Без правил

«Вся жизнь впереди, надейся и жди…» – довольно пропел Родионов и подойдя к столу нажал кнопку селектора, связывающего кабинет с приёмной.

– Алла Григорьевна, я вас слушаю, – прокашлявшись, и, мигом сбрасывая весёлость, навеянную пропетым куплетом, строго сказал директор.

– Семён Аркадьевич, к вам Владимир Александрович Гордеев. Пропустить? – не мене строго проговорила секретарша, проработавшая в институте не один десяток лет и служившая ещё при прежнем главном.

– Конечно, конечно, зовите сейчас же, – торопливо ответил Родионов, с которого сразу же слетела напускная строгость: как же, такого гостя в дверях держать.

Упреждая приход Гордеева, Семён Аркадьевич, колыхая небольшим, но вполне солидным животиком, засеменил к дверям. Раскрыв тяжёлые дубовые двери, он, поправив сбившиеся на нос роговые очки, радушно произнёс.

– Добро пожаловать, Владимир Александрович, в наши, так сказать, пенаты!

В ответ на приглашение в кабинет ввалился тяжеловесный Горец, пришедший на встречу, вопреки обыкновению, без всегдашнего своего сопровождения – Бобра. Усевшись в предложенное мягкое кресло, Горец обвёл кабинет взглядом и недовольно проговорил.

– Высоко ты забрался, Аркадьевич, аж на пятый этаж, а лифт как назло не работает. Я все ноги сломал пока на твою верхотуру поднялся.

– Что поделать, Владимир Александрович, такова наша селяви, – Родионов вернулся в директорское кресло и, посмотрев на собеседника как мышь на кота, вкрадчиво добавил. – Сам знаешь сколько государство на науку из бюджета выделяет: сущие крохи. Потому с деньгами у нас – учёных лабораторных крыс, – одна сплошная и непрекращающаяся беда. Сломанный лифт тому пример; второй месяц стоит, а денег на замену сгоревшего двигателя как не было, так и нет.

– К слову сказать, Аркадьевич, о бедственном положении науки и как это положение исправить, я и зашёл поговорить, – сказал Гордеев, поудобнее устраиваясь в кресле. – Помнишь тот препарат, что ты дал мне на пробу?

– Как же не помнить, – Родионов заёрзал в кресле, – Метапромизол – очень перспективная разработка, моей, – директор подчеркнул слово «моей», – научно-исследовательской группы.

– Не знаю, чего уж он там мизол, этот твой препарат, но результат пробы меня порадовал, – Горец не собирался долго ходить вокруг да около, поэтому спросил напрямую. – Сколько хочешь за него?

– Ну, Владимир Александрович, я не могу так ставить вопрос, – директор сделал вид, что смутился от неожиданного предложения. – Всё-таки у нас государственный институт и все его разработки принадлежат государству.

– Ты, Аркадьевич, не юли и высокими фразами не прикрывайся. На кой тебе это государство? Или оно будет достраивать твою дачу на Ростовском шоссе и даст денег на обучение твоего сына-балбеса за границей? Да это долбанное государство лифт у тебя в институте починить не может, а ты туда же его высокими словами защищаешь!

– Что верно, то верно, – неожиданно быстро согласился Родионов с доводами гостя, – но всё же, Владимир Александрович, разговор немного о другом. Этот препарат – наше ноу-хау, он настоящий прорыв в области увеличения возможностей человеческого организма. Причём, без всяких отрицательных последствий для него. Пока что нигде в мире аналога Метапромизолу нет. Более того – это заказ министерства обороны, а с военными сам знаешь: шутки плохи.

– А никто и не собирается шутить. Ты эти свои разработки маненько попридержи, военные ничего и не узнают, – посоветовал Горец и стараясь закончить бессмысленный разговор, конец которого ему был известен заранее, коротко спросил. – Итак, сколько?

Семён Аркадьевич немного подумал, поправил зачем-то массивные очки и черкнул дорогой авторучкой на взятом со стола листке бумаги несколько цифр. Повернув листок так, чтобы Гордеев видел сумму, директор посмотрел на Горца, ожидая реакции гостя.

Гордеев крякнул от увиденного числа, потом поднялся из всхлипнувшего кресла и, не говоря ни слова, пошёл на выход. Лишь у самых дверей он обернулся и коротко бросил.

– Договорились.

ГЛАВА 4

Чтобы скоротать время до вечера Иван всё же решился на небольшую экскурсию по городу. Досмотрев фильм, который вопреки законам подобного жанра закончился вовсе не хэппи-эндом, а как раз наоборот – главного героя добили-таки его многочисленные враги, – Добров вышел из здания вокзала. К тому времени на улице уже совсем прилично припекало, и Иван решил найти подходящий магазин одежды, – коль уж попал на юга, стоило сменить гардероб. Спросив у прохожего где центр города, он напутствуемый подробным описанием, пешком направился к улице Красной.

Конечно, взять такси было не в пример проще и быстрее, но Иван уже давно не искал быстрых и лёгких путей. К тому же времени у него было навалом и торопиться не стоило. Иван и не торопился, с видом праздного туриста идя по улицам южного города и осматривая его причудливую архитектуру, в которой ряды одноэтажных домиков внезапно сменялись районами многоэтажек. В архитектуре Краснодара Доброва особенно удивило то, с какой лёгкостью жители города переделывали собственные дома. Речь шла не о частном секторе, а о многочисленных в этих местах трёх и пятиэтажных зданиях. Видя с какой лихостью жильцы не просто обустраивали собственные балконы, а, идя значительно дальше, создавали из этих балконов прилепившиеся к основному зданию грандиозные пристройки, Добров только диву давался: и куда городской архитектор смотрит?

Хотя удивляло Ивана не только это, а также огромные особняки, с отделанными красным декоративным кирпичом стенами и крышами, крытыми зелёной черепицей, которые всё чаще попадались по дороге к центру города.

Поймав отражение солнца в окне одного такого дома, Иван едва не попал под некстати подвернувшийся трамвай. Отскочив от утопленных в булыжную мостовую рельсовых путей, провожаемый звоном трамвайного сигнала, Добров спустя несколько секунд вышел на главную улицу Краснодара.

На Красную он попал как раз в том месте, где она, резко сужаясь, превращалась из широкого проспекта с раздельными полосами движения в улицу для пешеходов. Прогуливаясь по южному «Арбату», Добров стал выглядывать среди множества витрин подходящий для его целей магазин. Магазинов и магазинчиков на улице Красной оказалось превеликое множество, и Иван убил немало времени изучая их содержимое, но так и не нашёл подходящей одежды: то ему не подходил фасон, то пугала чрезмерно раздутая цена.

Наконец, пройдя едва ли не половину пешеходной части улицы Красной, он наткнулся на то, что искал. Из магазинов Иван всегда предпочитал старые проверенные временем большие универмаги типа ЦУМа. Новомодные бутики он старательно обходил, рынки с их бестолковой толкотнёй терпеть не мог, с рук никогда и ничего не покупал.

Увидев просторный вход в наверняка работавший ещё в советское время универмаг, Добров, миновав первый этаж, на котором не оказалось отдела мужской одежды, поднялся по широкой лестнице наверх. На втором этаже он нашел то, что искал. Из одежды Иван выбрал светлые, летние брюки и светлую же, однотонную, без рисунка футболку; из обуви лёгкие, в сетку туфли.

Расплачиваясь в кассе, Иван попросил у молоденькой продавщицы разрешения переодеться во всё новое в примерочной кабинке.

– Конечно, переодевайтесь, у нас многие так делают; сразу же в покупки одеваются, – улыбнувшись, ответила девушка, изо всех сил стараясь не подать вида, что заинтересовалась парнем в десантном тельнике и с наколкой ВДВ на сильной руке.

– Скажите, девушка, а солнцезащитные очки в вашем универмаге продают? – спросил Иван, перед тем, как направиться в примерочную кабинку.

– Да, конечно, – ответила продавщица, глядя прямо в глаза Доброва, – очки против солнца продают на первом этаже. Там у Марины целый стеллаж.

– У Марины? – удивился Добров, потом шутя добавил. – А вас соответственно Тамарой зовут?

– Нет, – продавщица невольно прыснула. – Светой.

– Очень приятно, а меня Иваном, – улыбнулся Добров, и, спохватившись, продолжил. – Света, целый стеллаж мне не надо. Я хочу купить очки, знаете такие, какие были у Терминатора; солнце у вас уж очень яркое.

– Так вы, Иван, не местный? То-то я слышу: разговор не нашенский, не кубанский.

– Так и есть, я родился там, где сливаются Ока и Волга. Потому и разговор у меня для вас южан немного непривычный.

– В гости приехали? – с надеждой на продолжение разговора, спросила девушка, но ей как всегда не повезло.

– Нет, проездом. В Сочи спешу отдыхать. Так спешу, что не успел приодеться соответственно погоде, вот сейчас исправляю ошибку, – ответил Добров и пошёл переодеваться.

Проводив взглядом приглянувшегося покупателя, продавщица с грустью подумала, почему ей всегда не везёт на мужиков. Её-то парень и в подмётки не годится этому высокому десантнику, с развитыми мускулами, выпирающими через ткань тельняшки. С таким парнем не стыдно и на дискотеку сходить, и к подружкам показаться, не то что с Гришкой – её ухажёром. Да что там говорить, Гриша одно слово потомственный слесарь – ишачит на Краснодарском ЗИПе за мизерную зарплату, вечно в грязи и машинном масле. И ростом не вышел, и комплекцией подкачал; одно достоинство – вежливый и её Свету любит.

Переоделся Иван по-армейски быстро, убрав старую одежду в спортивную сумку, купленную взамен утерянной в Нижнем. Оглядев себя в зеркало с ног до головы и оставшись довольный осмотром, он отдёрнул ткань ширмы. Пройдя мимо смотревшей на него с плохо скрываемым интересом продавщицы, он улыбнулся и на прощание махнул девушке рукой. Спускаясь по лестнице, Иван подумал о том, что жизнь как-то странно устроена; всего несколько минут назад он знать не зал эту Свету из универмага, а сейчас невольно думает о ней. Может быть из-за того, что она напомнила ему Алину лет десять назад, а может эти думы просто очередные проделки своевольницы судьбы, которая сводит нас на несколько минут с людьми, лишь для того, чтобы потом никогда с ними больше не встретить.

Думая так, Иван выбрал подходящие солнцезащитные очки, и, расплатившись, вышел из магазина на мягкий от жары асфальт.

Остаток времени он бродил по магазинам, лишь раз перекусив купленными на улице чебуреками. Запив походный обед газировкой, Добров взглянул на часы; времени было почти четыре и стоило начать добираться до места назначенного Алиной для встречи, тем более что ехать надо было на другой конец Краснодара.

Расспросив у случайного прохожего как проехать к институту, Иван направился на поиск трамвайной остановки. Трамвайные пути пролегали по параллельной улице и Добров, направляясь к ней, пошёл по какой-то небольшой улочке, названия которой так и не смог увидеть на стенах одно и двухэтажных домов: в этом месте Краснодар вновь стал низкорослым, лишь однажды поднявшись двумя девятиэтажками на достойную для большого города высоту.

Пройдя мимо парочки высотных зданий, Иван неожиданно оказался перед входом в кафе, над которым висела большая надпись – «Кавказ».

Не увидев поблизости не то что трамвая, но даже захудалого автобуса, он, понимая, что сбился с пути и желая у очередного доброхота расспросить дорогу, пошёл к чуть отстоявшему в стороне в тени раскидистых деревьев кафе, которое при ближайшем рассмотрении оказалось ночным клубом.

У красиво отделанных дверей клуба стояли трое парней и о чём-то громко разговаривали. Точнее, громко возмущались лишь двое здоровых амбала, третий из парней – среднего роста и сложения, перекрывая им путь в клуб, лишь отрицательно мотал головой.

Иван, поняв, что ошибся, выбрав для расспросов не совсем подходящую компанию, повернул в сторону пустынной улицы. Не пройдя и нескольких шагов, он услышал, как один из амбалов крикнул: «Сука!», после чего послышался шлепок о человеческую кожу, явно означавший что кому-то заехали по физиономии.

Услышав шум нарастающей драки, Добров, так и не дойдя до края улицы, замер, раздумывая обернуться или нет. Вообще-то стычки, драки, иные конфликты он, как и любой нормальный человек не любил, а потому всячески старался их избегать. Поэтому Иван вполне мог терпеливо снести оскорбление, сказанное в его адрес сгоряча, и лишь улыбнувшись, как можно вежливее, показать, что инцидент исчерпан и драки не будет. Разумеется, всё это могло продолжаться лишь до тех пор, пока обидчик не переходил от слов к делу и не пускал в ход кулаки. Или же если помощь Ивана была действительно нужна нуждающемуся в ней человеку, кому-то более слабому, беззащитному. Слабых Добров всегда защищал; было что-то в его характере полностью оправдывающее добрую фамилию, и было что-то в его мировоззрении позволяющее не зря носить прозвище Добрыня.

Как бы там ни было, но оборачиваться Ивану очень не хотелось; лишние проблемы сейчас ему были нужны менее всего, особенно после того как он оказался вынужден уехать из Нижнего. Так и не обернувшись, Добров пошёл подальше от клуба, но сделав лишь несколько шагов, неожиданно развернулся и быстро направился к месту драки. «Заодно расспрошу, как найти ближайший трамвай,» – подумал он, спеша на выручку попавшему в беду парню, – тому, что не впускал здоровяков в клуб.

Подойдя поближе Добров с удивлением узнал в амбалах тех двоих надоедливых соседей с вокзала, что так любили Бои без Правил. Перекаченный приятель Костяна как раз и затеял драку, торопясь кулаками доказать свою точку зрения. Сам Костян в драку особенно не лез, лишь изредка ударяя неудачно подставившегося противника. Почти все его удары достигали цели, поскольку не угодивший им парень дрался в этот момент с превосходящим его по массе раза в полтора бодибилдингистом, отвлекая всё внимание на него.