Тайна из детства

– Ну чего табе (тебе)? – пробормотал сквозь сон, другой казак.

– Смотри Петро! Смотри! – Показывая пальцем, продолжал говорить первый.

– Ну что еще, ты там увидал? – Не проснувшись еще до конца, как бы кряхтя, тоже в полголоса, проговорил второй.

– Смотри! Видишь, вот там, чуть на бугре, в лесу, где – то за пол версты от хутора, кто-то ходить! Видишь?

– Хто там ходить?

– Видишь, костер хто – то жжеть (жжет)?

– Ну и что, пущай (пускай) сабе (себе) жжеть, на здоровье!

– Там, какой – то маленький человек, в капюшоне.

– Монах там, какой-нибудь!

– А костер, зачем ночью?

– Холодно ему потому что, вот и жжеть!

– Слышишь Петро, а что он там ночью делает? Что ему в монастыре ночью не спиться?

– Да я откуда знаю? Может быть по какой-нибудь нужде пошел?

– А далеко так от монастыря, зачем?

– Зачем, зачем, что бы ты спрашивал! – Уже не много грубо, негодуя на своего товарища, ответил Петро, – пади (пойди) и спроси у него.

– Петро, а если это не монах, а колдун какой-нибудь там? Может быть старуха та, и правду не со старости умом тронулась, а и впрямь знает, что там леший?

– Да замолчите вы или нет?! – Ругаясь чуть громче всех, раздался голос третьего.

– Николай, колдуна увидал! – с шуткой ответил Петро, – он, похоже, от дороги так утомился, что от счастья, когда стал уже отдыхать, у него почти перед домом, колдуны казаться стали. От счастья, так сказать, умом повернулся в другую сторону!

На некоторое время, стало опять тихо, и как бы оборванная мелодия сверчков и стрекотание цикад опять возобновилась.

– Эй, смотри Петро? – опять, уже тревожнее обратился Николай. – Смотри! Ты видишь воду, на пол версты ближе к нам, от того места, где костер? Воду видишь? Ее же не было, а она сейчас появилась!

– А – ай ,какая еще вода? – уже почти громко, вскричал Петр, хотев вскочив встать, но замер, глядя на то, что происходит перед ним.

– Ух ты, – с удивлением проговорил Петро. – Что же это такое?

– Я табе говорил, что права была бабка, не надо нам было, здесь рядом с лесом, спать ложиться!

– А ну ка, разбуди Григория, – сказал Петр Николаю.

– Эй, Григорий! – расталкивая его, говорил Николай.

– Ну что там ишо (еще)? – перевернувшись на другой бок, растягивая слова, спросил c гневом Григорий.

– Григорий просыпайся, – уже вдвоем, будили его станичники.

– Что там опять, у вас произошло? – как бы ругаясь, опять спросил Григорий.

– Смотри! Смотри! Помнишь, бабка историю, про лешего рассказывала? Смотри! Видишь воду?

– Воду, воду, – ворча, пробуждаясь, потягиваясь, говорил полусонный Гриша. И тут же замерев, он замолк.

– Григорий, помнишь, бабка про лешего, что в лесу живет, рассказывала? – сказал Николай

– Помню, – ответил Гриня.

– Давайте отсюда убираться, – продолжал первый казак, – не нравится мне все это!

– Подожди ты, – сказал Петро, – нужно проверить, что там?

– Проверить? – с удивлением, и как бы с испугом, переспросил Никола. – Да ты что? Чем, ты, собираешься с нечистым воевать?

– Правильно Петро говорит, – ответил Гриня, – не по-казачьи это, бросать хутор. Нужно проверить, может быть, там, и нечисти, нет никакой, а цыгане, скорее всего, опять какую-нибудь причуду придумали. Вот это вот, скорее всего. Так что прав Петро, проверить сначала нужно!

И трое героев рассказа, решили, подойдя по ближе, посмотреть, что же там, происходит в лесу.

Не взявши с собой шашек, в рубахах и в штанах, надев сапоги, они медленным шагом, пошли к огню. Медленно двигаясь по воде, по направлению к костру, они слышали каждый шорох. Было слышно, как в ночном Дону, охотясь, плескается рыба, а где-то ближе к берегу, раздавалось кваканье лягушек, и хрюканье кабанят со своей мамой, страшные звуки, раздавали ночные птицы. Трое станичников, медленно подходили все ближе и ближе к огню. И так, на сколько возможно было растянуться друг от друга, идя по пролеску, они подошли к небольшому холмику, где горел костер. Кивнув головой друг другу, они стали сближаться спинами как бы подступаясь, окружая холм со всех сторон, пока, наконец, не взошли на него, обращаясь своими лицами, к трем сторонам леса. Была тишина, только горело пламя и щелкали дрова. Оглядываясь по сторонам, и друг на друга, они никого не наблюдали, кроме самих себя, на этом пригорке. Как вдруг резко, раздался чей – то не громкий, но приятный голос:

– Ну, здравствуйте служивые!

Казаки, резко встрепенулись, стали оглядываться, каждый, с одного края по другой, того третьего участка, своей стороны, но не видели никого.

– А я вот, все думал, подойдуть они, чи (на Дону, вместо "или", говорили "чи") нет?

– Хто ты? – Громким голосом, спросил один из товарищей. – И где ты?

– Точно нечистая, – проговорил в пол голоса, Николай.

– Да здесь я, здесь, – проговорил незнакомый голос. – Здесь я, оглянитесь назад, вниз.

Посредине холма, казаки увидели глубокую и узкую яму, из которой, торчала голова в капюшоне.

– Ху ты! Шут тебя попутал! – выругался Петро. – Ты хто такой, и что делаешь здесь?

– Подожди милый, – опят заговорила голова из ямы, – дай хоть, вылезти мне.

Дождавшись, когда голова вместе с туловищем, поднялась уже до пояса, станичники схватили под руки неизвестного, и вытащили его, вместе с ногами.

– Хух, старость не радость! – опять, заговорил с ними, уже стоявший во весь рост, низенький человек.

– Ты хто такой? Что делаешь здесь, в лесу ночью! – заговорил, разгоряченный Гриша, – и что это, за яма?