Мальчик с «Молнии»

Затаив дыхание, я подполз ближе. Теперь оставалось лишь приподнять голову…

«Кристо выхватил револьвер и первой же пулей вдребезги разнес компас…»

«– Капитан! Впереди – земля!»

«– Вашу шпагу, сударь! Вы проиграли»

У-и-ш…

С моря, вдруг, налетел порыв ветра. Он взлохматил мои волосы, упругой волной толкнулся в грудь и снова успокоился. Это было похоже на взмах крыла.

Ветер принес запах соленых странствий. Лично я думаю, что любой ветер в душе всегда мальчишка. Веселый и босоногий мальчишка. Со своими тайнами, мечтами и необъяснимой тягой к просторам. Нужно только верить в это.

«Пора», – решил я.

В ладошках сразу застучал пульс. Закусив губы, я бесшумно приподнялся с корточек. Потом взялся руками за раму и осторожно заглянул в палату.

В следующее мгновение, отлетев метров на пять, я шлепнулся на камни, перевернулся и замер, пораженный так, будто на меня опрокинулось небо – в палате, рядом с журнальным столиком, стоял Юзеф Янович.

Мысли мои смешались. В одну секунду нахлынули чувства, самые разные. Казалось, мы со Степкой торопимся изо всех сил, сбиваемся с ног, а незнакомцы, тем не менее, все время опережают нас. И при этом явно не спешат.

«Кто же они?! Кто!»

Едва из-за угла показался Степка, я замахал руками. Степка остановился, потом в два прыжка очутился рядом. Я притянул его голову к себе и, сдерживая волнение, прошептал:

– Там… в комнате… Юзеф Янович!

Степка отшатнулся и припечатался спиной к стене. Р-раз! Рыжие волосы его мотнулись туда-сюда и наполовину прикрыли потемневшие глаза.

«Кто-о?»

Я кивнул, подтверждая свои слова.

В ту же секунду Степка вскочил на ноги так быстро, словно, мячик какой-то, и открыто заглянул в окно.

Меня словно кипятком ошпарило!

– Ты что?! – зашипел я, хватая его за штанину. – Рехнулся?!

Степка снова упал на колени и повернулся ко мне лицом. Как тигренок перед прыжком.

– Бежим! – коротко приказал он.

Стремительно рванулись навстречу секунды. Время необъяснимым образом обрушилось на наши чувства шквальным ветром и едва не сбило с ног. Превратившись в два маленьких метеорита, мы с ловкостью фокусника возникли сразу в нескольких местах и уже в следующую минуту, хватая ртами жаркий воздух, влетели в сад.

– На дельтадром! – тут же крикнул – Степка и с ходу вломился в кусты шиповника.

Я ринулся следом. В воздух ввинтился треск и хруст раздираемых веток. Время, по-прежнему, осязаемое, но полостью опрокинутое со своих позиций, расколотое и похожее теперь, скорее, на две неуправляемые торпеды, неслось внутри нас и вместе с нами.

Мы торопились. И дорога была прямой.

Вблизи дельтадрома Степка, неожиданно, затормозил, развернулся и хрипло спросил меня:

– Где Ленка, догадываешься?

Я отрицательно покачал головой. Воздуха катастрофически не хватало.

– На Полигоне она! Вот где.

Не дав мне опомниться, Стёпка перепрыгнул через кусты, и нетерпеливо махнул рукой.

– Быстрее!

В боку закололо. Чертыхнувшись, я прыгнул следом, зацепился ногой за предохранительную планку и чуть не упал.

– Стёпка! Постой!

Кто-то, вдруг, шепнул в самое ухо:

«Опоздаешь… хе-хе…»

– Степка!

Злая беспомощность охватила меня. Чудилось – еще миг и, дельтадром с ужасным скрипом накренится вниз, задрожит и сбросит с себя весь этот надоевший ему груз.

– Степ… Эх! – я с досады трахнул ногой по ограждению. С хрустом переломилась одна из опор.

«Бумеранг» стоял как всегда в центре. Бот был заляпан грязью, исцарапан и повернут носом в сторону маяка.

Когда я подбежал, Степка уже забрался в кабину.

– Степка! – сердито крикнул я.

Тот нервно глянул на меня, включил блокировку и в ту же секунду бот осел на корму, вздрогнул и свечой ушел вверх и в сторону.

Я открыл рот…

Впервые мы познакомились со Степкой на Урале. Уже в те далекие времена он слыл весьма озорным пацаненком, и когда меня привели в школу, с ходу заявил, что нам вдвоем не место под одной крышей. Заявление свое он сделал, разумеется, тайно, ночью, проникнув в мою спальню через окно.

Но, к своему великому изумлению, Степка не учел, что на свете могут жить личности, так же как и он напичканные сверх всякой меры старыми книгами про индейцев, Дикий Запад, ковбоев и прочая, и прочая.

С неделю мы вели ожесточенные бои. Летали дротики, свистели стрелы, взрывались небольшие бомбы. Причем, все это проделывалось, с нашей точки зрения, совершенно бесшумно. Итогом же всех войн стало неожиданное перемирие. Мы подружились сразу и крепко.

Сан Саныч признался много лет спустя, что ту неделю, наполненную невероятным шумом и всякими криками, он вспоминает до сих пор. Как, кстати, и двух глазастых сорванцов в широкополых шляпах.

Ленка же пришла позже.

В левую руку кольнуло. Продолжая с глупым видом стоять посреди бетонопластиковых плит, я машинально провернул браслет.