Вегетариане

Кто-то упомянул атомное оружие, но не имел никаких идей и знаний, как до него добраться.

– А в чем, по-твоему, может состоять биологическое оружие? – спросил кто-то, наконец.

– Я предлагаю особый вид биологического оружия. Между нами и вегетарианами есть биологическая разница, и оружие должно быть безвредным для нас и очень опасным для вегетариан.

Сергей хорошо помнил и случай, когда спас Тарки от муравьёв, и то, как Тарки привёл его к столбикам.

– Я предлагаю начать поиск энтомологического оружия. Нужны опасные для вегетариан насекомые. Возможно, их можно будет обнаружить или получить с помощью селекции. Потом нужно их размножить, используя вегетариан, как корм.

Согласились по привычке и скорее из вежливости.

В то время, когда в лесу будут искать разное старьё, хлам и еду, согласились начать сбор попадающихся насекомых.

Вечером молодёжь вернулась с сотнями освобождённых людей и трупами вегетариан.

И предметов «материального быта» тоже собрали немало. Особенно много было пластиковых бутылок, на которые так надеялся Сергей.

Остаток древнего экологического безрассудства двадцатого и двадцать первого века давал некоторую надежду на создание, придуманного им, энтомологического оружия.

А вот расширенная «перепись» дала неожиданные результаты: мужчины составляли около трети всех спасшихся, и не было ни одного специалиста по передовым направлениям физики, электроники, биосинтеза, генетики, биотехнологий. Видимо, большинство этих специалистов были мужчины – возможно, этим и объяснялся «половой» перекос. Об этом можно было пожалеть, но было некогда.

– Знаешь, – говорила Сергею его знакомая тоже спасшаяся со столбиков – я пробовала задохнуться под плёнкой. Но под ней задохнуться невозможно. Я задержала дыхание минут на пятнадцать… хотя, может, это мне так казалось.

– Всегда надо драться до конца. Хуже, чем конец ведь не будет. Чего бояться?

– Я и думала, что это конец.

В таком состоянии были многие. И это нужно было учитывать.

Ночью одна из групп охотников даже привела одного пленного.

Сергей помнил случившееся когда-то с Тарки, и это было его главной идеей энтомологической войны.

Утром Сергей просил всех, собирать кузнечиков, жуков, гусениц, стрекоз – любых живых насекомых.

Поиск насекомых происходил одновременно с поиском питания, и никто не возражал. И поскольку теперь каждому была отведена определённая территория, чтобы не дублировать друг друга, шло в плюс.

Все разбрелись по лесу, но к вечеру все собрались в указанном месте. Оставаться и прятаться одному желающих не нашлось.

Но, несмотря на условия, в которых они находились, пока никто не заболел или заболел не так, чтобы на фоне других неприятностей об этом задуматься.

Но и собирательство давало свои результаты. Разные железки, куски синтетических тканей и даже чудом сохранившиеся разовые тарелки, которые тоже становились частью одежды или быта.

Лес в сознании людей, постепенно становился их домом, и новый ночлег прошёл уже совершенно иначе. Появились шалаши, кто-то найденной старой сапёрной лопаткой даже вырыл небольшую землянку.

В сто пятьдесят пластиковых бутылок были положены кусочки кожи вегетариан и посажены насекомые. Потом их закрыли так, чтобы проходил воздух. Один из биологов, Карл, оказался энтомологом. Правда, его работа до начала этих событий заключалась в том, чтобы сортировать коллекцию Харьковского музея естественных наук. А в Новомосковск, где их и взяли вегетариане, он попал совершенно случайно. Но он мог определять пол насекомых. Сергей, будучи ихтиологом, знал, как это непросто сделать у большинства рыб, и был в полном восторге (насколько он сохранил возможность испытывать восторг) от познаний Карла.

Шли дни. Каждый день становилось теплее. У мужчин появились бороды. Сергей делил свое время между Юлей и бутылками с кусками вегетариан.

Руководил всем Марк, руководил почти незаметно, но практически единолично.

Молодёжь уходила и возвращалась с трофеями. Появилось некоторое оружие и другие полезные для выживания вещи. Постепенно появилась одежда. Линзы найденных старых очков позволяли разжигать костры. Котелки, делались из старых, проржавевших на швах, газовых баллонов. Было найдено некоторое подобие топоров, ножей и лопат.

Их отряд постоянно пополнялся за счёт спасённых со столбиков. И эти спасённые были самым главным достоянием.

Но это достояние нужно было кормить и поить.

Но это было заботой Марка. Сергей занял себя мечтами об оружии завтрашнего дня.

Благо в пластиковых бутылках и коробках недостатка не было.

Так прошло две недели. Спасённых вокруг леса, где они находились, плотоядных людей оказалось более десяти тысяч. Они продолжали прятаться в лесах и голодать. Ели дикие груши и яблоки, грибы, запечённые на кострах, какие-то корешки, орехи и даже жевали горькую заваренную хвою. Начать есть вегетариан было жутко. Это был почти каннибализм.

Но голод не тётка. Сначала молодёжь, а потом и остальные стали смотреть на это иначе.

При этом, за эти две недели, потеплело значительно.

Бутылок с насекомыми было уже около четырёх тысяч. Сначала ни одно насекомое вегетариан не ело. Но и тут принцип «голод не тётка» работал. Хотя и не всегда давал нужный эффект.

Из тех насекомых, которых посадили в бутылки в первую неделю, остались живыми и активными только жуки leptinotarsa decemlineata (как назвал их Карл), да и то не все. Но кроме них питаться кожей вегетариан не смог никто.

Но это было неважно, поскольку цель была найти тех, кто это может, и она была достигнута. А эти жуки, кроме всего прочего, могли летать на большие расстояния.

Каким бы маленьким ни был этот успех, о нём объявили на общем собрании, как о залоге надежды на будущее существование. А за отсутствием других новостей, работа небольшой группы оказалась в центре внимания всей общины. Хотя, наверное, мало кто тогда верил в то, что это как-то поможет. Но исследования были чем-то, что психологически возвращало плотоядных людей в их обычный мир и давало надежду на кого-то, когда надежда на свои силы была такой слабой.

А представлять, как маленькие полосатенькие жучки будут пожирать их врагов, было приятно всем. Многие признавались, что с этой мыслью засыпали.

Пару раз над лесом пролетали септалёты. Теперь эти воздушные велосипеды принадлежали не им, плотоядным людям, а вегетарианам. От этого одним было грустно, а у других вызывало всплеск ненависти и злобы.

В их предыдущей жизни личные септалёты были у большинства.

Но Сергей продолжал мечтать.

Он работал с жуками, забывая обо всем. Кормили его и Юлию, Давид и подруги Марго различными дарами леса. А Марго начала приносить куски вегетариан и для опытов и (неизвестно на чём поджаренные куски) «для прокормления папы». Юля от жареного мяса была в восторге. Её интересовал вкус, а не происхождение.

Ещё через неделю почти все пластиковые бутылки были заполнены выжившими leptinotarsa decemlineata.

Одна из самок leptinotarsa decemlineata отложила на обратной стороне кожи вегетариан маленькие, в зависимости от освещения то ли светло рубиновые, то ли оранжевые яйца. По прикидочному подсчёту их было более семисот.

Было уже двадцать три пленных вегетарианина, их привязывали к столбам на солнечных полянах. Есть им было не нужно. Но они ругались.

– Всё равно, вампиры, вас переловят, а нас освободят! – пролепетала Сергею вегетарианка лет четырнадцати из своего открытого в пятикопеечную монету, рта.

Сергей посадил ей в рот одного из жуков, выживших после двухнедельного питания вегетарианами. Жук залез внутрь. Вегетарианка орала. Видимо, мышцы, закрывающие рот, в её поколении были атрофированы уже полностью. Остальные вегетариане от этой картины заткнулись, и больше никакой ругани не было. А часть плотоядных людей, видевших это, смотрели на Сергея с осуждением. Ложный «гуманизм» уходил медленно.

– Когда встает вопрос, кто из нас выживет – не до сантиментов, – заявил Сергей, повернувшись к свидетелям этой сцены. – Либо мы, либо они, – он показал в сторону привязанных вегетариан.

После этих слов пленные вегетариане неистовствовали, но справиться с пластиковыми веревками, которыми они же вязали людей к столбикам, было невозможно.