Сочи. Невыдуманные истории – 2. Ещё…

Выйти из этой сложной ситуации, можно было только одним способом – выйти на связь любимой и попросить отсрочки.

– Красная Поляна, почему бы Вам не съездить на Красную Поляну, банкет всё равно в 19—00, – сдерживая эмоции вещал в трубку, – ставший офицером, на не ставший сегодня днём её мужем парень, из стоящего на трассе автомобиля.

– Ты мне лучше скажи, что нам делать с регистрацией?

– Зарегистрируемся позже, среди недели, успеем, пока бабушка в Мурманск не улетела.

– Зая, ты знаешь, здесь люди, они цветы купили, готовились, песни поют. Мама, она вообще нас не поймет, ругаться будет.

– Ты меня любишь? Любишь, я тебя спрашиваю или нет?

– Зая, ну, что ты так категорично?

– Я нормально. Если ты меня любишь, то переносим регистрацию. Как могу, так и еду, всё! Люблю тебя! Встретимся в ресторане, там и отметим по полной свадьбу.

– Как скажешь милый! – прозвучал отрешенно голос любимой на том конце их маленького мира.

Она действительно очень его любила, поэтому не стала настаивать, и все, не смотря на удивленные глаза будущей тещи, и на барабанное настроение гостей, поехали кататься дальше. Но не на Красную Поляну, а на гору Ахун, чтоб не опоздать к банкету, где их ждала долгожданная встреча со свадебным застольем.

Контрольный звонок на телефон жениха застал его без пятнадцати семь уже на выезде из Туапсе, где он также попал в пробку.

– Зая, ты приедешь или мне одной заходить под марш Мендельсона? – спросила немного подвыпившая с расстройства невеста.

– Приеду, куда же я денусь, пусть ведущий начинает свадьбу! Я уже рядом… проехал Туапсе, почти…

Она ещё немного помешкала, и через полчаса, после большого семейного консилиума, начал не ведущий, а папа жениха, по случаю бывший военный. В половине восьмого часа он обратился к собравшимся на свадьбу гостям с пламенной, наполненной гордостью и патриотизмом речью.

– Дорогие друзья! Мой сын Ромка, славный продолжатель семейных традиций, пошёл по стопам своего деда, отца, и стал офицером. Он выбрал путь служения Родину, защите нашего отечества. Это гордость и честь для нас, что наш сын носит погоны и звание офицера. Мужество и героизм, проявленные нашими военными в суровые годы войны, заставляют и нас проявлять чудеса мужества и терпения. Мы должны с пониманием отнестись к внештатной ситуации, сложившейся в нашем оборонном ведомстве. Это проверка на прочность, для всех, для нас. А для невесты тем более. Ведь впереди ночи дежурств, командировки, задания. Ей ещё не раз придется дожидаться мужа.

– Да, не дай Бог, – перекрестилась будущая тёща.

– Будем ждать? – громко закончил вопросом своё послание к собравшимся отец офицера.

– Будем!!! – хором ответили гости и толи за ожидание, толи за офицеров, толи всё-таки за любовь, все дружно выпили за сказанное.

После этой поддержки папа зачитал несколько строк из оставшегося со школьной поры в памяти стихотворения Симонова.

– Жди меня, и я вернусь, только очень жди.

Жди, когда наводят грусть желтые дожди.

Жди, когда снега метут. Жди, когда жара.

Жди, когда других не ждут, позабыв вчера.

Зал разродился аплодисментами и криками «Браво!». Музыкант, быстро оценив ситуацию, тут включил во весь звук песню Газманова «Офицеры».

На этой пафосной ноте праздник начался, то есть продолжился. Ведущий был красавчик, сумел настроить свадьбу на позитив. А первые тосты, он предложил произносить в присутствии жениха, вызвав его по телефону на прямую связь. Всё было как на настоящем застолье, гости по списку подходили, поздравляли молодых и вместе с пожеланиями вручали подарки, которые почетный свидетель бережно складывал в уголочек, ну а конверты с деньгами забирала к себе в сумочку красавица невеста.

Через час на свадебном застолье закончились все поздравляющие, и кончилась зарядка на телефоне жениха. Благо уже подъезжали к Лазаревской, встретившей их запахом дешевого вина и ароматом мангального дыма. Но, ни смотря на голод и жажду, это не заставило их впервые остановиться. Была причина поважнее.

– В Лазаревке у магазина тормозни, – сказал жених, – надо телефон купить, этот нет времени заряжать, лучше перекину симку.

– Как скажешь дорогой, – отчеканил водитель, и готов был поддать газа, но впереди плелась огромная фура и они, посмотрев друг на друга, дружно выматерились, изобразив пред вечерними небесами своё разочарование, в водителе фуры, в дороге, и в жизни в целом.

С одной стороны, и хорошо, что села зарядка, не надо было теперь всё время отчитываться, где ты, что проезжаешь, сколько осталось, выслушивать дурацкие поздравления. Но, с другой стороны, прервалась связь с живущим праздником миром, в глаза ударила суровая реальность в виде загруженной трассы у поселка Лазаревское.

Через полчаса, жених вместе с телефоном приобрёл в соседнем магазине бутылку коньяка и кусок колбасы, надо было снять скопившееся напряжение. До Сочи оставалось 60 километров, а на часах было уже восемь. Он пил один, из горла, откусывая от большого колёсика Краковской колбасы, к которому нет-нет да подтягивался пилот свадебного авто везущего жениха к любимой невесте.

Свадьба в это время пела, пила, ела и гуляла. Невеста, та вообще, с самого обеда, как не всё заладилось начала по чуть-чуть пригублять шампанского, а после восьми как-то даже синхронно с женихом, тоже решила конкретно выпить. По ближе и по крепче оказался коньяк, который и приласкал обиды на судьбу, утихомирив на время досады семейной жизни.

Начались танцы и конкурсы, в которых участвовала половина зала. Бегая и прыгая, гости порой забывали на каком они мероприятии, и со стороны можно было подумать, что это какой-то корпоративный шабаш или встреча выпускников института культуры.

Свадьба подошла к своему кульминационному моменту. Где-где, а в бросании букета участие жениха, точно не обязательно, поэтому ведущий с радостью провел традиционную процедуру не традиционным способом. А именно. Невеста, разогнав ко всем матерям выстроившихся жаждущих букета холостых девчат, заявила:

– Я сама буду ловить свой букет! Я тоже хочу замуж, также как вы.

– А вдруг не поймаешь? – настороженно спросила подружка невесты.

– Тогда повторю попытку, буду бросать пока не поймаю, или пока жених не приедет.

После чего она несколько раз подбрасывала этот скорей всего тоже нетрезвый букет к потолку, пока он уже сам не свалился к ней в руки.

Ну, а когда бабушка из Мурманска собралась ехать спать, то решили разрезать торт. Гости, как и просил отец жениха вели себя мужественно и проявляли терпение, все веселись, никто никуда кроме старенькой бабушки не собирался уходить, а вот подвыпившая невеста вдруг осенилась идеей идти на танцы, точнее её, эту идею, они ещё перед свадьбой вдвоём с женихом вынашивали, чтобы после свадьбы прямо в свадебных нарядах вместе с гостями идти в ночной клуб. Время было уже глубоко за десять, а где его носит этого славного офицера никто не знает. Хотя именно в тот самый переломный момент, он уже въехал в Сочи. Но медлить больше было нельзя, свадьба всё больше превращалась в издевательство на здравым смыслом.

– А как же он? Может подождем? – возмутилась не самая трезвая подружка невесты.

– Мы с ним это обсуждали, но на свадьбе его нет? Нет! Значит всё должно идти по плану! – нашла себе оправдание невеста и громко крикнула, добавив приключения на одно место:

– Девки, кто с нами в клуб на танцы??!

– А Ромка?

– Подъедет, там его подождем, чего здесь торчать?! Праздник у меня или не праздник?

– Я с Вами, – отчеканил почетный свидетель, решив организовать охрану, наверное, чтобы потом засвидетельствовать перед своим новобрачным другом целомудрие невесты.

Удивительно, но никто не стал отговаривать невесту, и если с начала все мужественно понимали несостоявшегося жениха, то теперь все искренне понимали почти жену.

– Правильно, пусть молодежь пойдёт, развеется и потанцует, всё равно пора заканчивать, – неожиданно поддержал идею отец жениха и налил себе водки, после чего спросил вдогонку,

– Марин, деньги-то есть? Деньги нужны?

– Есть, – прокричала невеста, подняв над головой сумочку со всеми подаренными на свадьбе деньгами.

И они уехали, подруги невесты, друзья жениха, в надежде хоть наконец дождаться второй половины свадьбы.

Но как-то только молодая поросль веселящейся публики исчезла из зала, на пороге, в грязной от пота и пыли рубашке, взъерошенный тяжелой дорогой, и бутылкой коньяка появился жених.