Вегетариане

Он раз за разом ощупывал доступные его рукам сантиметры пластикового жгута, которым он был прикручен к столбику.

Нужно найти любую неоднородность.

У самого края жгута ему показалось некоторое утолщение. Он давил на утолщение, мял его, потом опять растягивал в стороны и опять мял. Потом опять раскачивался, пытаясь раскачать столбик. Так проходили часы, но он не сдавался.

– Океан. Голубой океан. – Твердил он себе.

Наконец он почувствовал, что утолщение жгута расходится на тонкие пластиковые нити.

Он сосредоточился на этом. Боль не стала меньше, но он уже не обращал на неё внимания. Он привыкал к боли, и даже решил полюбить её.

Голубой океан должен был залить, затопить этот пылающий Ад.

Сначала от утолщения отделилась одна нить, потом другая…. Уходили часы на то, чтобы одну за другой рвать эти нити. Руки немели и, наверное, были изодраны, но он не сдавался. Он уже ликовал. Красный ад отступал и через сутки, преодолевая жжение волдырящейся кожи, освободившийся от пут, он с беззвучным криком окровавленными пальцами срывал наклеенную на его кожу тонкую плёнку.

Или небо было алым, или он его таким видел, было уже неважно.

Он очистил лицо и смог полностью открыть глаза. Пришло время осмотреться. Было почти темно. Вегетариан нигде видно не было. На окружавшем его поле, к столбикам были привязаны такие же как он плотоядные люди. Сотни людей.

Некоторые шевелились и стонали.

Кроме него не освободился никто.

Найдя на земле подходящий камень, он начал освобождать ближайших к нему людей, рубя камнем пластиковые жгуты.

Некоторые из тех, кого он освобождал, ещё некоторое время продолжали сидеть, некоторые поднимались сразу, срывали с себя плёнку и тоже начинали освобождать других привязанных к столбикам.

Плотоядные люди освобождались от хлорофилловой плёнки, в которую были вклеены вегетарианами.

Всё делалось тихо. Хотя никого из тех, кого они могли бояться, рядом не было. Их никто не охранял.

Ну и слава богу.

Освобождая очередных пленников, Сергей искал взглядом кого-нибудь из своей семьи.

Сначала обнаружилась его старшая дочь Марго. Она тоже оказалась здесь, и кто-то её уже освободил. Они взглянули друг на друга с расстояния метров пятьдесят. Затем Марго показала рукой на опушку леса, который виднелся на севере, и сама начала двигаться на северо-восток, освобождая людей. Впрочем, к столбикам оказались привязаны кроме людей несколько обритых собак. Собак тоже освободили, и они тихо, как будто всё понимая, ходили рядом.

Потом нашёлся его сын Давид. Он некоторое время сидел у столбика, не вставая, и Сергей уже хотел прийти ему на помощь, но он встал и сделал отмашку: дескать, сам справлюсь.

Когда было уже совсем темно и руки онемели до бесчувствия, а спина болела невероятно, Сергей сам наткнулся на свою младшую дочь Юлю. Он осторожно разрубил пластиковые путы. Освободив её от пленки, он взял её на руки и поцеловал.

– У меня всё болит. Где мама? – прошептала ему на ухо тихо плачущая девочка.

– Потом, маленькая. Мы справимся. Потерпи немного, – отвечал Сергей, стараясь, сдержать рыдание.

Когда все столбики были свободны. Пошли к лесу.

Места были незнакомы, но это был старый Новомосковский лес вблизи их родного Екатеринослава.

В лесу, кроме его жены Натальи, собралась вся его семья: трое его детей. Где Наталья, он не знал, и узнать сейчас было уже невозможно. Где она? На каких столбиках?

Многие вошедшие в лес люди стонали и плакали.

Все уже знали, кто освободился первым. Но сейчас было не до благодарностей.

Боль была снаружи и внутри у всех. И страх.

А что если вегетариане их опять поймают и опять привяжут к столбикам?

Они все изменились. Они были совершенно другими, чем те, кого некоторое время назад, арестовали за экологическое преступление. Арестовали за то, что они жили.

Они шли по-весеннему, ещё холодному лесу. Было полнолуние: небо было чистым и было достаточно светло.

Они уходили по лесу на север. Там лес был более диким.

Сергей шёл, прижав к себе Юлю, пытаясь хоть немного её согреть. Мучила жажда, а голода он не чувствовал, но что-то нужно было есть?

Утром они будут собирать разные плоды, шишки, грибы. Охотиться? Хотя, как им, голым, безоружным и совсем не подготовленным к этому людям, охотиться? Они сами дичь.

И куда потом?

Они шли и шли.

Светало.

На большинстве деревьев уже появились зелёные листики, но были и деревья, на которых салатовые почки только взорвались своей вешней силой и выбросили белые цветы.

Сейчас было не до любования природой, но не заметить этой пробудившейся силы было невозможно.

Они шли мокрыми ложбинами, балками и по уже высохшим от стаявшего снега откосам холмов, покрытых низкорослыми деревцами и сухими прошлогодними травами

Попал бы сюда по работе месяц назад, увлекся бы этой таинственностью.

Он нечасто бывал в лесу, но когда выдавался случай, он не торопился, а долго и низко летел на своем септалёте вдоль какой-нибудь балки, словно хотел отыскать там какой-нибудь клад вроде свалки старых компьютеров или избушки бабы Яги. Но когда ГЛОНАСС начинал ругаться, он ставил управление на автопилот и благополучно добирался до нужного места.

А сейчас холод и жажда не давали ему никакой возможности полюбоваться весной новороссийского леса.

Стадо плотоядных людей, ещё недавно бывшее цивилизованным обществом, инстинктивно, не сговариваясь, уходя от места казни, шло на север.

Вегетарианам на севере не хватало солнца.

Ну и где тот север? Они-то находились рядом с Днепром, почти на самом юге России.

Часть первая

Вегетариане

Началось это безобразие с вегетарианами лет за 50 до рождения Сергея. То есть около века назад. Учёные клонировали первого вегетарианина. Для этого брали отборную генетику, неиспорченную генным модифицированием, якобы избавлявшим от болезней. Опыты по клонированию людей проводились и раньше, но клонированные «эйнштейны» становились посредственными бухгалтерами, средними музыкантами и почему-то никогда – талантливыми физиками. Но демографическая политика (два ребёнка на женщину) не давала развернуться этим опытам. Но в генах клона вегетариан, определявших свойства кожи, были сделаны изменения, позволяющие клеткам кожи содержать хлоропласты и давать организму энергию от солнечного света и кислород атмосфере.