Прощание Горгоны

Слова упали как обвал, взметнув к вершинам пылевые вихри.

– Счастья, – тихо прошептала она.

И дикий смех потряс вселенную.

– Его здесь нет! – кричали ей в лицо белесые фигуры в темно-синей мгле теней.

– Его здесь нет! – визжали корни, выползавшие из скал, пытаясь поймать ее в свои коварные петли.

Далекий одинокий вой прорезал вдруг наступившую тишину. Все ждали смерти. Все желали смерти. Но она подняла лицо к Владыке этого жуткого мира, и тогда перед ней появился всадник в ослепительных медных доспехах. Его копье было нацелено ей в сердце. А когда копыта огромного коня взвились над ее головой, и острие грозного оружия почти коснулась тела, она нашла в себе силы взглянуть ему в глаза и поднять руку с белым соцветием лилии. Это изменило все…

Она поправлялась медленно, очень медленно. Парризо, ее добрый хозяин, был медиком. Он часто пускал ей кровь, поил горькой дрянью и кормил нехорошей пищей. Делал он все это по предрассудкам своего знания. Она ничего не могла предпринять, и это мешало ей восстанавливать свои силы. Прошло два долгих месяца в непрерывных переходах из одного мира в другой. Она очистила свою тропу от тлена прежних искателей силы и власти. И все чаще в путешествиях по этой сказочной стране ее сопровождал верный спутник на огненном коне.

* * *

Гомункулус соскучился по мне. Он обхватил меня своими щупальцами, и мы закружились в вихре космического танца. С меня посыпались мои проблемы, ставшие вдруг пустяковыми и смешными. Я потеряла ощущения своего тела, но это было мелкой потерей. А танец кружил нас, втягивая в бесконечность и пустоту, где существовало только сметающее все вещи вращение. Я растворилась в этом безумном полете, где-то далеко остался голос, который звал меня, но как он был далек и незнаком мне. Какой-то миг я знала, что уже никогда не вернусь в свой мир, и до скончания веков мне предстоит это всеобъемлющее упоительное вращение. Однако гомункулус разжал объятия, впитав в себя мой новый опыт, мои переживания и слезы. Его раздувало от удовольствия. Еще бы! Расчищенная от чужих костей тропа в чужой мир! Прорыв в ряды Инфернала, как сказал бы Корень.

– Только молчи об этом, – с укором попросила я. – Пусть это останется между нами.

Он долго пыжился и тужился. Его багровая кожица вдруг позеленела. Он поднялся, как гриб, и завибрировал. Такого я еще не видела. На пульте завыла сирена аварийного режима. Мощное магнитное поле смыло наш контакт, но через броню нейтронных потоков я уловила намек, что пожилой мужчина, за которым следили все службы института, был только проекцией. Сущность, создавшая эту физическую копию, имела другой временной континуум и использовала проекцию, как выход в пространство и время наших координат. Вторым вариантом ситуации могло быть отражение в нашей пространственно-временной матрице каких-то событий далекого прошлого. Но при этой версии следовало иметь в виду, что пробой времени мог создаваться лишь огромным импульсом энергии. Короче, с нами на контакт вышел «гость».

Черт бы побрал этого Таракана. Я никогда толком не могла понять того, что он рассказывал мне. Но одно было ясно. Я стала частью необъяснимого процесса, который вышел из-под контроля моего сознания. Я создала намерение. И теперь оно поведет меня до конца. Вот они – печаль и наслаждение предопределенности! Я, наконец, понимала свою Горгону.

Быть может, тысячи или даже миллионы маленьких горгон, разбросанных по нашему огромному миру, страдающих от унижения и безысходности своих надломленных судеб – миллионы несчастных женщин во всех частях безжалостного времени – воплотили во мне последние мечты и грезы. И я стала Горгоной, мстящей и разящей за жизни тех, кто оказался слаб – кто не сумел вовремя ответить и отразить удар. Я, Горгона, создание раненых сердец и отравленных душ! В груди моей чахнет печалью любовь, затопленная ненавистью к насилию. Сила, рожденная злом, может быть искупительной только через разрушение зла. Но как хочется жить, а не сражаться! Пылать любовью, погибать от неги. Бедная Горгона!

* * *

– Какое там стечение обстоятельств! – гневно кричал генерал.-О чем вы говорите! Здесь явное предательство. Ваши подчиненные подвели нас под новое расследование! И хуже всего, что мы узнали об этом чуть ли не последними. Мы – претендующие на абсолютный контроль умов и душ страны! Позор!

Генерал схватил пачку печатных листов и швырнул их в лицо начальника охраны.

– Ваши головорезы участвовали в трех разбойных нападениях на банки. Во время служебных командировок они использовали газ, разработанный в наших лабораториях, и с его помощью овладевали огромными суммами. Запомните майор! Если к завтрашнему дню все указанные лица не будут закованы в наручники, вам придется пожалеть о причастности к нашей организации. Конечно, расследование нам не прекратить – дело зашло далеко. Но важно проявить максимальное сотрудничество с компетентными органами. Все преступники должны быть выданы. Не забудьте предварительную промывку мозгов. Естественно, возникнет вопрос, как подотчетный газ попал в руки злоумышленников. Подчистите концы. Мы можем отдать комиссии пару мелких рабочих со склада. Сговор. Ну, вы сами знаете. Главное, чтобы следователи не лезли в наши банки данных. На этапе дознания, когда преступники будут находиться в СИЗО, необходимо произвести их ликвидацию. Мы никому не позволим марать честь института!

– В ближайшее время этот вариант не вполне оправдан, – робко заметил глава аналитиков.-Пусть сначала закончится следствие. При пересылке на этап устроим нападение на конвоира, и в результате их всех уничтожат.

– Мы должны заботится о нашей репутации, – продолжил генерал.-Этот казус с грабежами можно превратить в обычное недоразумение. Но тут нам придется показать товар лицом. Если мы продемонстрируем руководству перспективы по созданию новейшего пси-оружия, нам простят многое – в том числе, и ваших подонков, майор. Надеюсь, что группа захвата возьмет их без лишнего шума. У нас здесь научная организация, а не стрелковый полигон.

Он осмотрел собравшихся людей тяжелым взглядом.

– В наших руках находятся современные средства психического воздействия. Уже сегодня – я не боюсь показаться голословным – мы можем претендовать на первенство во всем мире. Для выправления ситуации мне предложили отснять кадры по действию Горгоны. Ничего не поделаешь, информация уже просочилась, и для пользы дела нам нужно придать ей колоритный оттенок. Небольшой демонстрационный фильм, и мы вернем утраченное уважение! Пусть это станет нашим ответом на популяризацию мусульманских шахидок с их смертельными поясами. Наша шахидка будет разрушать объекты не взрывчаткой, а взглядом. Подыщите какой-нибудь брошенный завод, и мы устроим там фейерверк на всю страну. Так чтобы даже из-за бугра было видно!

Он повернулся ко мне. Глаза безумца. Нечеловеческий стеклянный отблеск зрачков…

– Надеюсь, вы покажете нам свои способности? Не все же стены института корежить!

– Это не так просто.

– Да-да, помню. Состояние души… Эмоциональная гибель…

Он приподнял верхнюю губу в ужасной усмешке. В провале рта мелькнули почерневшие острые зубы.

– Но мы вам поможем. Чем можем!

Я вздрогнула. Его замысел касался Дианы. Я почувствовала это. Сволочь! Собрание продлится какое-то время. Я не успею ничем помочь. Связаться с девушками невозможно – защита генеральских стен капитальная. Я видела, как офицер по особым поручениям принял записку генерала. Моя рука слегка коснулась переносицы. Особист дернулся, удивленно поднял голову, но было уже поздно. Он медленно оседал в кресле. Его транс имел нестандартные характеристики.

Генерал сделал знак, свет в кабинете убавился, атласные зеленые шторы с шипением разъехались в стороны, и появился экран во всю стену. Офицер по особым поручениям вяло мотал головой. Я постоянно теряла контроль над ним. Он был довольно сильным человеком… На экране замелькали лица, досье, фрагменты заседаний и встреч. Ролик комментировал представитель отдела внешних сношений. Речь шла о комиссии ФСБ, которой поручили ведение расследования по нашему институту.

– Как видите данных у них маловато, но любую нить можно размотать до самого конца. Плюс в том, что они будут находиться на нашей территории. Методика обработки таких персон уже отлажена. Здесь я не вижу проблем. Минусы в чертовом газе. Это опытный образец. Его воздействие на людей не изучено. Если они акцентируют данный вопрос, мы окажемся в плохой позиции. Поэтому с фильмом нужно поспешить. Отдадим его нашим покровителям в правительстве, и статус института будет восстановлен…

Особист поднялся, пригибаясь, вышел из кабинета и тихо прикрыл дверь за собой. Мне удалось справиться с ним, и теперь можно было успокоиться. Он возьмет на себя охрану девочек до моего прихода. На данный момент это стало основной целью его жизни.

Меня слегка затошнило. Кто-то прорывался в мою психоструктуру. Я повела головой и встретила взгляд Историка. Он дал мне понять, что я срываюсь, и что за мной следят. Следила моя «подруга»-секретарь, пара младших офицеров и кто-то за фальш-ширмой кабинета. Да, я перестаралась с особистом. Это многие заметили.

– Повторяю, – заканчивал генерал, – в данной ситуации требуется активное участие каждой из служб. Сил у нас хватает. Этого человека…

Он ткнул указкой в экран.

– …следует вывести из игры немедленно. У него больная печень. Спровоцируйте криз. Надеюсь, третий отдел справится. Советнику министра нужно как следует промыть мозги. Он нам еще пригодится. Больше активности, товарищи…

Я сцепила пальцы рук и немного поджала ноги. На чистом голубоватом фоне внутреннего видения образовалось замкнутое пространство. Маленький шар вибрировал и прыгал. Я наложила его образ на ширму. Многие из руководителей отделов начали поворачивать головы и пристально вглядываться в фальшивую перегородку. В момент, когда вспыхнул свет, генерал внезапно пригнулся, защищая лицо руками. Ширма излучала опасность. Моя «подруга» слезка взвизгнула, ее жвалы напряглись, перегородка качнулась, и я услышала шум упавшего тела. «Шарик» сработал, и это, думаю, немного отвлекло от меня внимание.

Генерал нисколько не смутился. Он бодрым тоном пожелал нам успехов, а мы также бодро заспешили из кабинета. В приемной я дождалась Историка.

– Спасибо, полковник. Они затеяли мерзость с моей подчиненной, и я не сдержалась.

– Все в порядке, – с улыбкой ответил он. – Этот импульс опасности был удачным ходом.

Я с интересом взглянула на него. Не так уж ты и прост, мой милый.

– Не понимаю вас.

– Кстати, милейшая, у меня есть для вас интересное предложение. Мы могли бы встретиться вечером? Сегодня?

– Я вам перезвоню. Сейчас мне нужно разобраться с интригами дворца. Вы же понимаете, чем может грозить девочке идея нашего генерала. Он хочет настроить меня для съемок фильма, искалечив при этом чужую жизнь.

– Да, поспешите, милочка… Я буду ждать вас. И на всякий случай совет: не вступайте больше ни в какие контакты с хакерами сновидений. Они институту не по зубам. Оставьте их в покое.

* * *

Мне показалось, что я налетела на липкую паутину. Свобода действий стремительно уменьшалась. Кто же паук? Весь путь до лаборатории превратился в цепочку образов и мыслей. Усмешка генерала, потаенный сканер и, наконец, Историк с его странным советом. Но мощного потока намерения, созданного мной, им не остановить. И расследование ФСБ это только первое звено.

Дверь в лабораторию была открыта. Девочки исчезли. У пульта на полу лежал особист. Несколько пятен крови вели к двери, но в коридоре было чисто. Кисло пахло порохом и смертью. Я не стала заходить внутрь. Меня трясло от напряжения и плохих предчувствий. Нажав на кнопку тревожной сигнализации, я отошла к окну, зафиксировала взгляд на своем отражении и начала интенсивный опрос своих чувств. Мое тело знало причину срыва. Но пока это знание ускользало от осмысления. Как мог генерал продублировать приказ? Зачем понадобилось убивать офицера? В любом случае, зачем надо было стрелять? Здесь умели убирать с толком и очень тихо…

Я видела фигуры охранников, их суету в лаборатории, вопрошающие взгляды, направленные в мою спину. Стриженный наголо майор, закончив осмотр помещения, подошел ко мне и положил руку на плечо. Я обернулась.

– С вами что-нибудь случилось? Как вы себя чувствуете?

Голос звучал далеко и гулко.