательно выдохся. Широко открыв рот и вытаращив с натуги глаза, грёб песок, сам при этом не особо продвигался. Изо рта его доносился хрип, переходящий в сип.

Господь, Море – терпеливо дождались, когда человек отползёт подальше, плюхнуло очередную порцию воды, на этот раз меньшую, чем та, что гостеприимно доставила Сергея на сушу. При этом вода, затекая на песок, обогнула по дуге Сергея.

Только тоненькие любопытные ручейки, возвращаясь в своё морское лоно, обтекали сейчас его распростёртое тело, как бы разглядывая – кого это доброе Море так аккуратно доставило сюда к ним в гости.

Прочихавшись наконец от соли, Сергей замер. Немного полежал. Очередная экскурсия ручейков резво пробежала мимо. Чуть погодя ещё одна. Его Величество Солнце жарило поверхность пляжа от всей своей горячей души. Сергей всё лежал, потихоньку приходил в себя.

«Господи! Я спасён!» Эта мысль буквально подбросила его, он резко сел, опёршись руками на песок.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо, Господи! – затараторил «утопающий».

Он снова чуть не бухнулся на спину, потерял опору, воздев сложенные ладошки к небу. Шустро встал на колени, продолжал очень эмоционально шептать слова благодарности Богу. Затих. Прижал ладони к лицу. Дыхание его немного успокоилось. Встал на ноги.

– Ну, что – где тут у нас люди? – вдруг по-хозяйски молвил спасённый.

С этими словами он бодро отправился по белому песку роскошного пляжа. Местность вокруг была дивной красоты. Слева от Сергея шла колоннада пальм с изумрудными верхушками резных листьев. Справа синее-синее море переходило в такой же ультрамарин неба. Впереди него и позади – белый, шелковый, чистейший песок. Сергей разулся и понёс в руках свои тяжёлые, набрякшие водой туфли.

Солнце отражалось от белого песка, не успевая его накалить.

Россыпь мельчайших, микроскопических кристалликов кварца приятно щекотали ступни ног. Сергей шёл с блаженной улыбкой на лице. Ему очень нравился этот природный массаж. Матушка Природа, Господь снова с любовью позаботились о нём, доставляя удовольствие его телу.

Он уже довольно долго брел по песчаной полосе прибоя. Обходил огромные валуны на берегу. Чтобы преодолеть те, что выдавались в море отвесной стеной, ему приходилось снова заходить в воду и оплывать их. С гиканьем и веселым криком наподдал ногой несколько засохших скорлупок кокосовых орехов. Ветер шумел в кронах пальм, становясь всё сильнее, надувая белым парусом рубашку Сергея.

По-прежнему ярко светло солнце. Небо всё такое же – нестерпимо синего цвета. Чайки изредка «мявкали» высоко-высоко в небе.

Вдруг, он заметил следы на песке. Ликуя, воскликнул:

– Люди! Слав те, Госпдь! – скороговоркой комкая слова, восторженно закончил Сергей.

Завертев головой, он вдруг заметил, знакомую пальму что склонилась в низком поклоне. Вон там сухая скорлупа кокосового ореха, оставила едва приметную тропинку следа, прокатившись по песку, которую он так весело футболил. И эти человеческие следы! Вереница следов. Его пронзила мысль:

– О, ужас! Я на острове! Я на необитаемом острове!

Посмотрел на часы, он прикинул в уме: «Я шёл не больше пяти часов».

И тут же заорал, вытаращив глаза:

– Я! На маленьком! Крохотном! Необитаемом! Острове! – разделяя слова «Робинзон» вопил что есть мочи.

Ни с того, ни с сего Сергея обуял приступ истерики. Руки взметнулись в синь неба. Туфли полетели в стороны. Постояв мгновение с воздетыми вверх руками, тонкие пальцы схватились за волосы, обхватив голову. Сергей стоял, вперившись взглядом куда-то в пространство, выше горизонта. Сжал кулаки. Меж пальцев торчали и смешно подрагивали на ветерке пучки его белых волос. Как неваляшка, качнулся телом в одну сторону, затем в другую. Страх затряс его тело.

Не разжимая пальцев, вмиг совершенно забыв, что держит себя за волосы, снова вздёрнул руки к небу, выдрав из головы зажатые клочки волос. От причинённой самими себе нестерпимой боли снова заорал что есть мочи: