Вегетариане

На основе вегетарианского расизма возникли движения вегетариан, которые начали борьбу со всем и всеми, кто ел живое. Неважно, были это плотоядные или растительноядные животные. Цепочка питания начиналась с растений, а вегетариане ощущали себя чуть-чуть растениями. Это были экстремисты, но они не убивали. Единственным оружием, которое признавали вегетариане, были химические нейтрализаторы. Хотя некоторые, как и полиция плотоядных людей, готовы были использовать магнитно-резонансные парализаторы. Живое существо или преступник оказывались парализованными на 20—30 секунд, но этого хватало для их нейтрализации. Повторное применение парализатора могло разрушить нервную систему существа.

Радикальными группами вегетариан проводились акции. Назывались они вегетаризация. Пойманных животных брили и оборачивали в биоплёнку, которая когда-то была создана для пораженных VIkaPEkle. Плёнка постепенно, встраивалась в кожу животных и давала им возможность жить, никого не поедая. Животные лысели и размножаться после этой процедуры уже не могли, но вегетариан это не особенно волновало. Скорее, наоборот, радовало.

Возникла теория о том, что все растения тоже мыслят и тоже боятся смерти, и даже общаются друг с другом. Придумывали всякую ерунду. Доказывали, что в группе растений, когда какое-то животное ест листья с одного растения, в листьях других начинают вырабатываться токсины.

Шли в дело и годовые кольца деревьев. Доказывалось, что когда в обществе были войны или другие потрясения, годовые кольца этих лет явно отличались от остальных.

Сергей, как биолог, смеялся над такими нелепыми доказательствами. Он-то знал, что всё дело в солнечной активности. Просто деревья реагировали на это кольцами, а люди и животные вспышками немотивированной агрессии или депрессии. Статистически, конечно. Но биологами были не все, и в массовое сознание внедрялась всякая дребедень.

А природоохранные организации были парализованы, так как девяносто девять процентов их членов к этому времени составляли вегетариане.

А полиция…? Даже те полицейские, которые не были вегетарианами, боялись обвинений в плотоядном расизме.

Общество, считавшее себя либеральным, оказалось не готовым к этому вызову.

Даже среди плотоядных людей находилось много сторонников, поддерживающих вегетариан и говоривших, что вегетариан можно и нужно понять.

Под плёнкой и под солнечными лучами животные должны были находиться не менее месяца. По всей Земле захватившие власть вегетариане устраивали поля столбиков для животных.

Теперь (но это стало ясно слишком неожиданно и поздно) решили животными не ограничиваться.

Это стало ясно, когда их, плотоядных, арестовывали, не объясняя причин, а потом, связав в цепочки, вели к столбикам.

Естественно, о том, что начало происходить, никто из плотоядных, кажется, и подумать не мог. Вегетариане никогда не ассоциировались с какой-либо агрессивностью против людей. Те из плотоядных, которых называли расистами, вообще называли их «ходячими растениями».

Казалось, что всё может окончиться исключительно моральным осуждением.

Люди тоже считали, что в природе убивать нехорошо. Но ведь, ни волков, ни тигров никто не истреблял? Для них были созданы заповедники, хотя сцены их охоты уже двести лет были запрещены к показу в массовом вещании.

И то, что плотоядных людей, скрутили, объясняя это гуманизмом, стало для них полной неожиданностью.

Их мучители искренне и почти ласково объясняли им, что всё будет хорошо, и через месяц небольших неудобств им больше не придётся задумываться о «хлебе насущном». Что они смогут путешествовать, не тратя силы на поиск заведения для питания и денег на его приобретение. Что через месяц они почувствуют себя действительно свободными людьми, а не вампирами, привязанными к крови животных и растений, которых они убивают и поедают.

Решение одно

Группу плотоядных людей, в которой шёл Сергей и его дети, вёл к столбикам «друг» его молодости Тарки.

– Поверь, Серёга! Так будет лучше всем. Ты же понимаешь, что средний вегетарианин намного талантливее и успешнее среднего плотоядного человека? А ресурсов нам не надо. И если бы вы не создали нас, то всё равно бы вымерли. Ты же биолог. Резистентность вирусов и микробов, надвигающийся экологический кризис…. Сколько вы бы ещё протянули? Ну, 100, 200 или даже 1000 лет? А так вы создали нас. Мы братья. Ваша генетика в нас будет жить, а все ваши проблемы автоматически решатся. Кроме того, мир перестанет быть аморальным. Никто никого не будет есть, а значит и убивать. Ты хотел бы жить в мире, где нет ни одного убийцы? Через месяц в нашем мире, в мире, где ты будешь жить, не будет ни одного убийцы. В этом мире будет только любовь и не будет страха. Никому никогда не придётся кого-то бояться, от кого-то убегать. Наступит всеобщее бесконечное счастье. Это будет золотой век человеческой цивилизации. Ну скажи, друг?

Сергей шёл, скованный пластиковым шнуром, на связке с такими же как он. Он был лишён возможности что-либо предпринять. То, что этот вегетарианин говорил именно с ним, было позором. Хотелось кричать: «Нет! Я ему не друг! Меня ведут на смерть вместе с вами!»

Но Сергей молчал. Слишком поздно к нему и к другим пришло осознание происходящего.

Руки были скручены, и он шел в связке с остальными плотоядными людьми. А в руках вегетариан были магнитно-резонансные парализаторы, которые они без колебаний применяли к тем, кто пытался освободиться.

Такого ещё не видел никто. Сергею приходили в голову какие-то картинки завоевания Америки или истории 15—22 веков, когда попы, конкистадоры и переселенцы, фашисты, а потом исламисты и либерасты, массово уничтожали целые культуры.

Но это было побеждено и ушло в историю. Никому не могло прийти в голову, что нечто подобное может повториться, да ещё и именно с ним.

И вот их ведут, как скот. На убой. Как индейцев, ведьм, евреев, не мусульман или гетеросексуалов. Их ведут за то, что они люди, плотоядные люди. Их природа – это их вина, их приговор.

Некоторые плотоядные отвечали вегетарианам, приводили доводы, проклинали, но Сергей шёл молча, как будто Тарки ничего не говорил.

Сергей молчал, но слова Тарки растили в нём ненависть. Ненависть, не знавшую предела.

Так было тогда, пару дней назад. Вспоминалось это как кошмар. Бессилие. Но память всё возвращалась и возвращалась к этому.

А сейчас, освободившись, Сергей и освобождённые его упрямством, ненавистью и удачей плотоядные люди перешли через ручей, где напились и смыли остатки плёнки.

Наконец они оказались в ещё более густом лесу.

– Тут нас не достанут, – сказал кто-то.

Действительно, в таких лесах даже вегетариане первого поколения гулять могли, только одевшись. Но одежды они почти никогда не носили. Их кожа была значительно нежнее, чем у плотоядных людей. Даже нагим плотоядным людям в таком лесу было тяжело. А все, кто окружал Сергея, были наги.

Было ещё холодно. Женщины по пути сооружали себе какие-то покрытия, используя растительность и пластиковые верёвки, которыми раньше были привязаны. Но это не защищало от холода. Но так уж они, женщины, устроены. Хотя сейчас было не до стыдливости. Все были изуродованы волдырями.

Ночью было очень холодно. Спали, прижавшись друг к другу, разворошив многолетнюю листву, немного тёплую от гниения и согретую дневным теплом.

Но Сергей на удивление спал крепко и выспался. И Юля, хорошо не просыпаясь, спала в его объятиях.

Когда он проснулся, на месте волдырей, которые не успели лопнуть, была краснота, и почти все женщины были «одеты» в какие-то сооружения из тростника, растущего у ручья, и старых листьев. Выглядели они, как племя папуасов с картинок старых энциклопедий.

Хотя Марго и ещё несколько молодых девушек игнорировали этот вид деятельности, видимо, считая, что есть дела поважнее. Марго было уже двадцать два. С виду она была хрупкой невысокой девочкой, но редкий мужчина мог бы выйти против неё на татами и победить. Когда Сергей нашёл её, она сидела с несколькими парнями вокруг очищенного от листьев и травы участка земли, и они там что-то чертили веткой.

– Мы сейчас здесь. Их акции могли быть здесь или здесь, – объяснял Марк, долговязый молодой человек – Значит надо разбиться на две группы?

– Нужно сформировать групп пять. И отправить их по этим направлениям.

Сергей подошёл и молча слушал. Его никто не прогонял, и, кажется, что даже внимания на него не обращали.

Вокруг этой группы постепенно собиралась молодежь.

В конце концов молодёжь сформировала четырнадцать групп, которые должны были по две идти в каждое место с разных сторон, где, как предполагалась, была или будет проведена акция вегетариан.

Одну из групп, состоявшую из пяти человек, возглавила Марго. В основном это была молодёжь от двадцати до двадцати пяти лет.

Сергей слушал всё это, пытаясь разжевать несколько диких груш, высохших с прошлого года, которые ему и Юле принёс вставший раньше Давид.

Давид же рассказал Сергею, что почти на опушке леса, куда он и другие ходили искать что-то съедобное, нашли повесившегося мужчину.

Был ли он из тех, кто вчера освободился, и кто он вообще, никто не знал. Но он был наг.

Стало ясно, что просто освобождение со столбиков никого не спасет.

Сергей подошёл к Марго.

– Нужно собрать общее собрание.