Найти Нострадамуса

Весь зал в едином порыве поднял кубки и криками выразил согласие с выступавшим, но в этот момент откуда-то издалека раздался протяжный и низкий звук боевого рожка.

– Ох, я узнаю этот рог – продолжил барон – так трубит оруженосец маркиза де-Барбароса. Это славный воин, вместе с которым мы прошли не одну битву! Герцогиня, надобно встретить достопочтенного маркиза как подобает. Давайте завтра же вечером устроим по случаю его приезда славный пир!

Герцогиня лишь слабо улыбнулась в ответ.

Глава 19

В зале суда было непривычно суетно. Служащие, присяжные и зрители шумно делились новостями, занимая отведенные им места. Адвокат и Жак стояли в сторонке.

– Ну и работку вы мне подкинули – делился адвокат – знаете, что бы сегодня не случилось, вечером пойду в кабак и напьюсь. Вы только посудите, какая титаническая работа была проделана за последние три месяца: во-первых, мне удалось договориться с владельцем ресторана, который разгромил наш подзащитный. Хозяин не хотел уступать, но деньги творят чудеса. А у вас их, к счастью, много. Во-вторых, удалось договориться почти со всеми американцами. Тут, чего уж там говорить, тоже помогли деньги. Но все эти заботы меркнут перед одним. Мне стоило огромных усилий уговорить герцога обращаться к судье – «Ваша честь».

– Да, вот тут я вас понимаю. Одно это стоит вашего гонорара. Но как вам это удалось?

– Постепенно. Сначала мы плавно перешли от «Смерда» к «Человеку». Потом подняли планку до «гражданина». Вы сами увидите, он даже почти не морщится, обращаясь к судье. Но есть и трудности: во-первых, во время драки досталось нескольким полицейским. А это серьезное преступление. Но самая главная проблема сидит там – адвокат указал на места, где располагались потерпевшие. На скамье гордо восседал крупный человек лет шестидесяти с перевязанной рукой и с физиономией, обклеенной пластырями.

– Это американец. Единственный, с кем мне не удалось договориться. Он – сенатор, очень богатый и влиятельный. Я предлагал ему целое состояние – он отказался.

– А картину, которую я вам давал, вы предлагали?

–Леонардо Да Винчи? Конечно предлагал. Тот сказал, что не знает никакого Леонардо, и что он сам лучше нарисует. В общем, этот болван настроен идти до конца.

– Видимо, он серьезно пострадал?

– Нет, пустяки. Повязка и пластыри – для того, чтобы разжалобить судью. Старый метод.

– Ну и какой ваш прогноз?

– Думаю, года три, если повезет. Но это уже будет большая удача. Если бы вы пустили дело на самотек, ему грозило бы лет десять.

Жак ничего не ответил. Он только вздохнул. Как там поживает их маленький Камбруз? Не этот город с автомобилями и спешащими по своим делам клерками, а тот, родной с крепостной стеной, узкими улочками и шумным рынком.

– А что с Мерлином?

– Увы, тут я бессилен. Пока он проходит как обвиняемый. С него должны взять показания. Но для этого он должен указать свое имя. А он не хочет этого делать. Поэтому допросить его не могут. И выпустить его тоже не могут. Так что сидеть ему там до скончания веков.

– Но вы можете хотя бы поговорить с ним.

– С Мерлином? Я говорил с ним миллион раз. Каждый раз он встречал меня так, словно видит впервые. По мне, так он сильно болен, и ему прямая дорога в психиатрическую больницу. Но начальник тюрьмы и слышать ничего не хочет. Говорит, «ты только посмотри на него, он так и светится здоровьем». В общем, пока ничего не получилось. Самое интересное, что он не участвовал в драке, и как только он назовет свое имя, и ответит на несколько вопросов, его тут же отпустят.

Между тем, секретарь суда прозвонил в колокольчик и заседание началось.

– Итак, – начал судья – объявляется открытым заседание по делу месье Форша. Подсудимый обвиняется по следующим статьям: побои, причинение материального ущерба, сопротивление представителям власти. И еще в небывалой наглости и спеси. Извините, это попросил добавить начальник арестного дома. Правда, большая часть претензий была улажена, но, как вы понимаете, мы не можем просто так оставить это дело. К тому же, у нас есть пострадавший. Кстати, ему и слово.

Встал здоровый американец. Он говорил по-английски, очень громко и уверенно.

– Я, Уильям Джексон третий, сенатор США, правнук героя гражданской войны, проявившего отвагу в борьбе за свободу нашей нации… – начал было переводить приставленный к американцу адвокат, но тот, не обращая на переводчика никакого внимания, говорил быстро и без пауз, поэтому адвокат вскоре сбился, махнул рукой и замолчал.

– Ну что же, мы выслушали потерпевшую сторону. Как жаль, что я ничего не понял – сказал судья после того, как американец закончил – уверен, что это была очень важная и содержательная речь. Мы обязательно подошьем к делу ее перевод, когда он будет готов. А сейчас, адвокат, расскажите нам вкратце, что говорил этот месье.

Встал адвокат потерпевшего.

– Вкратце он сказал вот что: «Мы, американцы, много раз спасали вашу страну от врагов. В первую мировую войну, во вторую мировую войну, от красной угрозы. Поэтому, я, как и всякий представитель этой великой страны заслужил почтительное к себе отношение. А этот негодяй – он кивнул на герцога – обошелся со мной ужасно. Я считаю, что в моем лице он унизил всю мою страну, наплевал на наш звездно-полосатый флаг. Считаю, что подсудимый заслуживает электрического стула». И дальше в таком же духе.

– Спасибо, господин адвокат. Давайте выслушаем свидетелей.

– Простите, ваша честь – прервал его адвокат, мой подопечный хочет сделать заявление.

– Пусть сделает.

Снова встал американец, и снова много говорил.

– Короче говоря, он выражает недовольство тем, что не понимает, что здесь говорят.

– Но ведь вы ему переводите?

– Да, конечно, но он думает, что я могу упустить важные детали.

– Увы, я ничем не могу помочь. После заседания, мы переведем материалы на английский язык, и он может с ними подробно ознакомиться. А сейчас давайте все же выслушаем свидетелей.

Выступили полицейские, посетители кафе, начальник арестного дома, который, кстати, был согласен с американцем, за исключением того, что по герцогу плачет не электрический стул, а гильотина.

Тут снова встрял американец. Слова ему не давали, но никто не знал, как заставить его замолчать, поэтому пришлось дать ему выступить.

– Господин судья, прошу меня извинить – продолжил адвокат, но я, будучи помощником этого господина, обязан перевести его слова. Итак, он требует, чтобы заседание начали заново, и на этот раз на английском языке.

Судья поморщился.

– Скажите месье Джексону третьему, что мы находимся во Франции, и обязаны проводить заседания на государственном языке. И попрошу впредь не перебивать меня. Давайте выслушаем адвоката обвиняемого.

– Ввиду того, что обвиняемый ранее не совершал преступлений, а также, что большинство споров с потерпевшими улажены, прошу у вашей чести приговорить месье Форша к принудительным курсам психотерапии и целью научиться усмирять приступы ярости, а также к общественным работам.

– Благодарю, ваша позиция мне ясна. Кто еще желает высказаться? – сказал судья – можно давать слово обвинителю?

– Подождите, у нас есть еще один свидетель – сказал адвокат американца.

Адвокат насторожился. Он явно не был в курсе.

– Ну что же, пусть выступит.

Вышел пожилой мужчина в очках.

– Меня зовут Луи Мигриль. Пять лет назад я работал следователем в полиции. И тогда у нас было похожее дело. Произошел погром в небольшом ресторанчике. Пострадали иностранные туристы. Тогда это были англичане. Преступнику удалось скрыться. Но был составлен фоторобот. И, знаете, он ужасно похож на нашего обвиняемого. Поэтому я прошу учесть, что этот человек, который сейчас сидит на скамье подсудимых, вопреки утверждению его адвоката, не просто дебошир, а наглый рецидивист. И, будьте уверены, если он выйдет на свободу достаточно скоро, вы еще услышите его имя и снова увидите его на этой самой скамье.

Адвокат герцога вопросительно посмотрел на Жака.

– Это было так давно. С тех пор герцог стал добрее… – только и смог прошептать он.

Адвокат в отчаянии опустил голову.