Чаша Одина

Но вот первый из каменных обломков, обретших вдруг свободу передвижения, остановился, и в сгущающихся сумерках исландцу почудилось, что мрак под ним вдруг начал подниматься, расти… Дрожь охватила Сумарлиди, но, скованный ужасом, он стоял на месте, не в силах пошевелиться. Ему хотелось закрыть глаза, но и это было выше его возможностей, он был буквально парализован. А чёрные фигуры продолжали подниматься по всему плато, словно персты заключённого в чреве Земли чудовища, решившего выбраться на поверхность, и через небольшой промежуток времени всё Скагастренде было сплошь утыкано ими.

На несколько секунд над плато повисло молчание, пронизанное терпеливым ожиданием, но длилось оно недолго. Одна из чёрных фигур пришла в движение и стала приближаться к застывшим троллям. Сумарлиди вздрогнул, когда заметил на её голове – или на том, что было у неё вместо головы – матово отсвечивающую медную корону с огромным алмазом, пылающим зловещим кровавым светом.

Остановившись в нескольких шагах от Нагли, это исчадие Мрака вскинуло в приветственном жесте руку ладонью вперёд и прошипело голосом, похожим на скрежетание одного точильного камня о другой:

– Приветствую тебя, советник. Ты нас позвал.

– Не я, Ваше величество, – лязгнул Нагли, и его глаза вспыхнули таким же пламенем, что и камень в короне его собеседника. – Он.

Тролль кивнул на стоявшего чуть позади него Сумарлиди.

– Смертный! – поражённо воскликнул Мотсогнир, разглядев, с кем он имеет дело, и даже попятился от неожиданности.

– Он убил Иллреде, – словно оправдываясь, отозвался Нагли. – И отныне он – наш король.

Тёмный альв дёрнулся, как от удара, но тут же взял себя в руки и примирительно сказал:

– Закон есть закон. Что ж, Ваше… величество, насколько я понял, вам потребовалась моя помощь?

Сумарлиди скрипнул зубами, отметив эту неприкрытую издевку, но обуздал свой гнев и как мог спокойно ответил:

– Мне нужно отыскать одного человека.

– Эта задача мне по силам, – склонив голову к плечу, осклабился в хищной усмешке Мотсогнир.– Но что я получу взамен?

– Всё, что пожелаете, – не медля ни секунды, отозвался Сумарлиди. И понял, что не ошибся в выборе цены, когда король Тёмных альвов, забыв об ухмылках, выдохнул, подобравшись, как перед прыжком:

– Армию Рикнесса.

Теперь пришла очередь усмехаться Сумарлиди.

– Ваше… величество задумал покорить весь Мидгард?

– Нет, не весь, – не приняв шутливого тона, совершенно серьёзно ответил Мотсогнир. – Только Льесальвхейм.

Сумарлиди задумчиво почесал бороду, однако ему в голову не приходило никаких веских возражений против плана Мотсогнира. И исландец, решившись, махнул рукой.

– Согласен!

Сумарлиди пожал его ладонь…

Король Тёмных альвов, которых более трех тысяч лет назад в совсем другой стране прозывали хтоническими мстителями или тельхинами – детьми подземных богов, хлопнул в ладоши, и его окутало голубовато-белое сияние, совершенно преобразившее его. Мотсогнир перестал быть тщедушным и уродливым карликом, но начал расти и шириться, словно его изнутри распирала неведомая сила, приобретая свой истинный облик, не уступающий размерами самому рослому из йотунов. Из его пальцев ударили ослепительные молнии – и охватили его подобно пожару, заключив в сверкающую клетку. Низовик остановил свой рост и взглянул сверху вниз на съёжившегося в страхе Сумарлиди пылающими адским пламенем глазами. Удар грома потряс плато Скагастренде до основания, так что вздрогнули горы, а низовики и тролли, заполнявшие его, в ужасе попадали на землю, зажимая уши руками. А Мотсогнир, исчадие самых мрачных глубин Нифльхейма, куда не забиралась даже чёрная Хель, простёр длань свою над головой Сумарлиди и коснулся ладонью его лба. И словно смахнули полог, с такой отчётливостью исландец увидел прошлое и будущее, далёкое и близкое, тайное и явное. Сумарлиди пошатнулся, как от удара, черты его лица исказились, а глаза вспыхнули неистовым огнём, будто позаимствованным у Мотсогнира. От острой боли он перегнулся пополам, сквозь стиснутые зубы раздался приглушённый стон. Но боль ушла, исчезла так же неожиданно, как и появилась, и исландец выпрямился.

– Теперь… я… знаю, – голосом, похожим но лязг металла, произнёс он, и Мотсогнир довольно улыбнулся.

– Ты получишь мою армию, альв, – уже нормально продолжил исландец, постепенно приходивший в себя. – Но поведу её я сам. Ибо мой враг, Гейр Ингард, находится сейчас там же, куда стремишься и ты – в Льесальвхейме. А значит, я тоже должен оказаться там.

– Меня это устраивает, – кивнул Мотсогнир. И Сумарлиди без трепета пожал его сухую и неожиданно горячую, почти обжигающую ладонь…

11. Синдри

Ингард вошёл в главный зал Синдри, ведомый ставшим вдруг торжественным Форсети. Вокруг было пусто, и каждый шаг порождал в грандиозной колоннаде, возносившейся в какую-то невероятную высь, долгое дробное эхо. Но, несмотря на это, норвежец всем своим существом ощущал, что за ними ведётся пристальное наблюдение. И Гейр шёл за спаконом, напряжённый, как тетива лука, оглядываясь по сторонам в поисках неведомой, но от этого ни чуть не менее грозной опасности. И всё же он прозевал момент появления перед ними человека, бесшумно выросшего, казалось, прямо из пола.

Впрочем, человека ли? Его лицо являло собой образец истинного совершенства, как будто его изваял поистине гениальный скульптор. Оно было по-настоящему красиво, но какой-то нечеловеческой, неземной красотой, слишком холодное и отстранённое, чтобы быть привлекательным. Губы альва – тонкие, чётко очерченные – казались чересчур жёсткими, даже жестокими, и норвежец не мог представить себе, чтобы они когда-нибудь улыбались.

– Добро пожаловать в Синдри, господа, – сказал между тем альв, слегка поклонившись. – Мой повелитель, Велунд, светлый король Льесальвхейма, ждёт вас.

Гейр содрогнулся, увидев его острые звериные клыки, при каждом слове выглядывавшие из-под верхней губы. Словно только что заметив его, альв наконец-то соизволил взглянуть прямо на Ингарда – и, не скрывая презрения, усмехнулся, продемонстрировав свои устрашающие клыки во всей их пугающей красе.

– Следуйте за мной, – едва ли не приказал он и, развернувшись, пошёл куда-то вглубь дворца. Форсети сделал знак Гейру не отставать и не задавать вопросов. И Гейр с радостью подчинился, слишком потрясённый, чтобы что-либо спрашивать, и всерьёз опасаясь заблудиться и остаться с обитателями чертогов Синдри один-на-один.

Альв привёл их в другой зал, такой же большой, как и первый, но без колонн. Напротив входа, на небольшом возвышении, был установлен изящный трон из неизвестного Ингарду голубого минерала, на котором восседал сухопарый, с орлиным носом на костистом лице и пронзительным взглядом зелёных глаз мужчина. «Альв», – тут же мысленно поправил себя Гейр, вслед за Форсети склоняясь в глубоком поклоне.

– Вы опоздали, – вместо приветствия резко сказал Велунд, и на Ингард ощутил в его голосе такую силу и власть, которым нельзя было не подчиниться. Однако Форсети только усмехнулся в ответ и развёл руками.

– Дорога в Нифльхейм и обратно отнимает слишком много сил даже у Извечных. Что же говорить о простом смертном? Но он здесь, и Чаша тоже здесь, поэтому не будем тратить времени ещё больше на пустые упрёки.

– Ты прав, старый друг, – вздохнул король альвов, смягчаясь. – Слишком много проблем свалилось на Льесальвхейм в последнее время, чтобы множить их нашими пустыми спорами. Низовики активизировались, и наше противостояние всё больше становится похоже на настоящую войну. Их передовые отряды всё чаще пересекают границу, прощупывая нашу оборону, и с каждым разом нам становится всё труднее отбросить их обратно. Если так будет продолжаться, Льесальвхейм падёт ещё до начала весны… которая, вполне может статься, уже никогда и не наступит. Наши силы тают, и ждать помощи нам неоткуда.

– Ты ошибаешься, мой друг, – улыбнулся Форсети. – Эта помощь уже здесь. Он, – спакон кивнул на Гейра, – и есть эта помощь.

– Один смертный? – раздался в тронном зале новый голос, и из-за трона Велунда вышел второй альв, похожий на короля, как две капли воды. Вот только его глаза были не зелёными, а отливали стальной синевой. И глаза эти смотрели на Гейра с откровенной насмешкой.

– Почему один? – удивившись самому себе, ответил Ингард, в душе которого вдруг вспыхнула злость на этих заносчивых созданий. – А другие люди?

– И что же эти однодневки могут сделать в борьбе Извечных? – ухмылка альва стала ещё шире.

– Очень многое, – процедил сквозь стиснутые зубы Гейр. – Например, свернуть Извечным шею и посмотреть, настолько ли они бессмертны на самом деле.

Альв со свистом втянул в себя воздух, и ухмылка исчезла с его лица.

– Ты… – он задохнулся от душившего его гнева и едва справился с внезапно осипшим голосом. – Ты смеешь угрожать мне, повелителю восточных и северных земель от Скагастренда до Эскифьердура?!

– Да. Смею, – прорычал викинг, и они застыли напротив друг друга, испепеляя противника непримиримыми взглядами. Альв не выдержал первым и, моргнув, отступил на шаг. Но тут же взял себя в руки и в ярости сорвал со своих плеч укутывавший их дорогой плащ.

– Поединок! – вскричал он, потрясая кулаками.

– Поединок! – ответил Гейр и, отстегнув ремень с ножнами, передал его неодобрительно качавшему головой Форсети. – Добрый господин, – насмешливо поклонился Гейр альву, и губы норвежца растянулись в улыбке, больше похожей на оскал, – может, мы начнём наш танец?

Альв взвился, как от пощёчины, и бросился вперёд. Он был огромен – почти на голову выше викинга и чуть ли не вдвое шире его в плечах, – и двигался с поразительной ловкостью и проворством, выдававшими в нём опасного противника. Он шёл на Ингарда с невероятной для такой громады скоростью, его голова была наклонена вперёд, готовая встретить любой удар. Альв намеревался обхватить Гейра и сдавить его в своих медвежьих объятьях, ломая ему хребет.

Ингард резко присел и бросился ему в ноги. Не успев остановиться, альв перелетел через спину норвежца и тяжело рухнул на каменный пол. Подхватив его, Гейр выпрямился и поворотом туловища швырнул альва прочь от себя, вложив в этот бросок все силы и всю злость, клокотавшую сейчас в его сердце.

Альв полетел как камень, пущенный из пращи, и приземлился на голову и плечи, сильно ударившись о мраморные плиты. Такое падение оглушило бы любого человека, но когда Гейр повернулся, то увидел, что альв легко вскочил на ноги. И только сейчас норвежец вспомнил, что его противником был не человек. Но азарт схватки уже захватил его, и Ингард не собирался уступать, даже если бы против него сражался сам Один.

Они вновь сошлись грудь в грудь. Гейр перенёс правую руку через левое плечо альва, а левую подсунул под его правой подмышкой. И, соединив руки в «замок», прогнул спину, напрягая все мускулы до предела. Ноги альва оторвались от пола, и он повис в воздухе. На какую-то страшно долгую долю секунды они застыли в шатком равновесии, а затем Гейр начал валиться на спину. В последний момент норвежец скруглил спину и упёрся ногой в живот альва. Когда его поясница коснулась камней, он распрямил ногу и перебросил противника через себя. Через секунду тяжёлый удар подтвердил, что приём Ингарда достиг своей цели.

Альв вновь поднялся, но на этот раз уже не так быстро.