Обнимая воздух

– И как ты держишься? – впервые осмелилась заглянуть сурового вида женщине в глаза Марьяна, словно пытаясь отыскать в них спасительную соломинку.

– Не забываю о детях, которые остались с моей матерью, и грею себя долгими ночами мыслью о том, что их папаша не сможет причинить им вреда.

С этими словами зечка вытащила из своей робы фотографию и показала её Марьяне:

– Разве я имею право сдаться, когда на воле меня ждут такие славные дети, которых я люблю больше жизни?

Марьяна с интересом взглянула на цветной снимок заключённой с мальчиком и девочкой лет пяти и тяжело вздохнула.

– Опять она за своё! – кисло поморщилась зечка, сделав вид, словно проглотила лимон. – В худшем случае ты снова будешь с дочерью, когда ей стукнет восемнадцать, и у тебя ещё останется целая жизнь на то, чтобы увидеть, как она найдёт себя в этом мире и подарит тебе кучу внуков. Уверена, ты станешь чудесной бабушкой.

– Моей Соне всего три года, и я ещё долго не собираюсь становиться бабушкой, – ответила Марьяна.

– Ну, знаешь, в наши дни молодёжь быстро взрослеет, поэтому не успеешь оглянуться и вот ты уже счастливая бабуля в полном расцвете сил.

Марьяна слегка улыбнулась женщине, с навернувшимися на глазах слезами.

– Плакать будешь, нянча внуков, а здесь ты должна быть крепкой, как кремень, так что ешь свой обед и не забудь про яблоко. Зря я что ли его для тебя отвоевала?

– Спасибо, – благодарно кивнула Марьяна и зачерпнула ложкой овощного супа.

– Меня, кстати, Жека зовут.

– Марьяна.

– Мария и Анна, значит. Целых два имени в одном.

– Никогда об этом прежде не задумывалась.

– Ты давай не отвлекайся от своего Минестроне! – шутливо заметила на правах старшей Жека.

Марьяна нехотя ела свой тюремный обед и поглядывала украдкой на татуированные пальцы рук матери двоих детей напротив, отправившей на тот свет с особой жестокостью своего нерадивого мужа.

*****************************************************************

– Доброе утро, Соня! – поздоровалась с девочкой одетая в белую униформу кухарка, зайдя в комнату ребёнка с подносом. – Сегодня у меня для тебя вкусные сырники с черносливом, политые сладким ягодным сиропом.

– Я не голодна, – ответила сидящая на полу посреди своих игрушек Соня.

– Если ты позавтракаешь, я дам тебе ванильный десерт, – мило улыбнулась кухарка.

Средних лет женщина стала поваром в доме Виктора Георгиевича после смерти его жены и работала у мужчины вместе с его водителем и горничной. Дедушка Сони сперва хотел продать прибрежный коттедж погибшего сына и перевести внучку в свой дом. Однако суд передал Виктору Георгиевичу опеку над Соней с обязательным условием, что девочка продолжит жить в родном доме, в привычных для неё условиях, находясь под наблюдением работников социальной службы. Мужчина вынужденно принял решение суда и перебрался вместе со своим обслуживающим персоналом на постоянное место жительства в двухэтажный коттедж, купленный Вадимом в Вецаки на деньги своего отца.

Водитель каждый будний день отвозил Виктора Георгиевича на работу, горничная занималась поддержанием в доме порядка, а кухарка готовила на всех еду, будучи обязана следить за тем, чтобы девочка исправно питалась. После недавнего визита социальной работницы, отметившей некоторую бледность и худобу Сони, Виктор Георгиевич дал поварихе ясно понять, что в следующий раз его внучка должна предстать перед соцработницей в надлежащем виде. Поэтому ради сохранения работы кухарке пришлось идти на самого разного рода ухищрения, чтобы Соня ела приготовленную для неё еду. Обычным подкупом ребёнка служили пользующиеся у Сони хорошим спросом конфеты, печенья в форме зверей, а также жевательный мармелад в виде гусениц и десерты из соевого молока.

– Три ванильных и два шоколадных, – не поднимая глаз, сказала Соня, продолжая играть со своими куклами на полу. – Мой медвежонок любит сладкое.

– Два ванильных и один шоколадный, и то из уважения к твоему плюшевому другу, – ответила кухарка.

– Ладно. Где там ваши сырники?

Женщина с облегчением улыбнулась и положила пластиковый поднос на одноместную кровать Сони, после чего вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Вновь оставшись наедине с игрушками, девочка подошла к подносу и хотела было выковырять из сырника кусочек финика, как неожиданно услышала донёсшийся до неё с улицы сигнал дедова пикапа. Соня оставила вилку, забралась на свою кровать и выглянула в окно.

За последний месяц девочка привыкла, что большой автомобиль ежедневно увозил Виктора Георгиевича на работу и привозил его обратно, доставив также в дом личные вещи мужчины. Соня знала, что сегодня была суббота, а значит, дед скоро отправится на охоту, чтобы привезти с неё очередной трофей, который кухарка приготовит и подаст к ужину. Девочка никогда прежде не видела застреленных Виктором Георгиевичем животных, которых тот привозил с охоты под брезентом в кузове своего пикапа, и не связывала их с фаршем, тайно добавляемым поварихой в еду ребёнка.

Знай Соня, что странные на вкус серые кусочки, которые она регулярно ела последнее время, не являются грибами, как уверяла её кухарка, то никогда не стала бы их есть. Каждые выходные после дедовой охоты девочка наблюдала во время ужина за тем, как мужчина наслаждался кусками приготовленного мяса и лукаво поглядывал на её тарелку с посыпанными тёртым сыром макаронами и жареными или тушёными кусочками «грибов».

«Что это там, в кузове?» – заинтересовалась Соня, увидев, как вышедший из дома Виктор Георгиевич открыл водителю ворота, и тот припарковал в просторном дворе пикап.

В кузове машины располагалась закреплённая толстыми ремнями собачья будка, и как только водитель опустил задний борт пикапа, навстречу Виктору Георгиевичу тут же выбралось из конуры внушительных размеров белое существо, которое принялось покорно лизать руки своего хозяина.

Поначалу Соня решила, что видит перед собой полярного медведя, которого ей как-то показывала в детской энциклопедии мама. Однако, когда «медведь» несколько раз громко гавкнул, поприветствовав Виктора Георгиевича, девочка поняла, что перед ней, вероятнее всего, неизвестная ей порода собаки, если, конечно, мама не забыла рассказать ей о лающих медведях, в чём трёхлетняя Соня была не вполне уверена.

Девочка стояла на своей кровати и пыталась получше разглядеть собаку, которую дед почему-то привёз в дом лишь спустя месяц после того, как перебрался в него сам. Большая горная пиренейская овчарка лизала ладони Виктора Георгиевича и виляла ему хвостом. Спрыгнув из кузова на брусчатку, овчарка с интересом обошла территорию своего нового местообитания и вернулась к мужчине, который дружески потрепал пса по голове.

Затем водитель вытащил массивную будку из кузова и разместил её у забора, напротив ворот. Когда водитель вернулся в кабину пикапа, Соня заметила прикреплённую к конуре металлическую решётку. Виктор Георгиевич дал овчарке какую-то команду, и собака послушно скрылась в своей будке, после чего мужчина запер решётку на защёлку.

Соня неожиданно вспомнила о своей запертой в тюрьме маме и тут же почувствовала к ней и «лающему медведю» глубокую жалость. Увидев, что дед вынес из дома ружьё и сел в машину, девочка поняла, что сможет вскоре поприветствовать нового обитателя её дома.

Соня съела свой завтрак, прошмыгнула мимо убирающейся в соседней комнате горничной и спустилась на кухню с пустой тарелкой в руках.

– Смотрю, мои сырники тебе понравились, – удовлетворённо заметила хлопочущая на кухне повариха. – Сейчас я домою тарелки и дам тебе заслуженные десерты.

– Можно я пока выйду во двор подышать воздухом? – спросила девочка, увидев в окно закрывшиеся за уехавшим пикапом деда ворота.

– Подожди. Неля закончит уборку и погуляет с тобой в лесу.

– Я только на минуточку, тётя Оля, туда и обратно, а потом пойду с Нелей нагуливать аппетит для обеда.

– Ладно, можешь ненадолго выйти на крыльцо, – нехотя поддалась уговорам Сони кухарка.

Поблагодарив женщину, девочка открыла входную дверь дома, спустилась с крыльца и подошла к деревянной будке у забора.

– Эй! – обратилась Соня к лежащей в конуре собаке. – Как тебя зовут?

Ответом на вопрос девочки стало таинственное молчание, заставив любопытного ребёнка подойти к запертой на решётку будке поближе.

– Ты чего молчишь? – спросила Соня, предположив, что пёс её в первый раз не расслышал. – Не бойся, я тебя не обижу.

Девочка осторожно склонилась над решёткой, приложила к ней свои ладошки и приветливо улыбнулась псу в тот самый момент, когда огромная овчарка резко бросилась на неё из глубины конуры и с грозным рыком обнажила свою зубастую пасть. Соня от неожиданности упала на брусчатку, но быстро вскочила на ноги и испуганно убежала в дом, намереваясь больше никогда не тревожить оказавшегося столь недружелюбным пса.

«Ясно теперь, для чего нужна решётка», – подумала девочка, вернувшись в свою комнату, где крепко обняла подаренного ей мамой медвежонка.

К вечеру, когда Виктор Георгиевич вернулся домой с охоты, Соня успела погулять в сосновом лесу с горничной, сытно пообедать и даже немного вздремнуть. Услышав звук открывающихся ворот, девочка встала на свою кровать и увидела заехавший на вымощенную брусчаткой парковку пикап, в кузове которого из-под плотного зелёного брезента торчали чьи-то связанные верёвкой лапы.

– Оно живое! – ахнула от изумления Соня, когда тело под брезентом внезапно пошевелилось и, ни секунды не раздумывая, девочка выбежала на улицу, в желании поскорее освободить несчастное животное.

– А ну, вернись домой! – услышала девочка за своей спиной голос кухарки.