Нравственные основы норм уголовного права о преступлениях против личности

1) правовые нормы устанавливаются и санкционируются государством и выражают государственную волю, в то время как нормы нравственности формируются обществом, выражая общественную волю;

2) правовые нормы формально определены и общеобязательны для всех членов общества; нормы же нравственности имеют место в сознании людей и в большинстве случаев не получают письменного выражения. Они передаются из поколения в поколение в виде общепринятых представлений о добре и зле, запечатлеваются в пословицах и поговорках, произведениях искусства. Они зачастую идут впереди норм права, предвосхищая будущую структуру человеческих отношений;

3) правовые нормы обеспечиваются принудительной силой государства, а нормы нравственности – общественным мнением;

4) правовые нормы детально регламентируют поведение субъектов общественных отношений, предоставляя им взаимные права и обязанности, а нравственные предписания чаще выступают как общие принципы, а не конкретные правила;

5) правовые нормы носят карающий характер; моральные же санкции более гибки и разнообразны, они используют не кару, а убеждение;

6) правовые нормы адресованы конкретным субъектам общественных отношений, в нормах же нравственности адресат четко не определен.

Право и нравственность имеют специфический набор инструментов и средств для достижения своих целей. Как отмечал Ш. Л. Монтескье, «законы издаются, а нравы внушаются: последние более зависят от общего духа, а первые – от отдельных учреждений; но извращать общий дух столь же и даже более опасно, чем изменять отдельные учреждения». Проводя разграничение между законом и нравственностью, он подчеркивает, что между ними есть то различие, что законы определяют преимущественно действия гражданина, а нравы – действия человека. Законы регулируют внутреннее, а нравы – внешнее поведение человека. Иногда эти вещи смешиваются.[83 - См.: Монтескье Ш. Л. О духе законов. М., 1999. С. 264, 266.] Отличительная особенность морали в том, что она выражает внутреннюю позицию человека, его свободное и сознательное волеизъявление по поводу того, что такое добро и зло.

В соответствии с нормами нравственности осуждаются любые формы аморальных проступков – ложь, сквернословие, в то время как правовые нормы предусматривают ответственность лишь за наиболее опасные правонарушения. Нормы нравственности требуют от личности не только соблюдения, но и превращения их в привычку, личное убеждение, внутреннюю мораль. Целью правовых норм является подчинение воли субъекта государственной воле, целью же нравственных норм является приведение поведения человека к уровню требований нравственного сознания общества.

Правовые и нравственные нормы различаются и по времени возникновения. Нравственные нормы в их зачаточном виде родились одновременно с человеческим обществом. Они служили единственным регулятором общественных отношений в первобытном обществе. Говард Сезам, подчеркивая, что без нравственных представлений не может существовать ни одно общество, отмечает: «Общественная жизнь невозможна без некоторых принципов, правил и идеалов, предписывающих людям, как они должны относиться друг к другу и подходить к решению общественных проблем».[84 - Сезам Г. Марксизм и мораль. М.—Л., 1962. С. 104.] Правовые же нормы возникли значительно позднее, с расколом общества на классы.

Несмотря на имеющиеся различия, право и мораль выполняют общую функцию – регулирование поведения людей и их охрана. Именно поэтому, как указывает Л. И. Алексеев, многие дозволения и запреты правовых и моральных норм либо совпадают, либо оказываются в той или иной части сходными, либо внутренне согласуются.[85 - См.: Алексеев Л. И. К вопросу об общем понятии права // Государство и право. 1993. № 6. С. 132–133.] Правовые нормы во многом основаны на нравственных принципах и изначально «работают» совместно. Изменения в нравственном сознании общества обуславливают развитие юридического мировоззрения. В свою очередь, право является важнейшим средством формирования нравственных принципов и убеждений. Осуществляя свою воспитательную функцию, оно прививает новые черты, качества и привычки, меняя нравственный облик человека.

Трудно согласиться с русским философом В. Соловьевым, который считал, что право «есть низший предел, некоторый минимум нравственности, для всех обязательный». Говоря о соотношении нравственности и права в обществе, он указывал, что между идеальным добром, нравственностью и грубой действительностью есть промежуточная область права – закон, призванный ограничивать зло и способствовать утверждению высоких человеческих начал.[86 - См.: Бирюков Е. Закон не должен быть безнравственным (Вл. Соловьев о праве и нравственности) // Российская юстиция. 1994. № 6. С. 33–34.] Аналогичного мнения придерживался Г. Еллинек, который отмечал, что право – это этический минимум.[87 - См.: Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и наказания. М., 1910. С. 48.]

Мы не можем согласиться и с Л. И. Петражицким, который в праве видит высшую ценность и ставит его выше нравственности, подвергая критике те учения, согласно которым право является низшим по отношению к нравственности. Он считает, что в основе таких воззрений лежит незнание природы и значения морали и права.[88 - См.: Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. С. 133.]

И в настоящее время не всегда дается должная оценка нравственным основам права. Тезис «дозволено все, что не запрещено законом» в 90-е гг. получил достаточно широкое распространение. Однако именно нравственность должна определять право. Нравственность образует основные критерии формирования правовых идей и принципов. На Востоке правовые нормы играют вспомогательную роль. Например, у вьетнамцев до настоящего времени широкое распространение имеет пословица: «Законы государства уступают обычаям общины». Мораль как основа права в традиционном вьетнамском обществе служит духовно-нравственным регулятором общественных отношений, играя важнейшую роль.

Право же должно стремиться к осуществлению нравственного идеала и обеспечивать возможность реализации нравственных норм. Право закрепляет идеи и позиции, выражающие нравственные интересы общества, и придает им общеобязательную силу с помощью государственного принуждения. Право действительно только в том случае, если его нарушение влечет государственное принуждение. Нравственные же нормы не нуждаются в юридических средствах, становясь ориентиром в становлении и развитии права. Любое принуждение губит мораль.

Мы не можем согласиться и с С. П. Мокринским, который полагает, что законодатель не должен считать себя безусловно связанным с нравственными представлениями.[89 - См.: Мокринский С. П. Наказания, его цели и предположения // Философия уголовного права / Под ред. Ю. В. Голика. СПб., 2004. С. 209.] Именно нравственные представления должны стать основой правовых норм. В противном случае мы рискуем подорвать моральные устои общества.

Как нравственные идеалы получают свое абсолютное обоснование, так и право оправдывается своей абсолютной целью. Сложность состоит лишь в том, какую нравственную планку взять за основу. По-своему прав был Лев Толстой, призывая к нравственному самосовершенствованию в противовес развитию права.

Однако нельзя впадать в крайности. Несмотря на то, что нравственность должна быть основой права, нельзя утверждать, что «право – это минимум морали». Право вполне самостоятельное явление, обусловленное материальными условиями жизни людей и их нравственными воззрениями. Как справедливо отмечает О. В. Мартышин, право, конечно же, ценность, но второстепенная, поскольку служит средством для реализации высших ценностей – справедливости в первую очередь.[90 - См.: Мартышин О. В. Нравственные основы теории государства и права // Государство и право. 2005. № 7. С. 6.] Право и мораль должны работать в едином ключе социального регулирования. Именно в этом социальная ценность взаимодействия правовых и нравственных норм.

Уголовно-правовые нормы являются разновидностью правовых норм и, имея те же основные признаки, в то же время обладают определенной спецификой. Уголовные законы, как уже отмечалось, являются наиболее жесткой и репрессивной формой защиты прав и интересов личности, общества и государства. Причем только уголовно-правовые нормы могут не только ограничить человека в правоспособности, но и полностью лишить ее. Учитывая значимость уголовно-правовых норм, их установление находится в компетенции федеральных органов власти.

Особенностью уголовно-правовых норм является также специфический порядок их применения. Деятельность органов прокуратуры, следствия, дознания и суда по применению уголовно-правовых норм строго регламентирована уголовно-процессуальным законодательством. Подавляющее же большинство аморальных поступков вообще не рассматривается никакими органами (ранее действовали товарищеские суды и т. п.).

Как уже отмечалось выше, уголовно-правовые санкции – наиболее жесткие из всех правовых санкций и, как правило, порождают судимость. Возмездие в уголовном праве длительное время отождествлялось со справедливостью. Так, Н. С. Таганцев полагал, что «отмщающее земное правосудие есть восстановление господства нравственной силы справедливости уничтожением или страданием восставшего против этого порядка».[91 - Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Часть Общая. Т. 2. 1902. С. 887.]

В настоящее время возмездие также признается допустимым, в том числе и в России. Ярким примером тому служат действия российских властей в ситуации, когда в Ираке погибли сотрудники российского посольства. 3 июня 2006 г. в Багдаде вооруженные люди на автомобилях перекрыли дорогу, по которой ехали на машине российские дипломаты, после чего открыли огонь. Один сотрудник посольства РФ в Ираке был убит, еще четверо были похищены. Группировка «Шура иракских моджахедов», взявшая на себя ответственность за похищение, 19 июня 2006 г. потребовала от Правительства России в течение 48 часов вывести войска из Чечни, а также выдвинула ряд других требований. 26 июня 2006 г. МИД РФ подтвердил факт гибели сотрудников российского посольства, после чего, 28 июня 2006 г. Государственная Дума РФ приняла заявление «В связи с убийством российских граждан в Ираке», где частичную вину за гибель россиян возложила на США. Кроме того, Президенту РФ было предоставлено право для поисков террористов использовать спецслужбы и за пределами России. 29 июня 2006 г. Президент России Владимир Путин отдал спецслужбам России приказ найти и уничтожить террористов, убивших дипломатов в Ираке. Об этом Президент РФ сообщил во время встречи с принцем Саудовской Аравии Сальманом бен Абдель Азизом аль Саудом.[92 - См.: http://www.SNGnews.ru]

Нравственные нормы устанавливают в качестве наказания лишь общественное порицание. В связи с этим трудно согласиться с В. Е. Мельниковой, которая полагает, что одним из источников, порождающих обязанность действовать, являются нравственные нормы и правила поведения, а несовершение таких действий уголовно наказуемо.[93 - См.: Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. Б. В. Здравомыслова. М., 1996. С. 137.]

Но часто и эта форма воздействия имеет огромное значение, ведь отрицательная оценка обществом его личности вызывает у человека чувство стыда и угрызения совести. Зачастую это не позволяет человеку самореализоваться, занять определенную должность, создает дискомфорт во взаимоотношениях с людьми. Справедливо утверждение Н. Ф. Кузнецовой о том, что подлинно нравственными считаются только те поступки, которые стали внутренним убеждением человека, а не те, которые совершаются из страха перед общественным мнением. С. Новгородцев писал: «Успех действия права в жизни вообще обусловлен тем, насколько оно проникло в сознание членов общества и встречает в них нравственное сочувствие и поддержку. Без этой поддержки право превращается в мертвую букву, лишенную жизненного значения или в тяжкое бремя, сносимое против воли».[94 - Новгородцев С. Историческая школа юристов. СПб., 1896. С. 8.]

Многие уголовно-правовые нормы возникли на основе нравственных норм (например, оставление в опасности). Изменяются общественные взгляды, и законодатель иногда преобразует отдельные нравственные нормы в уголовно-правовые. Одновременно уголовно-правовые нормы оказывают обратное воздействие на нормы нравственности. Приоритет же необходимо отдавать именно нормам нравственности, поскольку они образуют основу всей человеческой деятельности.

Уголовные законы, не подкрепленные нормами нравственности, зачастую просто не действуют, либо эффективность их невелика. Яркий пример – попытка нашего государства осуществлять борьбу с самогоноварением при растущих ценах на вино-водочные изделия и низких доходах основной массы населения. В итоге уголовную ответственность за самогоноварение пришлось отменить.

Напротив, закон, принятый государством с учетом общепризнанных норм нравственности и общественного мнения, действует эффективно и достигает целей, поставленных законодателем.

В уголовно-правовых нормах должны учитываться нравственные воззрения общества. Например, оставление в опасности могло стать уголовно наказуемым только тогда, когда основная масса населения приобрела высокую степень социальной ответственности, когда оказание помощи превратилось в норму поведения. Напротив, не являются уголовно наказуемыми недонесение о совершенном преступлении, прогул и т. д., хотя в различные периоды развития советского общества данные деяния признавались уголовно наказуемыми. Нельзя признавать всякую безнравственность преступной; большую роль здесь играет степень общественного порицания. Безнравственным может быть и нарушение обязанностей по отношению к самому себе, но такое нарушение не является преступлением.

Между нравственностью и уголовным правом всегда существовала определенная взаимосвязь, характер которой исторически видоизменялся. На этапе становления уголовного права уголовно-правовые нормы находились под большим влиянием нравственности. И в настоящее время роль моральных стимулов в реализации требований уголовно-правовых норм постоянно повышается. Поведение человека всегда основано на внутренних побудительных мотивах, которые опираются как на общественные, так и на личные интересы и потребности.

Как указывалось выше, сила норм морали в том, в какой мере требования долга стали внутренней потребностью человека. Нормы нравственности требуют от личности не только соблюдения законов, но и превращения их в личное убеждение и привычку. По справедливому замечанию М. Д. Шаргородского, подавляющее большинство людей не совершают преступлений не потому, что существует уголовный кодекс, а потому, что их совершение противоречит моральным убеждениям, взглядам и интересам людей.[95 - См.: Шаргородский М. Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С. 41.] Таким образом, там, где не действуют правовые нормы, действуют нормы нравственности.

На наш взгляд, нет ни одного института уголовного права, который бы не замыкался в конечном счете на нормы нравственности. «Сплошь и рядом начала нравственности смягчают неизбежную строгость и неумолимость начал права».[96 - Русская философия права: философия веры и нравственности: Антология. СПб., 1997. С. 257.]

Устанавливая уголовную ответственность за совершение тех или иных деяний, законодатель основывается на господствующих в данном обществе нравственных воззрениях. К нормам нравственности приходится обращаться и при применении норм Особенной части УК с целью раскрытия смысла того или иного элемента состава преступления. Например, когда речь идет о жестоком обращении с несовершеннолетними (ст. 156 УК РФ), истязании (ст. 116 УК РФ), оскорблении (ст. 129 УК РФ) и т. д., раскрыть эти понятия можно только обратившись к нормам нравственности, запрещающим бесчеловечное и унизительное, оскорбляющее отношение к людям. Неприличная форма обращения с людьми также раскрывается в результате анализа нравственных норм. Нравственные критерии имеют большое значение для совершенствования уголовно-правовых норм.

В свою очередь, уголовно-правовые нормы оказывают воздействие на нормы нравственности. Определяя, какое общественно-опасное деяние является преступлением, уголовное законодательство служит четким ориентиром для норм нравственности.

В принципе, мораль и право должны совпадать. Только в этом случае можно говорить о нравственной чистоте общества. Как указывал еще И. Кант, общее естественное право неотделимо от нравственности. Оно и представляет собой практическое средство преобразования норм нравственности в правовые нормы, общие для цивилизованных народов и способные стать позитивным правом.[97 - Цит. по: Жилин Г. Соотношение права и закона // Российская юстиция. 2000. № 4. С. 8-Ю.]

С. С. Алексеев отмечает, что «право – явление морального порядка». Именно потому, что принципы нравственности пронизывают право, да и само право представляет собой явление в широком смысле моральное, право может быть охарактеризовано в качестве своеобразного «носителя морали и, следовательно, моральной ценности».[98 - Алексеев С. С. Право и наша жизнь. М., 1978. С. 127.]

Общественное сознание должно, как правило, оценивать в качестве нравственных все уголовно-правовые запреты. Как указывает Ю. Д. Блувштейн, даже если одна норма оценивается как несправедливая, она легко может стать ложкой дегтя, способной испортить целую бочку меда, т. е. поставить под сомнение справедливость уголовного права как целостного социального института.[99 - См.: Блувштейн М. Д. Уголовное право и социальная справедливость. Минск, 1987. С. 38.] Но в силу того, что правовые нормы более подвижны, чем нормы нравственности, между ними возможно возникновение противоречий. Следует отметить, что не все нормы уголовного права являются критерием нравственности, а нравственность является критерием адекватности уголовного права. В связи с этим всякое изменение уголовно-правовых норм должно вытекать из изменений в нравственном сознании.

Как справедливо отмечал Б. С. Волков, недостаточный учет морального аспекта при определении уголовной ответственности может свести на нет предупредительную роль уголовного закона.[100 - См.: Волков Б. С. Нравственные начала в назначении наказания // Правоведение. 2000. № 1.С. 121–126.]

А. Д. Франк полагал, что уголовное право способны подорвать нормы общественной нравственности, если оно становится в прямую оппозицию к нравственному закону и к самым законным влечениям человеческого сердца, а нравственность находится в опасности и разрушается уголовным правосудием, не имеющим твердых начал или руководимым ложными принципами.[101 - См.: Франк А. Д. Философия уголовного права в популярном изложении // Философия уголовного права / Под ред. Ю. В. Горелика. СПб., 2004. С. 59–60.] В советский период, например, уголовно наказуемым было недонесение о преступлении, совершенном другим лицом, даже если этим лицом являлся отец, сын либо другой близкий родственник. Это не могло не сказаться на существующих нормах нравственности.

Эффективность уголовно-правовых норм во многом зависит от того, насколько в обществе осуждаемо то или иное деяние, запрещенное данными нормами. Уголовно-правовые нормы не действуют или действуют неэффективно, если они противоречат общественному мнению и нормам нравственности. В числе негативных явлений российской уголовно-правовой ментальности можно назвать отношение к взяточничеству, ведь еще со времен Московской Руси была создана система так называемого «кормления», когда выгоды, извлекаемые из должности, должны были «кормить» чиновника. К сожалению, и в настоящее время не удалось изжить терпимое отношение общества к этому постыдному явлению. Во многом это объясняется низкими доходами государственных служащих и работников правоохранительных органов.

Аналогичным образом общество относится к хищению. Так, по свидетельству ИНТЕРФАКС, в ходе опроса, проведенного социологами Фонда «Общественное мнение» в 2005 г., установлено, что 21 % респондентов относится к мелким кражам снисходительно.[102 - См.: Советская Чувашия. 2005. 6 сентября.]

Преступление не должно отождествляться с безнравственностью, ведь горькие уроки истории свидетельствуют о том, что государство, преследуя за идею и убеждения, нередко при помощи правовых норм фактически само попирало нравственность. Еще Н. С. Таганцев отмечал, что заповеди нравственности субъективны, а нормы права объективны, нормы права даются извне, суть же норм нравственности – жизненный уклад, сложившийся сообразно с развитием человека, со средой, в которой он родился и живет. Поэтому преступное не может и не должно быть отождествляемо с безнравственным.[103 - См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть Общая. Т. 1. Тула, 2001. С. 44–45.]

Безусловно, право и мораль не могут совпадать. Признавая глубокую взаимосвязь права и нравственности, И. Кант, однако, отмечал, что осуществление высшего блага в мире по самому существу своему требует полного и постоянного соответствия воли моральному закону, но такое совершенство недоступно ни одному разумному существу[104 - См.: Кант И. Сочинения: В 6 т. Т. 3: Основы метафизики нравственности. М., 1964. С. 457.] И. И. Карпец, также указывая на обусловленность институтов уголовного права нормами нравственности, тем не менее полагает, что уголовное право не может быть жестко связано с нравственными воззрениями, поскольку в ряде случаев моральные взгляды представляют собой анахронизм.[105 - См.: Карпец И. И. Уголовное право и этика. М., 1985. С. 7.]

Даже в исламе, где существует прочная связь между юридическими нормами и религиозными и нравственными догмами, а иногда даже происходит их слияние, имеются и существенные разночтения между первыми и вторыми. Так, за убийство и телесные повреждения Кораном допускается кровная месть и наказание по принципу талиона, а мусульманское право предусматривает уплату выкупа и, лишь в крайних случаях, смертную казнь.

Нормы уголовного права, возникнув на определенном этапе исторического развития как регуляторы человеческого поведения, изначально основывались на нормах господствовавшей морали. Это и запрет убийств, требование не нарушать личной телесной неприкосновенности, запреты, призванные обеспечить защиту государственной власти, общественного строя и т. д. Мораль возникает как мораль группы и нередко противоречит интересам других групп, неся на себе печать групповой ограниченности. Одно дело, когда человек принадлежит к группе, разделяющей господствующую мораль, а другое, когда он принадлежит к группе, мораль которой с ней не совпадает или даже вступает в противоречие.

Противоречий между нормами уголовного права и нравственности практически не возникает, когда речь идет о так называемых «традиционных» преступлениях. Массовое сознание считает естественными строгие меры в отношении лиц, совершивших убийство, насилие, разбой. Это неоспоримая правовая традиция, сформировавшаяся в результате исторического развития общества. Свобода же законодателя становится очевидной, как только мы переходим к таким деяниям, как злоупотребление служебным положением, аборт, хищение и т. п.

Ведь именно законодатель определяет, скажем, какое хищение является мелким, а какое крупным либо особо крупным. Федеральным законом № 162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. в уголовное законодательство внесены изменения, согласно которым крупным признается хищение, если стоимость похищенного имущества превышает 250 000 рублей, а особо крупным – 1 млн рублей. Ранее крупным признавалось хищение, если размер похищенного превышал 500 минимальных размеров оплаты труда, т. е. 50 000 рублей, а особо крупное хищение вообще не выделялось.

С 1 января 1997 г. по 26 июня 1998 г. нарушение лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения влекло наказание не только в случае причинения по неосторожности тяжкого или средней тяжести вреда человеку либо смерти, но и причинения крупного ущерба. В настоящее время лицо подлежит уголовной ответственности лишь в случае причинения человеку по неосторожности смерти либо тяжкого вреда здоровью (ст. 264 УК РФ). Примеры можно продолжить.

Иногда законодатель, принимая новые уголовно-правовые нормы, пытается вызвать у населения моральное осуждение того или иного деяния, к которому оно относилось терпимо. В этом случае большое значение имеет соответствие данной нормы моральным представлениям людей.

Например, во второй половине XIX в. за производство аборта в России была установлена смертная казнь. После этого отношение к данному деянию неоднократно менялось. В 1920 г. совместным постановлением Народного комиссариата здравоохранения и Народного комиссариата юстиции РСФСР было узаконено искусственное прерывание беременности по желанию женщины в условиях лечебного учреждения. 27 июня 1936 г. данное постановление ЦИКом и СНК СССР было пересмотрено и производство абортов было вновь запрещено, за исключением тех случаев, когда продолжение беременности представляет угрозу жизни или грозит тяжелым ущербом здоровью беременной женщины, либо при наличии медицинских показаний и только в стационарных условиях. 5 августа 1954 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене уголовной ответственности беременных женщин за производство аборта». УК РСФСР 1960 г. предусматривал уголовную ответственность за незаконное производство аборта лицом, не имеющим высшего медицинского образования.

УК РФ 1996 г. в рассматриваемый вопрос внес некоторые уточнения. В частности, субъектом незаконного производства аборта может быть лишь лицо, не имеющее высшего медицинского образования соответствующего профиля. Если же аборт производит врач-гинеколог, то уголовной ответственности он не подлежит. С принятием Правительством РФ постановления от 11 августа 2003 г. № 485 значительно сокращен перечень социальных показаний, при наличии которых допускается производство аборта при беременности до 22 недель.[106 - См.: Собрание законодательства РФ. 2003. № 33. Ст. 3275.]

Всегда необходимо стремиться к тому, чтобы нормы уголовного права основывались на нормах нравственности. Нельзя признавать преступными все безнравственные проступки, но любое преступление должно быть безнравственным. Горькие уроки истории показывают, что так было не всегда. Достаточно вспомнить постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», согласно которому за хищения грузов на железнодорожном и водном транспорте предусматривался расстрел с конфискацией всего имущества. Да и действующее уголовное право не всегда безупречно в этом отношении.