Времена года следователя Семенова. Тайное станет явным

– В раздевалке или столовой соберем людей, а в моем кабинете допросите. Только всех собрать можно через часа два, все же на постах, а в девять смена караула…

– А Шамушев тот уже на свою станцию уехал, – включилась в разговор начальница команды.

– Шамушев, это кто? – тут же спросил Семенов, -Почему он ушел?

– Это с другой станции стрелок, они его нам на день дали, а сегодня он должен у них снова дежурить, он в шесть ушел и в девять там будет.

– А где он был с полуночи?

– С полуночи до трех спал, а восьми до полуночи и с трех до шести на видеонаблюдении.

– Хорошо, с ним понятно. Саша, – позвал он Илонова. —остаешься здесь; составь протокол, помоги эксперту. —Надо было завершить с начкаром: -Так, Татьяна Петровна, давайте сейчас поговорим с вами и Артеменко, потом задержите других, чтобы тоже не убежали. Вы мне объясните, как тут у вас все устроено и посмотрим видео за все время дежурства погибшего на посту.

– А как же ворота? Воскликнула Татьяна Петровна, – Нам же надо машины пропускать!

Немного помолчали, но потом начкоманды нашел решение:

– Будете из предбанника принимать. Журнал вынесите.

Они вышли на улицу. Снег все также валил крупными хлопьями, заваливая расчищенную дорогу. Семенов вздохнул, – на улице было морозно, -и вместе с начкаром, начкоманды и заместителем по безопасности пошел к проходной.

***

Надо было с чего-то начинать. Начкар была последней, кто видела погибшего, и первой Семенов вызвал ее.

– Татьяна Петровна, поймите, у нас сейчас есть просто человек с пулей в голове и пистолет. Мы проводим следствие по этому поводу. Пистолет, разумеется, придется на некоторое время изъять.

– Но зачем? Все ведь понятно.

– Вот чтобы было окончательно понятно.

– Н-ну, ладно, но по поводу пистолета, это к Артему Игнатьевичу.

– Хорошо, этот вопрос мы как-нибудь решим, а сейчас давайте поговорим о погибшем. Вот вы что о нем скажете? Давайте хотя бы полное имя его.

– Соломенко Андрей Юрьевич. Его дело в конторе есть. Он здешний, живет тоже рядом… Жил.

– «В конторе» – это где?

– Ну, в главном отделе охраны. – Семенов отметил это в блокноте.

– А вот скажите, в последнее время он выглядел подавленным? – Начальница караула пожала плечами, нахмурившись:

– Он, по-моему, вообще никогда подавленным не был; всегда, если не веселый, то немного злой или чуть пьяный.

– А какая-нибудь могла быть у него причина для самоубийства?

Она задумалась.

– Н-ну, не знаю… Хотя, -она встрепенулась, -его же премии лишили!

Семенов отметил в блокноте и это.

– Ну, вот уже что-то. А с семьей у него как, нормально?

– Да, вроде нормально, хотя он мало говорил об этом, живет, вроде с кем-то.

– А премии его лишили за что?

– Директора на проходной не узнал, потребовал предъявить вещи для осмотра и поругался с ним. А в это время проверка была, и вышел проход по чужому пропуску, пока он ругался. Все отвлеклись. – Татьяна Петровна рассмеялась, -Он же раньше в полиции работал и начал на него по привычке наезжать. Его и из полиции тоже за это выгнали, больно крутой был. Он рассказывать про это любил очень.

– Про что? Как его выгнали?

– Да нет, про службу свою, даже книгу, вроде, какую-то писал. —она опять погрустнела, видно, вспомнив, что теперь уже никто не допишет эти мемуары, и продолжила, -А вообще, смеялись над ним постоянно, за спиной, правда.

– А почему?

– С ним вечно что-то случалось. Он опаздывал постоянно, хотя жил ближе всех, форму носил по-дурацки – ремень висит, пистолет и дубинка спереди болтаются, сзади рубашка торчит, как-то дубинку сломал, кнопку тревожную домой унес, патрон на посту потерял, за неделю два чайника сжег, выпивал еще… Вот и сейчас на посту что-то принял. Так что, смешно это все было, когда не грустно.

Семенову пришло в голову, что стрелялись и из-за меньшего, но он придержал свое мнение при себе. Ясно стало, что погибший – недотепа и неудачник. Может, он, наконец, осознал это.

– Вот что, Татьяна Петровна, давайте разберемся с вопросами вашей службы. Надо понять, что и как у вас происходило. Давайте-ка график уточним. Нам также понадобятся списки охраны, списки сотрудников станции на сегодня и видеозаписи до обнаружения тела.

– Хорошо, только это надо согласовать, это же не так просто.

– Надо, значит согласуем. – Семенова начала раздражать эта секретность. Давайте, сперва график. Кто сегодня дежурил, когда пришел, когда началось дежурство и как проходило? Давайте запишем, помогите разобраться.

Он достал лист бумаги и приготовился записывать, начкар положила перед ним полоску бумаги с цифрами.

– Вот, это – график караула. Сверху – часы в сутках, сбоку номера постов. Приходят в 8.00, иногда опаздывают, развод караула и инструктаж в 8.30, заступают в 9.00, а потом они меняются согласно графику.

Семенов почти переписал график на лист, но вовремя одумался:

– А ведь из-за Соломенко график изменился.

– Да. Это по журналам посмотреть можно. Он был на шестом посту, должен был пойти на второй пост, а потом, через два часа, на четвертый на час и потом вернуться сюда. Манукян была на обходе и зашла к нему, там туалет есть. Она и сообщила мне, что он уже выпил. Я к нему пришла, проверила и направила его туда, на вторую проходную, там сейчас только машины пропускают.

– Ага, чтобы он проспался. – Журналы надо было скопировать.

– Да… Вообще, на постах спать нельзя, конечно, но…

– Понятно, понятно. А вот вы обходы упомянули, они как проводятся?

– С 18.00 каждый час, на второй проходной журнал лежит, там тоже расписываться надо. У нас станция большая. Но сегодня я отменила обходы, Манукян упала два раза.

– А почему все же отменили?

– У нас персонал все старики – лет за пятьдесят всем, а кому и за семьдесят. Народу не хватает, и, если кто-то на больничный уходит, то это прямо катастрофа. – Она осеклась, видно снова вспомнив, что один из них ушел не на больничный, а в мир иной, и уже грустней продолжила, -он же сам только с больничного вернулся, а Сарновский в отпуск ушел и пришлось с другой станции человека брать.