Квинтэссенция жизни. Быль

Сквер

В Приморском районе напротив моего дома был симпатичный ухоженный сквер. Эдакий цветущий пуп земли микрорайонного масштаба. Наверное, он был гордостью местной администрации. На протяжении многих лет приходилось наблюдать, как стихийные дорожки, старательно натоптанные жителями окрестных домов, периодически безжалостно уничтожались. С упорством, достойным лучшего применения, их перекапывали и даже ограждали. Зато официальные дорожки, которые, как правило, не пользовались популярностью, приводились в идеальное состояние. Однажды я подошел к рабочим, которые в очередной раз делали эту в прямом смысле неблагодарную работу, для того чтобы просветить их. Я им сказал, что академик Павлов – первый наш Нобелевский лауреат, когда возглавил новый институт физиологии в Колтушах, дал сотрудникам год для того, чтобы они натоптали удобные для них дорожки. И только после этого распорядился проложить их капитально. Неотвратимо возникает нериторический вопрос: а что, в нашей стране надо обязательно быть Нобелевским лауреатом, для того чтобы делать простые разумные вещи? Рабочие на это обращение ничего не ответили и только тупо смотрели на меня. Ну да Бог с ними, но ведь у них же есть высокое начальство. Про многочисленных продвинутых современных архитекторов я даже и не говорю. Почему даже в хорошо продуманный проект планировки нельзя в дальнейшем ввести определенные коррективы? Сие есть большая тайна.

Пятый-пятый

В конце семидесятых годов прошлого века я, будучи студентом дневного отделения электротехнического института, еще и лихо подрабатывал техником по сигнализации в Петроградском районе. В нашей милицейской конторе под названием Вневедомственная охрана кто-то из начальства, видимо, уж очень хотел выслужиться. Побыстрее получить еще одну заветную звездочку на погоны. Якобы для удобства управления личным составом была придумана система номеров. Например, я числился в пятой бригаде, и мой номер был пять. То есть пятый-пятый. Придумав номера, начальство на этом не успокоилось и тут же дало задание операторам пульта в рабочее время проверять на объектах техников. Как известно, все гениальное просто. Но только не в нашей стране.

В понедельник утром с большим опозданием, с бодуна, на своем рабочем месте появляется директор гастронома. Не успел он даже толком расположиться в своем кресле, как звонит телефон. Звонкий радостный девичий голос спрашивает: «Где там у вас пятый-пятый?» Директор, хоть был и выпускником философского факультета университета, опешил. С утра пораньше грузить больную голову такими ребусами-кроссвордами, помилуйте, товарищи! Мучительно пытаясь осмыслить происходящее, он не нашел ничего лучше, как спросить: «А ты кто?» – «Я первый-второй» – бодро ответили ему. Да что же это такое, час от часу не легче, какое-то изощренное издевательство. Из последних сил директор все же твердым голосом произнес: «Слушай, ты, первый-второй, и пятый-пятый, идите вы все на х…»

О, великий и могучий русский язык. Директор, солидный дядька, рассказывая мне эту историю на следующий день, смеялся, как ребенок, до слез. Самое замечательное, после того, как он всех послал (никого не забыл, молодец), ему сразу стало легче. В голове чудесным образом все прояснилось, как сказал бы программист, произошла перезагрузка, и он вполне комфортно отработал до вечера.

Грустная сказка

Однажды, сдавая наряд бригадиру, я рассказал ему грустную сказку про один наш объект. Этот объект – магазин электротоваров был не на моем участке, и туда я попал, кого-то замещая. А поведали ее наши клиенты, которые долгие годы исправно платили за техническое обслуживание своей сигнализации. Вообще-то у нас все тихо и спокойно, видимо, давно все мхом заросло. Вот что они мне чуть ли не хором пропели. На гуслях только никто не играл. А жаль. Но однажды нежданно-негаданно появился мальчик-с-пальчик, шустрый такой, как понос, снял якобы неисправный пожарный датчик, сказал, что завтра новый принесет и пропал навсегда. После него, правда, несколько раз приходил старичок-боровичок, добренький такой, потому как всегда поддатый. Этот ничего не делал, ни хорошего, ни плохого. Вот так годы идут, и ничего не происходит. Одна радость, что наш Богом забытый объект, видимо, беда обходит стороной. Да у нас и брать-то особенно нечего, всякая мелочевка, кому она нужна. Наверное, соловей-разбойник на другие объекты, что побогаче, глаз положил. Жареный петух нас тоже не клевал, не было ни дыма, ни огня. Тьфу, тьфу, тьфу!

Иногда я думаю, сколько же таких объектов по всей нашей огромной стране и сколько в ней таких грустных сказок. Вот так и живем.

Родовые земли

В престижном бизнес-центре я довольно долгое время брал корпоративный Газпромовский журнал. Это издание было выполнено на самом высоком полиграфическом уровне. Я его даже несколько раз показывал знакомым дизайнерам. Как говорится, лучше не бывает. В одном из номеров была большая статья на несколько разворотов с многочисленными фотографиями. В ней рассказывалось, как живут коренные народы ханты и манси. Говорилось и о том, что они имеют свои родовые земли. На этих землях в последнее время находят месторождения полезных ископаемых. Список почти стандартный для нашей страны. А именно: нефть, газ, золото, алмазы, да еще почти вся таблица Менделеева в придачу. Соответственно, эти народы получают огромные деньги. Можно только искренне порадоваться за них, везет же людям! Только вот неотвратимо возникает принципиальный вопрос: а русские – это коренной народ или нет? А если все-таки коренной, где наши родовые земли? Может, в них тоже кое-чего есть. Но самое главное, как в одной стране у народов могут быть такие разные права? Несомненно, здесь попахивает апартеидом, который даже в Африке давным-давно отменен.

Хлебозавод

Когда я был студентом, жизнь преподала мне один хороший урок. В нашей группе был шустрый парень. Он все время, что называется, держал нос по ветру да еще и копытом землю рыл. Нашел он как-то халтуру на хлебозаводе. А так как человек он был компанейский, то сгоношил еще троих знакомых студентов, в том числе и меня. Работать надо было по ночам, но мы все тогда были ребята молодые, к тому же спортсмены. Эка невидаль. В первую ночь меня и того парня поставили молоть сухари. Работа не сложная, надо было бракованные батоны засовывать в жуткую мясорубку. Батоны лезть в ее раструб явно не хотели, приходилось их проталкивать черенком от швабры. За ночь почти всю швабру и сточили. А что было делать, мясорубка атомная, того и гляди руку оторвет.

На вторую ночь нас поставили на конвеер укладывать свежие батоны в лотки. Вот здесь уже было не до шуток. Чуть зазевался, и сразу стоишь по колено в батонах. Приходилось кого-нибудь звать на помощь, для того чтобы разгрести эту жуткую кучу. Утром после этой ночной смены я сказал ребятам, что сам любые деньги заплачу, лишь бы меня оставили в покое. Больше я на хлебозаводе не появлялся. Шустрила оказался самым стойким, но и тот отработал всего четыре ночи. Самое печальное во всей этой истории, что с нами работали и даже руководили не какие-нибудь шварцнеггеры, а молодые деревенские девчонки-лимитчицы. И не просто лихо работали, а еще и хором песни распевали. Куда там нам, городским, за ними угнаться. Вот что значит с самого детства быть приученными к труду.

Приэльбрусье

После окончания института я был распределен в престижную организацию с красивым названием «Север ЭВМ комплекс». Кстати, сам туда напросился и не пожалел. Мой первый заслуженный отпуск в качестве инженера пришелся на февраль. Я долго думал, куда же мне поехать, зима все-таки на дворе, и решил отправиться на горнолыжный курорт в Приэльбрусье. Купил путевку. Добрался без всяких проблем, сначала летел на самолете, а потом долго ехал на автобусе. Правда, дорога была совсем не утомительная, а интересная, в основном по Баксанскому ущелью. Вокруг суровые горы – красота.

В нашей гостинице собралась почти одна молодежь, видимо, такие же балбесы вроде меня – молодые специалисты. Много народа было из Питера. Вечером организовали танцы для поднятия боевого духа. Наутро нас разбили по группам в 20-30 человек и прикрепили к каждой тусовке инструктора. Нашей группе достался инструктор – невозмутимый молодой парень. Первый день мы тренировались на склоне около гостиницы. Лично мне все сразу стало понятно. Я и на обыкновенных беговых лыжах мог делать повороты. А уж на горных лыжных, с их жестким креплением, – тем более.

На второй день мы поехали на фуникулере на гору Эльбрус. Вагончик, нещадно болтаясь на жуткой высоте, проплывал над крутыми заснеженными склонами. Девки сразу сказали, что ни о каком спуске на лыжах и речи быть не может. Зачем только приперлись, дуры, на горнолыжный курорт? Наверху в начале трассы дул сильный ветер. На все стороны открывался действительно грандиозный, чтобы не сказать грозный вид. Наш инструктор эдак буднично промурлыкал, что давайте-ка, ребята, потихонечку, по одному за мной, и уехал. Самое смешное, что он сразу же пропал из виду, потому как трасса начиналась с почти отвесного склона. Ничего себе шуточки. Хорошо, что мне одна девица – опытная горнолыжница, с которой мы познакомились на танцах, сказала, чтобы я не фасонил и этот участок съезжал на ребре лыж. Мы с ребятами довольно долго стояли в растерянности, мучительно решая вопрос: мужики мы или говно? Потом все-таки решили выпить в шалмане, который, видимо, специально располагался рядом, по 50 граммов коньяку. Еще постояли, выпили еще по 50, и я поехал. Не знаю, может, другие пили и больше.

Действительно, такой крутой склон был только вначале, а дальше спуск был более пологим и к тому же проходил по леднику, можно было ехать чуть ли не на все четыре стороны. Такого прекрасного ощущения простора и свободы я, пожалуй, больше в своей жизни не испытал. Именно в первый раз. В последующие дни катания на лыжах было тоже хорошо, но уже не так.

Подлокотники, коты и не только

В начале девяностых годов двадцатого века, когда рухнуло почти все, я довольно-таки удачно стал халтурить в качестве частного мастера по ремонту мебели. Очень хорошо меня кормили сломанные подлокотники кресел и диванов. Особенно восточно-европейских: румынских, венгерских, чешских, польских и немецких. Я разработал свою технологию ремонта, основанную на стягивании длинными гвоздями расколотых деревянных частей. Все бы хорошо, но долго меня сверлила мысль, почему же эти крепления так непродуманно сделаны? Буквально сдвинуть на пару сантиметров в сторону, и было бы гораздо надежней. Но пришло озарение. Все очень просто. Во всех вышеперечисленных странах никто и никогда на подлокотники задницей не сядет. А всего лишь очень аккуратно положит свой локоть на подлокотник. Обратите внимание, именно поэтому он так и называется. Наши же сограждане запросто на него присаживаются, а некоторые еще и бабу на колени норовят затащить.

Много интересных случаев, связанных с мебелью, произошло со мной в те годы. Одна солидная женщина почти тоном заговорщика пыталась выведать по телефону, смогу ли я укоротить ее диван. После она призналась, что обзвонила почти весь город, и ей не раз вполне откровенно задавали встречный вопрос, а все ли нормально у нее с головой? Дело в том, что у этой дамы была хорошая, но нестандартная однокомнатная квартира, и самое удобное спальное место было слегка узковато. Такая вот странная планировка. Туда обыкновенный по размеру диван попросту не вставал. Надо было укоротить его сантиметров на пять. Что я без особых проблем и сделал. У женщины была эйфория. Такое редко увидишь в нашей жизни.

Вторая эйфория, которую мне удалось наблюдать, произошла от еще более простого случая. У одной тоже солидной женщины было два дорогих шикарных кресла. Хозяйка их очень любила и берегла. Но время неумолимо. Подлокотники кресел засалились. И каких только чистящих средств женщина ни перепробовала. Некоторые привозила специально из-за границы. Ничего не помогало. Я как опытный мастер предложил радикальный, почти хирургический метод. А именно, снять обивку с подлокотников и хорошенько постирать, а потом снова натянуть. Операция прошла блестяще. Подлокотники были как новые. Хозяйка витала в облаках.

Вообще, в нашем городе много интересных квартир, в которых проживают не менее интересные люди. Большая квартира в сталинском доме на Васильевском острове удивила меня своей необычной планировкой. Хозяйка квартиры удивила тоже. Она решила сделать обивку своей тройки (диван и два кресла) велюром небесно-голубого цвета. Я пытался ее отговорить от этой затеи, уж слишком маркий цвет. Да к тому же на велюр, в отличие, к примеру, от гобелена, вся грязь садится. Не практично. Но хозяйка сказала, что это мечта всей ее жизни. И за этим велюром она будет ухаживать, как не ухаживала за своими малыми детьми. Когда же ее мечта осуществилась и тройка предстала в обновленном виде, я, несмотря на свои первоначальные сомнения, был восхищен. Эффект был действительно колоссальный. И женщина его предвидела!

Хорошо также кормили меня и коты. Вот такой характерный случай. Пришел я как-то к одной бабушке, что называется, божий одуванчик, ремонтировать диван. Ее любимый кот разнес его буквально в клочья. Хорошо еще, что деревянный каркас не сгрыз, а вся мягкая часть – поролон и обивка, нуждалась в замене. Бабуля с какой-то особенной гордостью доложила мне, что кот у нее очень умный и как только услышал звонок, спрятался в кладовке. «Хотите посмотреть на разбойника?» – спросила она. Я, конечно, согласился. Кот действительно разнес диван классно. Бабуся торжественно, почти театрально открыла дверь в кладовку. На средней полке сидел огромный мохнатый котяра и смотрел на меня как на врага народа. А зря. Я не стал разубеждать хозяйку и заодно ее ученого кота. Пусть коты в свое удовольствие разносят в хлам диваны, у меня заказов будет больше.

Иногда попадались очень интересные заказы, даже с точки зрения кинематографа. Можно было написать сценарий, по крайней мере, для короткометражного фильма. Небольшая комната в коммунальной квартире, небогатая обстановка, но все очень чисто и уютно. Бабуля – настоящая питерская интеллигенция. И один старинный красивый стул. Это все, что ей досталось от дореволюционных времен. Казалось, что в нем, как нам завещали классики, и спрятаны сокровища. Но чуда не произошло, да и Бог с ним. Я с таким удовольствием отремонтировал этот стул, что до сих пор помню это почти восторженное ощущение. В старинных вещах часто заключена колоссальная аура, накопленная за долгое время.

СКАТ

Заголовок рассказа может ввести в заблуждение, и поэтому я сразу его расшифровываю. Этот жуткий монстр под названием система комплексного автоматического тестирования действительно, по крайней мере в нашем городе, на многих нагнал страху. Что я и хочу засвидетельствовать. В те времена существовали, если так можно выразиться, компьютерные динозавры. Назывались эти гиганты ЭВМ (электронные вычислительные машины), согласитесь, даже звучит грозно. Выглядели они внушительно. Стройные ряды больших железных шкафов занимали огромные помещения вычислительных центров. Вокруг них как муравьи суетились многочисленные сотрудники. Скорее даже не суетились, а священнодействовали. Чтобы только войти в этот храм науки и техники, для того чтобы поглядеть на божество, необходимо было надеть белый халат и кожаные тапочки. Кстати говоря, и то и другое я до сих пор храню в своей квартире в качестве реликвии. Одну вот такую парочку. Рука не поднимается выкинуть.

Организация «Север ЭВМ комплекс», в которой я тогда работал инженером занималась централизованным техническим обслуживанием ЭВМ, установленных на вычислительных центрах крупных заводов и научно-исследовательских институтов. Я числился в лаборатории больших машин. В мою задачу входило, в частности, тестирование работоспособности динозавров. Все было тихо и спокойно, пока не грянул гром и не появился СКАТ. Эта система запускалась с магнитофонной ленты, причем диаметр бабины был чуть больше, чем у футбольного мяча. Солидно. Я даже для этого дела специальный портфельчик завел, чтобы сподручнее ее по городу таскать. Это вам не какой-нибудь жалкий смартфон, который того и гляди в карманах затеряется. Система была полностью автономна и не требовала больше никаких других программ. Она брала вычислительную конфигурацию под полный контроль и начинала ее со страшной силой тестировать. Причем в данном случае никакого художественного преувеличения нет. Достаточно сказать, что, как правило, из гермозоны вычислительного центра (святая святых) пробкой вылетал дисковик (особо приближенный к императору сотрудник) с перекошенным лицом и жуткими криками. Он требовал, чтобы немедленно вырубили эту адскую систему, иначе все дисководы полетят к чертовой матери. О том, что под его чутким руководством дисководы только мхом не заросли, он конечно же умалчивал. А когда СКАТ начинал их гонять, как положено, они действительно начинали сыпаться. Вычислительная техника требует всего-то грамотного обслуживания. Кстати, диаметр жестких дисков был тогда чуть поменьше велосипедного колеса. Диски были в пакете из нескольких штук и съемные. Было где развернуться.

Но, как известно, в жизни всегда есть место подвигу. Оказалось, что на некоторых вычислительных центрах все работает, как часы. Самое смешное, что это были не самые престижные и прославленные организации. Просто там работали настоящие труженики, действительно хорошие специалисты. Самое печальное, что никаких серьезных оргвыводов на уровне города сделано не было. Все осталось как есть. Никого не наказали и никого не поощрили. Когда я иногда размышляю, почему развалился Советский Союз, мне на ум приходит, в том числе, и СКАТ. Не дали ему хода в мутной воде. А зря.

Клубок

В старые добрые времена моей молодости у жителей Ленинграда было какое-то особенное отношение к выходным дням. Многие люди стремились получше одеться и провести эти дни в культурной обстановке, сходить в театр, на концерт, к знакомым в гости или на, худой конец, в кино. Тогда еще не существовало термина культурная столица, но зато культура была. Вот так и я собрался чинно и благородно в субботу с утра съездить в гости к друзьям на Гражданку. Так как тогда я жил на Петроградской, то ехать нужно было довольно долго на автобусе. В тот совсем новый район метро еще было не проложено. С хорошим настроением я еле втиснулся в автобус. Народу было много. Район, куда я ехал, быстро разрастался, а транспорт, как всегда в нашем городе, за этим не поспевал. Ну не беда, как-нибудь доедем в тесноте, да не в обиде. Люди были привычны к трудностям и на работе и в быту и стойко их переносили. Честь им и хвала. Но не все вели себя достойно. Как всегда, общую благостную картину портили пьяницы. Вот и на этот раз три или четыре алкаша влезли с задней площадки в автобус. С утра уже нажрались и, соответственно, с координацией движения у них проблемы. Не удивительно, что кто-то кого-то грубо толкнул, и пошла заваруха. Возникла небольшая перебранка, которая затем перешла в потасовку. Самое интересное, в какую-то вялотекущую. Правда, один из алкашей периодически, как петух, кричал на весь автобус, что он всех разъе…ет. Видит Бог, что я аж три остановки подряд терпел это безобразие. А на четвертой, когда открылись двери, я вытолкнул весь этот дерущийся клубок на улицу. Решение возникло мгновенно, и откуда только взялась такая богатырская сила – непонятно. На всю жизнь я запомнил удивленные лица людей, которые тихо-мирно стояли на остановке и с энтузиазмом ждали автобуса. И вот наконец он приехал, торжественно открылись двери, и из него буквально выкатился пьяный клубок им под ноги. Ничего себе зрелище!

Чудо

Весной, как всегда, проходил отчетный концерт детской школы искусств. Так как в это время районный дом культуры находился на ремонте, концерт был организован в старинной лютеранской кирхе. За час до концерта была проведена репетиция. Дети разных возрастов, от младших школьников до старшеклассников, разбежались по всем закоулкам храма и стали кто петь, а кто играть на разных инструментах. Ощущение было такое, будто райские птички расселись на ветвях и дружно зачирикали. Просто благодать Божья. Старый храм обалдел от счастья. Произошел колоссальный, почти космический выброс позитивной энергии.

Настоящий турист

Во времена Советского Союза в один из своих очередных отпусков я решил съездить слегка погреться на море. Тогда за границу выпускали только избранных, поэтому у меня выбор был не велик: либо на Кавказ, либо в Крым. На улице Желябова (была такая) в турбюро взял путевку на турбазу в Новом Афоне. Добрался на самолете без всяких проблем. Номер, в который меня поселили, был на троих. Но два молодых, на вид вполне приличных парня вечером уехали. Поэтому первую ночь я спал один. Надо сказать, что дело было в сентябре. Новый Афон – место прекрасное, так что я загорал и купался на славу. Дня через три утром ко мне в номер зашла женщина-администратор и сказала, что в соседнем номере тоже проживает один турист. Что это вы тут как короли живете, давайте-ка быстренько съезжайтесь в один номер. Я ей сказал, что не против. Мы вышли вдвоем в коридор, и она постучала в дверь соседнего номера, но никто не отозвался, да и дверь была закрыта. «В общем так», – строго сказала администратор, – «ловите вашего соседа и перебирайтесь оба в один номер». – «Хорошо» – ответил я.

Прошла неделя. Все та же администраторша снова пришла в мой номер. «Ну и что?» – спросила она. Я ей ответил, что никак не могу застать своего соседа. И у меня уже возникло вполне обоснованное подозрение, что он настоящий турист. Все свое время проводит где-то за пределами турбазы, на море, в горах. Видимо, как утром рано встает, так и уходит, а возвращается поздно вечером, чтобы только переночевать. В отличие от подавляющего большинства, которое чуть ли не весь день сидит в кафе, расположенное тут же, на территории турбазы. Даже не знаю, что тут предпринять. Ищите его сами. На этом наш разговор и закончился.

В конце срока пребывания, на третьей неделе, я его случайно все-таки поймал и рассказал ему эту историю. Он долго и весело смеялся. Парень действительно был по виду жизнерадостный и спортивный. Мы с ним договорились, что друг друга не видели. Как говорится, дело уже сделано, чего париться. Вот так я шикарно отдохнул в Новом Афоне на совковые три звезды.

Мандарины

В этой же поездке произошло еще немало интересных событий. Для того чтобы увидеть, как солнце вечером садиться в море, нужно было довольно далеко уйти по берегу на запад. Есть такая поговорка: «Кто рано встает – тому Бог дает» и еще: «Волка ноги кормят», но в данном случае лучше всего подходит почему-то их комбинация. Удаляясь этим маршрутом от многочисленных толп отдыхающих, я набрел на русло небольшой живописной речки. Но самое поразительное, что берег моря в этом месте был усыпан мандаринами. Они, намытые и прибитые волнами, сверкали на солнце. Такого я в жизни больше нигде не видел ни в нашей стране, ни за границей. Воистину можно было испытать, хотя бы частично, те чувства, которые переполняли Адама и Еву в раю. Особенно интересно, что на самом деле все было гораздо прозаичней. Мандарины растут на склонах гор и при этом круглые. Когда они начинают созревать, некоторые наиболее ранние отваливаются сами и скатываются в речку, которая их выносит к морю. Как мудро устроен мир, слава Создателю!

На столе в моем номере в казенной гостиничной вазе все время были мандарины. А иногда даже гранаты попадались, правда, они были кисловаты – не сезон. Я всех гостей щедро ими угощал. Меня спрашивали, где я их беру, ведь мандаринов еще нет на рынке. Я загадочно отвечал – места знать надо.

Храм

В один прекрасный день я решил отправиться в горы по руслу реки, которая впадает в море в Новом Афоне. Собрался идти далеко, но из этого ничего не получилось, речка почти сразу пропала. Оказалось, что красивое ущелье, по которому я хотел прогуляться, всего – ничего. Речка уходила под гору. Из далеких ледников она текла под землей и только почти у самого моря с шумом вырывалась на поверхность. Но я не очень сильно расстроился по этому поводу, так как дальше по уже сухому ущелью добрался до храма в скале. Он располагался в просторной пещере, в нем было даже достаточно светло. На стенах висели скромные иконы и горели свечи. В храме была живописная смотрительница – старая абхазка с лицом первых христиан. Но более всего меня как верующего человека поразила духовная атмосфера. Такого сильного ощущения Божьей благодати я больше нигде не испытал, хотя побывал во многих больших и малых храмах, как в нашей стране, так и за рубежом.

Инжир и не только

Какое благодатное место на земле – Абхазия. Гуляя по лесу, можно было без особого труда набрать много инжира. Для этого я использовал такой хитрый прием. Заранее находил длинную ветку, которых под ногами валялось немало. Обламывал или отрезал лишнее, для того чтобы получилось что-то вроде крючка. А затем подходил к инжирному дереву, зацеплял его ветку и подтягивал к себе. Дальше обрывал плоды. А просто так их было не достать, снизу они все были обобраны. Кроме меня по лесу шарили многочисленные туристы. Но додуматься до такой простой мысли, доступной даже первобытной обезьяне, они, видимо, не могли. Так что я набирал инжира сколько хотел. Конкурентов у меня особо не было ни в виде людей, ни в виде обезьян. Наелся инжира, что называется, до отвала, да еще и полчемодана привез домой.