В поисках утраченного

"… мне шестнадцать лет, у меня шизофрения. Какой смысл жить дальше? Это не лечится, и болезнь будет дальше только прогрессировать и прогрессировать, пока я не потеряю собственное "я". Только не говорите мне про психиатров. Они способны только кормить тебя нейролептиками, которые не действуют или медленно делают из тебя овоща. В моем мире нет ничего, кроме боли и страха."

Ливанов даже не нашел, что ответить на это. Действительно, жуткая человеческая история. В чем же вина всех этих людей? В том, что они другие, и поэтому общество ограждает себя от них. Если есть "психушка", то кто-то должен в ней сидеть. Это принцип существования любой системы.

Ему почему-то вспомнилось, что когда-то, еще в советское время, в квалификацию этого диагноза добавили подтип под названием "вялотекущая шизофрения", который использовали уже не в лечебных, а политических целях. Для совершенно здоровых, но других по своим убеждениям людей. Ливанов был тогда офицером и служил в армии. К нему в подразделение перевели молодого лейтенанта, как бы на исправление. Про него уже ходили легенды: диссидент, служить не хочет. К слову, по родословной он был из небогатых шляхтичей Мотошновичей, потомок декабристов. Мечтал написать об этом книгу, но свою службу закончил в психиатрическом отделении госпиталя. За какой-то месяц его залечили до неузнаваемости. Серое, мертвенное лицо с фиолетовыми кругами вокруг совершенно безумных глаз…

При их встрече он заплакал, как ребенок. Спустя полгода знакомые ребята из госпиталя передали Ливанову два черновых листа из его рукописи. Там были какие-то схемы, фамилии, даты и фигурки в саванах…

Доктор блеснул стеклами очков и еще раз внимательно и участливо посмотрел на Ливанова.

– Друг, мой! Вы сегодня что-то совсем неважно выглядите. Наверное, сегодняшнее мероприятие оказалось для вас слишком большой эмоциональной нагрузкой. Очень близко все воспринимаете, так нельзя.

Кстати, читал вашу последнюю повесть "Над пропастью"… Просто, замечательно пишете. Слог у вас хорош, сразу вспоминаешь Бунина. Герой повести постоянно слышит чьи-то голоса, общается с потусторонним миром. Вы очень точно описываете симптомы одного… ну, скажем так: психического расстройства. Потом у вашего героя начинается длительная депрессия, и он заканчивает жизнь самоубийством. Герои в ваших книгах вообще часто умирают. Скажите мне откровенно, а вас, самого не посещали такие мысли?

– Если честно, то пару раз было. Правда, сейчас уже об этом вспоминать не хочется, – грустно улыбнулся Ливанов.

– А у вас не было такого ощущения, что содержание ваших мыслей становится доступно другим?

– Не скрою, именно сейчас мне так и кажется…

– Ну, это не страшно. Нужно поработать над собой, провести себе сезонную периодическую психогигиену. Это, как на дорогах, где есть опасные участки и крутые повороты. Стоит быть осторожнее, чаще притормаживайте. Литературным трудом занимаетесь много, спите урывками, да еще и алкоголем частенько балуетесь. Так нельзя. Дорогой мой, бросьте все и отдохните. Хотите, мы вместе поедем в Карелию, рыбку половим? Прекрасный отдых…

Ливанов никуда не собирался ехать. Он уже двадцать лет не выезжал из города и привык к своей трехкомнатной квартире, уюту и отоплению, а главное, возможности работать столько, сколько захочет. Ливанов не любил и не умел отдыхать. Ему всегда был противен его сосед, заплывший жиром от бесконечного безделья, и его разговоры о славном боевом прошлом. Он всячески старался избегать его при встрече.

Аркадий Иванович был мягок и настойчив, ему было трудно в чем-либо отказать.

– Вы пока выпейте эту микстурку, – ласково, словно ребенку говорил доктор. – Она успокоит вас и снимет напряжение. Вот так, а теперь отдыхайте. Можно прямо здесь, на диване.

Ливанов почувствовал какую-то вялость и сонливость. Напряжение действительно быстро спало. "А не все ли равно, что будет дальше?" – подумал он. Так хорошо и спокойно на душе у него давно не было. Потом наступил какой-то провал, словно в черную дыру. На какое-то мгновение снова мелькнуло доброе лицо доктора Свешникова. У него за спиной почему-то были ангельские крылья…

Кто-то рядом настойчиво говорил: " Это кризис, доктор. Конечно, в стационар"… Потом он увидел лейтенанта Мотошновича из гарнизонной психушки (ПСО). Он смеялся и говорил: "Вот, теперь и до вас добрались. Чего стоит вся ваша правда, да и кому она здесь нужна?"

Ливанов не знал, сколько прошло времени, часов или суток. Не все ли равно, здесь его просто нет…

Голова у него была совершенно тупая и ватная. Самое странное, что в ней теперь не было ни одной мысли. Оказывается, что для покоя и хорошего самочувствия нужно просто не иметь мыслей. Как же он раньше об этом не догадывался. Через решетку окна, выходившего в парк, в комнату стекались сумерки. Дело шло к ужину, по коридору струился запах горячей перловой каши…

В метро. Преодоление

Весна в Питер пришла рано. В черной невской воде плавают осколки льда, словно чье-то нечаянно разбитое счастье…

Даша и Макс медленно спускаются на ступеньках эскалатора. Они стоят, тесно прижавшись и, кажется, все еще переживают мгновения своей недавней близости. Резиновый поручень на эскалаторе движется быстрее ступенек, их руки убегают и они, теряя равновесие, касаются друг друга щекой или губами. Это незаметно превращается в продолжение любовной игры, которую кроме них никто вокруг не замечает.

Где-то внизу, под ними, исправно движется загадочный механизм с бесконечными тяговыми цепями, натяжными звездочками, электродвигателем, зубчатыми передачами и соединительными муфтами. Все это им неведомо, как и многим другим пассажирам. Едут под ногами ступеньки – и все…

Кто-то подсчитал, что Петербург – самый сумрачный город, и здесь на улицах друг другу улыбаются только влюбленные. Может и так. Слишком сильно давит на всех низкое серое небо. Потом еще прорвется в самом тонком месте и зарядит бесконечным унылым дождем. Наверное, поэтому влюбленные всегда очень заметны в людском потоке. Их совсем ничего не волнует, кроме собственного маленького счастливого мира.

Макс внимательно смотрит на Дашу, словно хочет запомнить ее именно такой. Сегодня глаза у нее хитренькие и смеющиеся, как у лисички. А еще бывают бесконечно большими и бездонными, как лесное озеро. Даша очень чувствительная девушка и может легко заплакать от радости или каких-нибудь своих неприятностей. Просто она так остро воспринимает окружающий мир. А еще, счастье и несчастье в ее короткой молодой жизни почему-то всегда ходят рядом. Сегодня у нее много маленьких забавных косичек в светлых волосах. Даша всегда что-то придумывает со своей внешностью, постоянно экспериментирует с одеждой или делает тату. Ей все это к лицу. Даже если вместо серого пальтишка и джинсов с желтыми ботинками на ней будет старинный скандинавский наряд или цветные одежды персидской царевны.

Долговязый Макс наклоняется над Дашей, словно хочет защитить от невидимой опасности. Рядом с ней он выглядит очень спокойным и уверенным в себе. Для него такое поведение является проявлением мужских качеств. Всю свою природную порывистость Макс держит глубоко внутри. Он коротко острижен, носит глухую черную одежду и этим как бы отгораживается от всего. Макс для всех закрыт, равнодушен к окружающему, но у него есть своя зона ответственности – его Дашутка. Макс осторожно ловит своими губами ее мягкие губы, и в этот момент им бесконечно хорошо вместе.

Они студенты "Мухи”. Так называют в Питере государственную художественно-промышленную академию. Оба в будущем хотят заниматься книжной графикой.

Даша и Макс вместе просидели два года на занятиях в "Мухе", но по-настоящему познакомились только здесь, в метро. Ведь в питерском метро за сутки проезжает, встречается и расстается больше четырех миллионов человек. Однажды Макс каким-то внутренним чутьем почувствовал, что ей там страшно, что она пугается длинных гулких подземных тоннелей. Для нее это жестокий бесконечный лабиринт, в котором легко потеряться. Внизу ее маленькое сердечко колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, часто не хватало воздуха.

Они были детьми большого города. Такие часто вырастают немного другими. Город ломает их или делает сильнее. Макс тогда предложил ей пойти навстречу своему страху и преодолеть его. Они решили ездить в соседних вагонах. На первом же длинном перегоне она позвонила ему. Уже на следующей остановке он снова был рядом. В темных, расширенных зрачках Даши Макс прочитал такой ужас, что от всех дальнейших экспериментов решил сразу отказаться. Больше они не расставались…

Вместе все выглядит иначе. Самая глубокая в мире петербургская подземка не кажется страшной. Максу нравится чувствовать себя сильным и нужным Даше. Ведь именно ему она поведала свою тайну. Ей в метро всегда нужен кто-то рядом, близко. Только совсем не безразлично, кто именно это будет. Даше нравится, что таким человеком оказался именно Макс.

Иногда они вместе шутят над этим страхом. Рожденный ее развитым природным воображением, он не ушел совсем. Страх только спрятался в самой глубине тоннеля и ждет, когда она опять останется одна. Но Даша и Макс в метро всегда вместе.

Они стоят на перроне станции "Чкаловская" и ждут свой поезд. Из темной пасти подземного тоннеля пахнуло холодным ветром. Даша и Макс представляют, что где-то в недрах этого тоннеля живет таинственный шестиглазый дракон, покрытый стальной чешуей. А еще в темноте коридоров царства бесконечной ночи есть подземный народ, забавные человечки, очень похожие на них самих. Их настоящие двойники. Сегодня они опять непременно встретятся, если злобный дракон не растопчет или не съест их.

Конечно, все это придумал для нее Макс. Он самый известный в мире сказочник. Даже начал делать серию фантастических рисунков про метро и их увлекательное путешествие по подземным тоннелям. В этот момент в него вселялся настоящий бес. Улыбаясь, он говорил, что это она,

Даша на него так действует. Нет, с ним теперь совсем не страшно в подземке…

Из глубины тоннеля сверкнули шесть огней приближающегося локомотива. Поезд остановился, двери вагонов открылись, и они быстро вошли. Теперь нужно было занять место напротив окна. Поезд мягко тронулся. Мимо проплыл освещенный перрон, потом потянулись длинные жилы электрических кабелей. Наконец в окне наступила полная темнота. Вот тут-то в нем появились их друзья – веселые человечки с темными, словно закопченными лицами, очень похожие на них. Даша схватила Макса за руку и кивнула на окно. Значит, они опять спаслись из лап ужасного дракона и были рядом.

Макс первый заметил, что эти человечки смеются над ними и тоже начал корчить рожу. Их двойники в окне стали целоваться, а значит и Макс может прикоснуться губами к виску Даши. Кто-то из пассажиров улыбается, другие смотрят на них с явным неодобрением. Макс на какое-то время утыкается в свой мобильный Интернет.

Информационный блок новостей… Вежливые люди в масках и камуфляже без воинских знаков с оружием блокировали дороги из Крыма, соединяющие его с материковой частью Украины… В Крыму объявлено о подготовке референдума об изменении статуса автономной республики. На полуострове начинается русская весна… Боевики из Правого сектора взяли штурмом здание областной прокуратуры. Они тоже ходят в черных масках, скрывающих их лица и с оружием. В Киеве уже стреляют по людям и проливается кровь. Если Бога нет, то все позволено. За первой кровью всегда будет вторая, и хрупкая человеческая жизнь перестанет быть ценностью. Она ничего не будет стоить. Макс уже служил в армии и знает это. Неужели война?

Как это страшно и все же бесконечно далеко от них. Так хочется тишины и покоя. Просто жить и любить…

Даша и Макс выходят на Звенигородской и переходят на первую линию. Их забавные двойники по-прежнему рядом и улыбаются им.

Теперь Макс на полном серьезе рассказывает Даше о станциях-призраках. Разве она не знает? Вот станция "Адмиралтейская" тоже была такой. Она одна из самых глубоких в мире – 102 метра. Раньше, если прокатиться между станциями "Садовая" и "Спортивная", то получался очень длинный перегон. В одном месте поезд замедлял ход, и тогда в окнах вагонов появлялась странная пустая платформа. Остановки там не было, безлюдно. По серым бетонным плитам гулял ветер. Выхода на поверхность у станции тоже не было. Вроде она под землей есть, и одновременно ее не было. Потом поезд снова набирал ход и скоро появлялся освещенный зал. Это платформа на Спортивной. Тоже интересная станция. Если выйти из поезда и перейти через платформу, то вместо железнодорожных путей сразу попадаешь в пустоту. Рельсовых путей там нет, а порталы в тоннель заделаны железными листами. Уже через 200 метров за ними будет тупик. В общем, это задел на отдаленное будущее. Когда-нибудь он что-то соединит. А так всем известно, что станция "Спортивная" двухэтажная и именно со второго этажа поезда отправляются в сторону станции "Садовая" и дальше.

А кто же не слышал о целом подземном городе и специальных сооружениях? Это на всякий пожарный, на случай атомной войны. Все под очень большим секретом, но знают об этом все питерские.

А еще говорят, что в 50-х годах при прокладке метро на участке у станции "Электросила" произошел взрыв сжиженного газа и погибли люди. Кажется, два человека. Одного придавило отлетевшей вагонеткой, а другого разнесло совсем, только каску и кирзовый сапог потом нашли. Может быть, плохо искали. Кто теперь скажет? Давно все это было. Только потом стало происходить что-то странное.

Первыми заговорили машинисты из ночных смен. Случалось, что свет фар идущего поезда выхватывал из темноты перегона фигуру одиноко бредущего человека. После экстренного торможения машинист мог наблюдать только гулкий пустой тоннель. Стали прочесывать большими силами с помощью транспортной милиции и курсантов военных училищ. Все пусто, ничего не нашли. Зато у станции "Площадь Восстания" поисковики сами услышали жуткий хохот, многократно усиленный эхом тоннеля. Говорят, что пару раз даже видели на рельсах какого-то работягу с потухшими мертвыми глазами в брезентовой робе. Хватали его, но каждый раз ловили пустоту.

От этого рассказа Даша зябко поежилась и еще больше прижалась к Максу. Ведь он нарочно пугает ее. Она тоже кое-что слышала от своей подруги. Ее мама рассказывала, что видела 4 декабря 1995 года у входа на станцию "Академическая" НЛО в виде огромного красного шара. Другие пассажиры тоже это видели. А потом, на следующий день, там произошел прорыв плавуна в расположенных неподалеку тоннелях. Это уже было совсем не смешно. Неужели тоже совпадение?

Она закрыла глаза, движение поезда приятно укачивало. Потом неожиданно свет померк. Вагон вздрогнул, заскрежетал железом. Люди в ужасе оцепенели, ожидая самого худшего. Время такое сейчас, с террористами и страшными взрывами… Даша вцепилась в Макса и приготовилась к падению, но неожиданно темнота исчезла, и в вагоне снова стало светло. Все пассажиры облегченно вздохнули.

Правда, свет был каким-то странным и рассеивающимся. Таким необычным, она видела его только на Севере Карелии и у берега Белого моря в самый разгар белых ночей. Все в это время выглядит иначе. Люди, камни, деревья – все совсем другое.

Когда Даша взглянула в окно, она не увидела темного тоннеля и своего привычного отражения в нем. Удивительно, но там тоже было светло. За окном простиралось какое-то зеленое поле, мчались скачущие всадники с перекошенными от напряжения лицами. Острые шлемы и защитные железные маски, кожаные рубахи с металлическими пластинами и развевающиеся на сильном ветру плащи. Другие воины бежали пешими, плотно сомкнув строй, словно огромное ощетинившееся иглами многоногое чудовище. Треск ломающихся копей и ударов мечей. Страха они не знали. Смерть в честном и открытом бою открывает каждому из них врата Валхаллы – загробной обители павших со славою воинов.

Постепенно поле боя превратилось в странное и жуткое подвижное месиво из сплетенных человеческих тел, взмыленных лошадей, живых и мертвых. Живые продолжали сражаться, мертвые вытягивались и застывали в своем последнем страшном напряжении. Отрубленные головы еще сверкали взором, конечности без тел двигались, пока не ослабевали их мышцы и не отлетали души с последним вздохом. Все это, словно бурный поток, стекало в сторону берега, к узкой сверкающей полоске воды. Там стояли длинные деревянные лодки – драккары – со свернутыми на мачтах прямоугольными парусами. Концы у них были симметрично выгнуты, словно лебединые шеи, увенчанные с одной стороны хищными головами драконов. Страшным и бессмысленным показалось ей это взаимное истребление…

– Может, поезд все же сошел с рельсов, опрокинулся, и это моя предсмертная галлюцинация, видение? – подумала Даша. – Тогда почему же все остальные пассажиры тоже с любопытством смотрят в окна?

Поезд притормозил ход и остановился. Какой-то мужчина-пассажир не удержался и, отжав двери, выпрыгнул из вагона. Он тут же исчез, будто испарился в воздухе.

Теперь уже совсем рядом, прямо под окнами вагона, появилась группа каких-то воинов в темных плащах с короткими копьями. Кажется, они совсем не видели их поезда. Один из них, рыжебородый, в рогатом шлеме, выделялся среди всех прочих высоким ростом и могучей статью. Он повернул голову и неожиданно встретился с Дашей взглядом. В глазах этого дикого человека, родившегося тысячу лет назад, вспыхнул хищный огонек. Рыжебородый остановился и стал показывать на нее другим воинам своим толстым грязным пальцем. Потом воин вытащил аркан. Первым же коротким броском петли он поймал ее, как ловят молодую самку в стаде оленей…