На меньшее не согласен

Александр прошел к краю поляны, откуда, как на ладони, было видно всю бухту и часть долины перед ней. Печально осмотрел свой, ставший родным, завод.

Все объекты завода располагались вдоль двухкилометрового участка дороги, которая огибала по берегу бухту, повторяя ее овальный контур. Недалеко от входа в бухту располагались причалы завода, производственные цеха и склады, далее вдоль дороги, перемежаясь с частными или муниципальными строениями: электростанция, склад-холодильник, лаборатория, управление, склад, ремонтный цех и самая дальняя точка в бухте Ложная – насосная морской воды, которая снабжала завод чистой водой для промывки рыбы.

Рабочий кабинет Александра находился на втором этаже двухэтажного здания управления, одного из немногих бетонных зданий, уцелевших при землетрясении 94-го. Из немытого десятилетиями окна открывался вид на бухту. Море начиналось через дорогу, метрах в тридцати и в сильные шторма бывало, что капли соленого моря, слетая с гребней волн, разбивались о стекла. А шторма порой приходили довольно сильные, пару раз с управления уносило крышу из профнастила и после, каждый раз, Вадим, отвечающий за заводскую связь, чертыхаясь, показывал монтерам, как сращивать порванные куски телефонного кабеля.

В последнее время много нового настроили. И новые цеха, и лабораторию, и большой холодильник. А также пирс и гражданские объекты: новую школу и клуб (который администрация поселка все-таки выпросила, хотя сам Александр не собирался участвовать в развлечении местного населения за счет завода). А здание заводской администрации до сих пор почти не обновляли. Так только, пару лет назад, когда надоело нытье офисных работников, сделали косметический ремонт. Такова политика Александра. Все в производство! Конечно, бухгалтерам и менеджерам это не нравилось, но ему было все равно. Он делил с ними все эти неудобства: мороз зимой, протекающую крышу и туалет вокзального типа. Все свои действия Саша старался направлять на развитие производства и совершенствование технологий. Это уже в последние годы, когда продукция завода стала хорошо продаваться на международном рынке, он позволял выделять средства на удобства офисных сотрудников и даже детали роскоши.

– А помнишь, как восстанавливали сгоревшие здания? – спросил подошедший Вадим, словно прочитавший его мысли, – я все время хотел тебя спросить, как ты все это так стойко пережил.

Александр хорошо помнил два больших пожара на заводе. Сначала сгорел склад тары. В пожаре тогда погибла вся тара, завезенная на путину. А через год сгорела столовая, и чуть не сгорел сам завод, но был спасен героическими усилиями заводчан, для которых это был момент истины, потому что без завода нет жизни в поселке.

– Трудно тогда было, – ответил Кузнецов Вадиму, – в Москве на собрании, когда подводили итоги по подразделениям, был готов сквозь землю провалиться. Все в плюсе. Один рыбокомбинат в глубоком минусе. Тогда первые седые волосы появились. Но ничего, через пару лет выкарабкались и даже отбили старые убытки.

– Михалычи, прием!

Это был голос священника.

– Да, Викентий, слушаем! – отозвался Александр

– Михалыч цэу бойцам раздает, я за него. Говори, – раздался хрипловатый голос Андрея Ивановича Крюкова, грозы браконьеров и нарушителей границы. Именно он первый вызвался встретить японские корабли огнем корабельного пулемета и первый рисковал жизнью, когда они начали стрелять в ответ.

– Я вижу три шлюпки с моторами в бухте с насосной. Похоже японский десант. Человек двадцать-тридцать. Минут через пять будут на берегу. Прием.

– Иваныч, что будем делать? Думаю, для нас цель пока мелковата.

– Да, вам рано открывать свою позицию. Сейчас мы с Михалычем обмозгуем, а вы пока следите. Как появятся на повороте из бухты, сразу нам сообщайте.

– Договорились. Конец связи. Вадим следи внимательно за поворотом.

– Хорошо.

Не зря они посадили святого отца на четыреста двенадцатой. Воевать он отказался по религиозным соображениям, а вот послужить отчизне, наблюдая за неприятелем, был готов.

Гора четыреста двенадцатая была самой высокой на острове и служила отличным пунктом наблюдения. Находилась она за поселком и с нее не только отлично просматривались все близлежащие бухты, но и было видно соседние острова Итуруп и Кунашир и даже Хоккайдо в хорошую погоду. Четыреста двенадцатой ее назвали, вероятно, за ее высоту, но на самом деле Александр выяснял – высота была другая. Тем не менее, на четыреста двенадцатую многие с удовольствием залезали, чтобы насладиться видами, или просто из спортивного интереса, потому что подъем на нее требовал значительных физических усилий из-за крутого склона. Правда, Александр забирался туда последние разы только на джипе по экстремальному разбитому серпантину дороги, очень давно проложенной воеными. На вершине находились развалины военной станции наблюдения, которую разнесло ураганом много лет назад. Ржавые останки военных грузовиков 50-х годов прошлого века говорили о давности тех событий. У Александра сохранилось много дисков с фотографиями, сделанных им на вершине горы. Нетронутые цивилизацией соседние горы в зарослях бамбучника, захватывающие морские закаты, силуэты соседних островов, зеленые долины Шикотана проникали своей естественной красотой в самую душу и извлекали из нее приятное и сильное чувство единения с природой.

Вадим, который из кустов на краю поляны всматривался через бинокль в сторону бухты Ложной, повернулся к нему.

– Есть движение!

Александр, пригнувшись, подбежал к нему, посмотрел в бинокль.

– Даа вижу. Красавцы. Автоматы американские. Иваныч, на связь!

– Да?

– Гости на повороте у склада. Двигаются тремя группами по десять человек. Очень осторожно. Друг друга прикрывают. Обученная десантура. Вооружены автоматами.

– Отлично. Мы уже мчимся. Тебе управление для нас не жалко?

Саша перебежал на другую сторону поляны и увидел на дороге из гарнизона джип, который приближался к зданию управления.

– Ты что задумал?

– Да здание ваше больно крепкое и удобное. Отсюда и встретим.

– Эх, я столько землетрясений и потрясений в нем пережил. Дорого как память. Вы там поаккуратней.

– Не боись, все не разнесем.

Из джипа выбежало несколько человек с оружием и забежало в здание управления.

– Как тут у вас дверь к спутниковой антенне на втором этаже открывается?

– Ключ у вахтера. А вахтер уехал на материк по программе переселения.

– Шутки шутишь? Ладно..

В рации раздался грохот и Александр увидел, как в торце здания на балконе второго этажа вылетела дверь. Он оценил задумку. Оттуда очень удобно вести огонь по дороге и оставаться прикрытым балконом от вражеских пуль. Только от мин вряд ли.

Минут через десять японский десант был уже около здания связи.

– Видишь их? – спросил Александр.

– Даа вот они, голубчики. Ну ладно скоро мне некогда будет с тобой разговаривать. Следи за бухтой.

– Будет туго – шли телеграммы.

– Ага, вот только япошек от пункта связи прогоним.

– Давай, надо до темноты успеть им показать кто здесь хозяин. Надеюсь, в темноте они поостерегутся воевать.

Иваныч уже не отвечал и минуты через три раздался треск его пулемета и ему вторили автоматы его помощников.

– Вадим, ты снимаешь?

– Да, процесс идет! – крикнул Вадим из танка, в котором у него была установлена вся аппаратура: аккумуляторы, ноутбук, спутниковый терминал и другие технические приспособления. Кабель из танка вел к видеокамере, которая сейчас снимала бой. Все видео передавалось на блог, который Вадим раскручивал несколько лет, и дублировалось на "Оллтьюб". Вся страна и весь мир должны знать, как они защищали свою маленькую землю, которую считают своей Родиной. А осудят их потом или сделают героями покажет время. Их записи должны будут помочь разобраться в том, как все было и не допустят искажений событий. По крайне мере на это есть надежда. Возможно, не зря они разместили информацию на сайтах стран, где демократия и свобода слова не просто показушные лозунги правящей партии.

Эффект неожиданности помог Крюкову. Он нанес урон японцам, не потеряв никого из своих. Десант потерял трех человек. Оставшиеся с ранеными укрылись за магазинами и залегли на берегу напротив забегаловки "Голубая лагуна", обмениваясь автоматными очередями с русскими. Какое-то время бригада Иваныча не давала им высовываться. Затем из рации раздался испуганный голос Викентия:

– Ребят, в бухту плывет военное судно!

– Не плывет, а идет! – не удержался Крюков.

– Это русское идет, а японское плывет. Правда, Викентий? Так чей там корабль? – схохмил Коваленко.

– Японский конечно. Их крейсер стоит далеко. А этот поменьше, на эсминец похоже. На носу орудие.

– Да вы, святой отец, еще и знаток кораблестроения.