Загадки Моригата

Риалона сняла жемчужное ожерелье и положила на кровать, после чего выбежала из комнаты так быстро, что девочка не успела ее остановить.

Наташа приподняла ожерелье. Как она уже знала, стоило оно действительно не очень много… относительно, конечно. Дежей сто пятьдесят. Тем не менее, для Риалоны, трясущейся над каждым своим украшением, жест более чем выразительный. Интересно, когда придет Амальт?

Амальт пришел гораздо позже – видно, потребовалось время, чтобы решиться на этот шаг.

– Зачем вы это сделали? – с ходу спросил он.

– Сделала что? – удивилась Наташа.

– Зачем вы сказали, что отца убили?

– А вы в это не верите? – еще больше удивилась она.

– Да какая разница, верю я в это или нет?! – Амальт плюхнулся в кресло и нервно забарабанил по подлокотнику. – Ну чего вам не хватало? Нашли бы наследство и дело с концом! Зачем это?

– То есть вас не волнует, что вашего отца убили?

– Почему не волнует? Еще как волнует. Но ведь его уже не вернешь! А теперь пойдут слухи, нас будут подозревать…

– И это все, что вас волнует? Ваше спокойствие?! Вы не хотите знать, кто убийца?

– Нет!!! Не хочу!!! Найдите наследство и убирайтесь туда, откуда пришли!!! – Он вскочил и бросился из комнаты. – Убирайтесь!!! – только и крикнул на прощание.

Наташа устало легла поперек кровати. Хотелось отрешиться от всего, но какая-то мысль не давала ей покоя. Что-то неправильное было сегодня, но вот что, понять она никак не могла. Девочка села, помассировала виски.

В комнату постучался Аслунд.

– Госпожа, к вам маг Гонс.

– Спасибо, Аслунд, пусть заходит.

Маг ворвался подобно урагану. Сразу видно было, что он много чего хочет сказать, но сдерживается. Но вот Аслунд вышел, и маг заговорил:

– Госпожа Наташа, скажите, вы хорошо продумали свое выступление в столовой?

– Вы уже знаете?

– Да. Горт встретил меня и очень подробно рассказал о случившемся. В основном он хотел знать, что мне известно по этому делу, пришлось соврать, что все.

– А зачем врать?

– Скажите, – Гонс уже успокоился и теперь сидел в том же кресле, в котором до него располагался Амальт, – а вам не приходило в голову, что после того, как вы сделали свое объявление, вы становитесь следующей мишенью?

– Если найду наследство раньше, чем убийцу. – Девочка выложила перед собой портмоне и ожерелье. – Вот. Горт заплатил пятьсот дежей за поиски убийцы. Риалона сказала, что денег у нее нет, и отдала свое ожерелье.

– Вот как? А Амальт?

– Амальт наорал и сказал, чтобы я забыла про убийцу и искала только наследство.

– Ммм… – Гонс задумчиво помассировал подбородок. – Очень странно. То есть он не хочет найти убийцу отца?

– Не хочет. – Наташа сунула ожерелье и портмоне в ящик прикроватной тумбочки и со стуком задвинула его. – А мне надо отвлечься от всего этого, я уже ничего не соображаю. Все мысли перепутались!

– Хм… Возможно, вам так и стоит сделать. Завтра праздник – День республики. Тетя ваше платье сделать еще не успела, но полагаю, найдется что-то. Я вас приглашаю. Не откажетесь?

– Праздник?

– Да. Тот самый, для которого Риалона заказывала свое платье. Помните, мы его привозили? Если вы не возражаете, я поговорю с Гортом, думаю, он согласится, что вам стоит немного отдохнуть.

– Уважаемый господин Горт считает, что я и так слишком много отдыхаю, – хмыкнула Наташа. – Но спасибо. Однако расскажите же, как всё было у доктора. Он сильно ругался? Как там всё прошло?

– Как прошло? Да никак. Доктор не очень рад был всем этим заниматься. Не понимаю, как вы сумели его убедить? Он ждал меня и, как только я привез труп собаки, сразу заперся у себя.

– Ночью? – удивилась девочка. – Я думала, он утром будет все делать.

– Кажется, ему хотелось как можно скорее покончить со всем этим. В общем, минут через двадцать он сообщил результат.

– А почему тогда вы мне сразу не сказали? Почему ждали до утра?

– Вам надо было отдохнуть. Вы и так переволновались.

Девочка хлопнула ладонью по кровати.

– Если бы вы сообщили мне сразу, я не вывалила бы все в столовой. У меня была бы ночь на обдумывание поведения, и, возможно, я не упустила бы сегодня нечто важное. Нет, господин Гонс, я не упрекаю вас, я сама виновата. Могла бы предположить, чем все обернется. Теперь понимаю, почему отец запрещал сообщать ему новые данные по какому-либо делу, если он в этот момент находился рядом с подозреваемым или вел допрос, ему всегда нужно было время, чтобы обдумать их. Знаете, в таких случаях его подчиненные всегда просто говорили, что есть новые сведения. Отец на мгновение замирал… потом либо продолжал допрос, либо прерывал его.

Наташа подошла к окну. Гонс встал рядом.

– Вам не хватает его?

– Да. Не хватает его поддержки, его постоянной присказки: «все будет хорошо». – Девочка обернулась, и Гонс с удивлением обнаружил на ее лице сияющую улыбку. – Ведь все будет хорошо на самом деле, господин маг. Так что там насчет Лориэля? Я вам вчера передала список вопросов…

Список Наташа сунула уже перед самым расставанием, рассудив, что у мага больше возможностей прояснить эти вопросы, чем у нее. Мысль эта пришла как-то сразу, не оставив времени на размышления. Будь его побольше, девочка, может быть, и не стала бы нагружать мага, и сейчас она чувствовала себя крайне неловко: притащила на кладбище, заставила ящик с погибшей собакой среди ночи волочь к доктору, да тут еще и это. Маг уловил ее состояние, но подбадривать не стал. Вернулся в кресло и достал небольшую тетрадь.

– По вашему примеру, решил записать все вопросы в отдельную тетрадь. Итак, путь Лориэля Гринвера в день, когда он забрал из банка деньги. Это было четырнадцатого.

– Собака умерла двенадцатого, – заметила Наташа, заглядывая в свои записи. – Почему он отправился в банк только четырнадцатого, а не двенадцатого, сразу после похорон, или тринадцатого?

– В эти дни он объездил всех своих знакомых и продал доли в делах. Знакомых отца потом спрашивал еще Горт. Последнее поступление на счет Лориэля прошло четырнадцатого часов в двенадцать, о чем банк и уведомил старшего Гринвера, как они договаривались. В два часа дня Лориэль Гринвер выезжает из дома и в два сорок прибывает в банк, там он проводит примерно полчаса. В половине четвертого он уже у квартала ювелиров; оставляет коляску у входа и идет с деньгами пешком, отсутствует минут сорок. После этого сразу едет домой, нигде не останавливаясь. Домой он возвращается примерно в пять, после чего запирается с чемоданом в своем кабинете и не выходит из него до вечера. Спать в свою комнату он идет уже без чемодана…

– Это кто видел?

– Несколько слуг. И Горт. А он вам разве не говорил?

– Говорил, – вздохнула Наташа. – Я думала, у вас другие источники. Таким образом, на то, чтобы спрятать драгоценности, есть вечер четырнадцатого и весь день пятнадцатого. – Наташа задумалась. – Не сходится.

– Что не сходится? – удивился Гонс.

– Время не сходится. Он за два дня провернул столько дел… Смотрите, едет к друзьям и ведет переговоры о продаже своей доли в разных торговых и финансовых операциях. На это уходит полтора дня. Можно такое провернуть за полтора дня?