– Самочувствие нормальное, – бодро ответил Матвей, немного лукавя. Ему сегодня вообще не везло: сначала зубы, потом желудок, а теперь вот мышцы. Надо полагать, потянул, когда пытался веревки порвать. Позорник несчастный!
Это было не совсем верно, поскольку в данный момент несчастным себя Быстров не считал. Знакомство с такой привлекательной девушкой, пускай даже при столь необычных обстоятельствах, это ли не удача? Впрочем, знакомство еще не состоялось…
– Как вас зовут?
– Марина.
– Морская… – сказал Матвей, желая блеснуть знанием латыни.
– Лисичкина моя фамилия.
– Очень приятно. А меня Матвей Быстров.
– Я знаю.
– Знаете?
– В противном случае меня бы здесь не было.
Матвей соскочил со стола. Ноги подкашивались, но усилием воли он заставил себя держаться с должной выправкой.
– Благодарю за спасение. Только… Чем обязан?
– Вы мне ничего не должны, – отрезала девушка, сверкнув прекрасными зелеными глазами. – Я с другого человека долг хочу стребовать. И за спасение вы рано благодарите. Мы еще отсюда не выбрались.
– Это верно, – кивнул Быстров. Он шагнул к стальной двери подвала и задвинул засов. – Так лучше.
Девушка с иронией смотрела на него.
– Выломают. Что сделаете?
Матвей нагнулся, приподнял брючину и достал из-за носка пистолет, незамеченный тюремщиками.
– Посмотреть – игрушка, а работает как большой. – Он подбросил «лилипута» на ладони. –Так что проникнуть сюда, без моего позволения, будет затруднительно.
– А отсюда?
– Вы хотите уйти?
– Нет, здесь останусь. До конца жизни!
– Я не про то… Что же вы тогда меня спасали?
– Да я с вами уйти хочу, понимаете?
– Со мной? Куда?
– На волю!
Груз ответственности, и без того внушительный, стал и вовсе тяжким. Теперь на его попечении еще и эта Лисичкина. Им предстоит на пару выбираться из этого мрачного узилища.
Матвей тверже сжал в руке пистолет. В этот момент кто-то толкнул дверь, но та, разумеется, не шелохнулась.
– Степан! Ты чего заперся? Приказ нарушил? Замучил насмерть?
Охранник все так же недвижимо лежал рядом со стулом, с которого сверзился следом за подносом с бутербродами. Было совершенно очевидно, что говорить он сейчас не в состоянии. А когда-нибудь? Матвей нахмурил брови.
– Оклемается, – сказала девушка. – Вот если бы я его «советским полусладким», а то – спуманте. Очухается!
– Ошибаетесь, – сказал Быстров. – Он мертв.
Лисичкина побледнела:
– Не может быть!
– Очень даже может. Классическая асфиксия. Подавился бутербродом и задохнулся. Прямой вашей вины в его смерти нет.
– А косвенная? Хотя, черт с ним, воздух чище будет.
– Вы из «зеленых»? – живо поинтересовался Быстров. – Боретесь за экологию?
– Я воюю с хищниками!
– Я слышал, они тоже нужны природе… – начал Матвей, но его слова потонули в грохоте ударов, обрушившихся на дверь.
– Открывай, Быстров! – усердствовал мужской голос. Ему вторил женский: – Откройте, не то хуже будет!
– Сообразили, что не все тут чисто, – кивнул на дверь Матвей.
– Тебе не уйти! – продолжала грозить женщина, голос которой Быстров распознал безошибочно. Это была лжемедсестра. Впрочем, надо отдать Буке должное: укол ею был сделан весьма профессионально. При иных обстоятельствах Матвей обязательно похвалил бы ее за «легкую» руку.
– Чего вопишь? – спросил спецагент, воспользовавшись паузой между порциями оскорблений и угроз. – Клятва Гиппократа спать не дает? А еще медик…
– Она когда-то ветеринаром работала, – сказала Лисичкина. – Ее тут за глаза Скотницей зовут.
– Эта Скотница мне снотворное ввела, потому я здесь и очутился, – посчитал нужным объяснить Быстров. – Обвела вокруг пальца.
– Эта она может. Недаром же она доверенное лицо Кальмара.
– Опять кальмары! – Матвей чуть не выругался. – Да причем тут эти моллюски головоногие?
– Вы что, и вправду ничего о нем не знаете? – удивилась Лисичкина. – Они же вас пытать собирались!
– Ничего не знаю ни о кальмарах, ни об осьминогах. Правда, сериал «Спрут» по телевизору когда-то смотрел.
– Ну, а о Динозавре хоть слышали?
– Так это один человек? – попробовал догадаться Быстров.