Оружейник

– Будешь, будешь жить! – Мерик почувствовал тепло от слов дяди. Во рту все более отчетливо проявлялся вкус крови. Было больно дышать. Мерик посмотрел на стрелу, она вошла не глубоко, только наконечник. Однако от этого стало еще больнее, у мальчика тряслись губы. Он сжал руку дяди, в голове было пусто. Мерик сжал руку еще сильнее, так сильно, как только мог. И закрыл глаза.

Глава 4

Куммих поднимался по винтовой лестнице. Было раннее утро и, яркое, но холодное солнце осени сквозь окна освещало каменные стены медицинского сектора. Воин думал слишком много – переживания за жизнь родного племянника сводили с ума, сжигали нервную систему, отбивали аппетит и естественные потребности. Куммих сжимал пальцы в кулак, считал лесенки. Выйдя в коридор, он медленно выдохнул и направился к ближайшей двери. Страх ли это? Сердце отчаянно старалось выпрыгнуть, сузив глаза, дядя Мерика глубоко вдохнул и открыл дверь.

Мерик лежал голый, но белая простынь укрывала его ниже пояса. Высокий врач, с длинной бородой и уставшим лицом пил из рюмки какую-то жидкость. Сильно пахло алкоголем и чем-то мятным. При виде старого солдата, доктор улыбнулся, вытер губы и сказал:

– Доброе утро, сир Куммих. Мальчик жив.

Будто камень упал с души. Куммих подошел поближе, кивнул врачу и бросил:

– Уверены? Он крайне бледен.

– Я ручаюсь, что он жив сейчас. Но не ручаюсь, что он будет жить потом. Простите, сир. Я прижег рану и приложил мяту. Эм… много мяты.

– Я понимаю, что вы сделали все что могли, – Куммих взглянул на врача, – какой ваш прогноз?

Врач почесал затылок, слегка покашлял и сказал:

– Он не может прийти в сознание. Мне это крайне не нравится. Такое состояние в наших трактатах называют «комой». Я внимательно прочел об этом сегодня и, – врач прищурил глаза и посмотрел на Куммиха, – скорей всего он в ней останется, в истории те, кто просыпались после этой «комы», они…. В общем, теряли рассудок и могли только лежать. Жестокая судьба, – добавил врач, после чего сглотнул слюну и отошел к своему столику, – однако я сделаю все что могу. Обещаю. К вечеру я сниму повязки и приложу алоэ. Это должно вытянуть гной из раны.

– Спасибо, доктор Орник. – медленного проговорил Куммих, кивнул доктору и постарался скорее выйти из кабинета.

Спускаясь в холл, солдат выбрасывал напрягающие мысли из головы. Придал походке уверенность и ускорил шаг. Куммих знал, что переживет любой исход. Но простит ли его сестра или отец Мерика? Простит ли он сам себя? Пролетая холл, Куммих крайне небрежно открыл дверь, оскорбляя её всеми грубыми словами, которые он узнал за всю жизнь.

***

– Терпи, Куммих. Терпи! – Заливался басом сотник. Вокруг лба и правого глаза был намотан бинт. Сотник сидел на своей узкой, жесткой кровати, – не люблю я без доспеха сидеть, вот прям терпеть не могу. Но еще больше не люблю без дела сидеть. У нас оно крайне важное. Крайне! – повысил голос сотник и медленно встал.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Куммих Полден.

– Отлично, друг мой, – сир Клик аккуратно потрогал голову и небыстрым шагом пошел к своему столику. Жадно выпил из стоящей там кружки, развернулся и забасил, – поехали на поляну, осмотримся, пока стража не разнесла там все.

– Хорошая мысль, Клик. Только вот, что ты там надеешься найти?

– Узнать хотя бы кто на нас напал. Что осталось от лагеря. Да, черт подери, много всего можно узнать. Помоги в доспехи влезть и поедем!

Сотник пошатывался, но сохраняя жесткие черты лица направился к стойке с броней. Куммих последовал за ним.

***

Солдаты скакали к поляне. Коней держали плавно, сотник явно чувствовал себя неважно, всеми силами стараясь не показывать этого. Солнце ярко светило с востока, однако ветер пронизывал насквозь и уносил опадающую листву с окружающих деревьев.

– Я очень надеюсь, что стража своими ручонками не полезла воровать вещи. – фыркнул сотник.

– Будем исходить из того, что у всех важная миссия. А значит воровать не пристало людям чести. – подбадривал Клика Куммих.

Выезжая с лесистой местности, друзья попали на стражников, остановивших повозку. Снизив ход, Куммих с сотником сблизились с бойцами.

– Я вас понял, господин Курт. Прежде чем я вас отпущу – задам вопрос, – один из стражников общался с купцом в очках, – замечали ли вы в последнее время, что-нибудь подозрительного на дорогах?

Купец, держа руки на поясе, сказал:

– Нет, сир, я редко выезжаю из города. Сегодня дела зовут, в деревенской корчме закончилось вино, а мальчик-курьер слинял с деньгами за заказ. Вот, помогаю своим постоянным клиентам. – Весело улыбнулся купец.

– Я вас понял, господин Курт. Желаю легкой дороги! – Преклонил голову стражник и моментально потерял к купцу интерес. Смотря на подъехавших командиров, стражник быстро цокнул своему коллеге и оба вытянулись смирно.

Сотник и Куммих кивнули солдатам и ускорились. Вскоре они доехали до развилки и свернули направо, к холму и поляне, где вчера ночью была тяжелая бойня. Приближаясь, Куммих учуял неприятный запах сгоревшей ткани. В самом низу, у заезда на холм, оставалась нетронутая палатка. Скорей всего, потому что стояла отдельно от основной массы. У дороги дежурил стражник, одетый в легкие доспехи, но закрывающие почти все тело, кроме лица. Сразу за ним – стойка для лошадей, которыми вчера все время турнирных боев занимался Фремерон. Лошадей здесь стояло много и быстрым взглядом Куммих насчитал около десяти. Подползая на лошади к стражнику, дядя Мерика обратил внимание, что сиру Клику стало хуже.

– Все в порядке, Клик?

– Да, да, да. Но будет лучше, если мы найдем выпивку. – Проговорил сотник, не меняя явно уставший вид своего лица, – ну, боец, что происходит сейчас? – обратился сотник к стоящему стражнику.

– Сиры, приветствую вас, – сделал глубокий поклон солдат, – все очень тихо, но вам лучше беседовать с сиром Мариндером, нашим десятником. Он на вершине холма, как раз у места бойни.

Сотник скривил лицом и махнул Куммиху:

– Давай оставим лошадей, я схожу к этому их десятнику, ты либо иди со мной, либо осмотрись.

– Я осмотрюсь, может с кем побеседую. Потом увидимся, воссоединим все что узнаем, – Куммих слез с лошади, – точнее если узнаем.

Дядя Мерика прошел к первой палатке, которая осталась не тронутой после бойни. Внутри, однако, все вещи были перевернуты. Валялся круглый щит, деревянный меч лежал на полу вдоль грязного покрывала, на котором обычно спят солдаты. Смотреть здесь было не на что, никаких отличительных знаков. Прикусив нижнюю губу, Куммих внимательно огляделся. Но в вещах никто не копался. Было видно, что вставали впопыхах и просто желали спастись.

Большинство палаток были сожжены. Сильно пахло гарью, от чего у Куммиха разболелась голова. Опытный боец решил осмотреть трупы, лежащие чуть дальше первой палатки. У самой кромки леса. Здесь лежала пара юнцов, у одного голова была пробита топором, второй раскинул руки и лежал с двумя стрелами в груди. Куммих вспомнил Мерика, от чего сердце закололо, стараясь отогнать мысли, он посмотрел на уходящий вверх холм. Там, у ристалища, сотник общался с десятником, сновали стражники, один из которых активно жестикулировал кому-то в лесу.

Куммих Полден, бегая глазами по разрушенному лагерю, восстанавливал картину вчерашней ночи:

«После турнира я отнес Мерика в нашу палатку, разобрал вещи, перекусил, потом пообщался с Кликом насчет мальчика. Так, Клик объявил прошедших, велел проигравшим собирать хворост и разжечь огонь для ужина. Мы пообщались, потом он пошел выставлять стражу на посты. Я вернулся в палатку, Мерик пришел в себя. Поели с молодежью, я опять вернулся в палатку спать. Сна не было, я забрал оружие и доспехи и пошел прогуляться. Клик сидел у костра, мы еще раз пообщались, затушили костер и вместе пошли к нему в палатку. Пили, вроде бы немного. Хм, не помню, как уснул. Как же я уснул? К нам забежал Фремерон, прокричал о нападении. Сев на лошадь, он помчался сквозь лес за помощью, а мы с Кликом приняли бой. Прибежал Мерик с кем-то еще. Черт, как все путается, был бой, да, был бой. Нас зажали, враги были слабо вооружены и одеты, но давили толпой. Сотника ударили топором в лицо, он упал, я отбивался. Нет, мы отбивались оба. Нас атаковали волнами, обступая со всех сторон, но доспехи пробить не могли, и мы продолжали бой. Прибежал Мерик, нас атаковали стрелами. Враг отступал, а лагерь полыхал. Мальчика ранили, в итоге мы спаслись».

Куммих ходил от центра лагеря к его краю, прокручивая все детали. Он наткнулся на труп стражника, лежащего в кустах. Горло было перерезано, и до кустов виднелся небольшой кровавый след. Заинтересованный Куммих, крутя в голове расстановку постов, двинулся напротив места обнаружения трупа. Пройдя к другому краю, он заметил кровавые пятна и примятую траву. Зайдя на территорию леса, Куммих обнаружил еще один спрятанный труп стражника. У него было перерезано горло, а над головой валялся окровавленный кинжал. Опытный солдат внимательно рассмотрел кинжал. На гарде были тонкие выцарапанные буквы – «Г.С.» – гарнизонная собственность. Это означало, что кинжал принадлежит исключительно гарнизонному арсеналу. «Обычный стражник не носит с собой короткого оружия. Интересно, надо проверить остальные трупы».

Следующий стражник не был спрятан, он лежал сразу за палаткой, находившейся ближе к вершине холма, в связи с чем обгорел. Пахло отвратительно и тошнотворно, но Куммих разглядел такое же повреждение, как и у других стражников – было перерезано горло.

На последнем посту, фактически на вершине холма трупа не было. Как и в ближайших кустах. Куммих не успел забраться в лес, как его окликнул сотник:

– Зараза! Они прочесывают лес все утро, но нашли только разоренный тайник под деревьями, – угрюмо процедил сир Клик, – у тебя есть что-то?

– Почти… ты же именно здесь оставлял верхний пост вчера?

– Ээ, – сотник нахмурился, но через мгновение вспомнил, – да, да, точно здесь. Он отсюда видел дорогу хорошо, и низ легко контролировал. А что?

– Стражников убили вот эти кинжалом, – Куммих отдал кинжал Клику, – посмотри внимательно. Это наш кинжал.

Сотник внимательно рассматривал оружие, пробежался глазами по эфесу, гарде. Медленно облизнул губы, не сводя глаз с орудия и, твердо пробасил:

– Интересная находка, прям очень интересная. Стражники точно не брали кинжала, я строил их перед дорогой, как такое возможно?

– Давай поищем последнего, пошли в лес.